«Если», 1994 № 07 - Клиффорд Саймак

Разозленный шофер хлопнул дверью. Гарри осел в кресле, вытер пот со лба и потянулся за сигарой. Рука его слегка дрожала.

— Нам конец, Джером. Все уже замечают…

От страха голос Гарри сбился на низкий шепот.

Джером попытался успокоить его:

— Что замечают? Ребята неразговорчивы? — хорошо, сделаем, чтобы они разговорились.

— Ты вообще-то слышал, как они говорят? Это ужас.

— Они, кажется, в Конгресс не метят. «Привет» и «пока» — этого вполне хватит.

— Мало, Джером.

— Хорошо, проведем в цеха радио. Будут слушать новости, про спорт, погоду, хиты всякие.

— И телевизор.

Успех ошарашил Гарри. Десяти дней не прошло, а зомби уже общались между собой: «Как дела, приятель?» — «Порядок, малютка». Недели шли, репертуар их расширялся, в него вливались все новые и новые выражения. Ходовые лозунги из рекламы и спортивных трансляций, какие-то фразочки из мультиков, строчки из последних шлягеров ходили по всему заводу. Гарри стал примечать группки зомби, сбивавшихся в кружок погоготать над анекдотами или поспорить о бейсболе.

Как-то Гарри и Джером сидели р конторе. В дверь постучали. Стук был приглушенным, будто кто тыкался губкой в стекло. Гарри и Джером удивленно переглянулись. Они никого не ждали. Прочистив кашлем горло, Гарри попросил посетителя войти.

— Как. Идут. Дела. Мистер. Гарри? — произнес Вернон, станочник. Одежда на нем была опрятной, хотя и изрядно поношенной. Кожа отсвечивала бледной зеленью.

— Привет, Вернон. В чем дело? — спросил Джером.

— Ребята. Послали. Меня, — нудил Вернон на одной ноте.

— Что-нибудь не так?

— Мы. Хотим. Смотреть. Ответные. Матчи.

Гарри повернулся и уставился на пришельца.

— Ответные матчи?

— И. Чемпионат. Мира.

— Ну и смотрите себе в свободное время.

Джером склонился к дяде и шепнул:

— У них его нет, дядя Гарри. Надо освобождать их на ночь. Они станут работать лучше.

— Ты думаешь?

— Я сам собирался это предложить. Пусть развлекутся — работа пойдет веселее. А в это время мы проветрим цеха.

Это убедило Гарри, и он объявил:

— Вернон, передай ребятам, что отныне по вечерам они могут отдыхать. Пусть малость подышат свежим воздухом.

— Порядок. Босс, — прогундосил Вернон. — Всего. Доброго. Мистер Гарри. Мистер Джером.

Верно# ушел, а Гарри обратился к племяннику. Его снова обуревали сомнения. Но прежде чем он успел высказать хотя бы одно из них, Джером успокаивающе вскинул руки.

— Дядя Гарри, позволь кое-что сказать.

— Скажи мне, что мы разорены! Своими собственными руками срезал производство почти наполовину!

— Не беспокойся, я создал ночную смену.

Гарри недоуменно вскинулся:

— Какой идиот согласится работать ночью?

— Тут такое дело… Найдется у нас чистый сухой склад, где я мог бы держать кое-какие ящики?

— Есть чердак. Жуткое место. Летучие мыши, пауки, темень кромешная даже в разгар дня. — Гарри содрогнулся от собственных слов.

— Это как раз то, что нужно! Завтра же сюда доставят ящики.

— А в ящиках что?

— Ночная смена.

Какое-то время Гарри приходил в себя, потом взорвался:

— Тебе мало зомби, так ты решил приискать вампиров?!

— Они одеты куда лучше. И не воняют. И большинство из очень приличных семей.

С вампирами все оказалось еще проще. Сплошь обвивший окна и двери чеснок сделал их пленниками завода. Никаких полетов в ночном небе, никакого беспокойства соседям. Вместо этого — работа, с энтузиазмом и выдумкой, причем безо всякого дурного запаха.

Гарри был доволен ночной сменой. Через несколько дней он уже стал поговаривать о «европейском классе производителей» и расточал хвалы их аккуратности. Вампиры, как он убедился, имели всего одну неприятную черту. Раз в неделю, примерно за полчаса до заката солнца, Джером взбирался на чердак с ведерком свежей крови, взятой на местной бойне, и оставлял его посреди уставленных в кружок гробов. На следующее утро он убирал пустое ведерко. В ночь кормежки производительность была выше обычной.

Все потекло своим чередом. Перед самым закатом зомби неуклюже тащились прочь к своим вечерним занятиям. Когда уходил последний из них, Гарри с Джеромом осматривали гирлянды чеснока и спешили домой. Когда поутру они возвращались, зомби уже хлопотали у станков, а вампиры покоились в гробах. Большего Гарри и желать не мог.

Но вот настало ноябрьское утро, когда ему довелось испытать весьма неприятные минуты. Придя в контору, Гарри обнаружил записку с просьбой о встрече в тот же вечер. И подпись: «Граф Раду».

Когда явился Джером, Гарри трясся от страха.

— Обвешаемся чесноком, — успокаивал его Джером. — Он к нам не притронется, — уверял племянник.

— Видел подпись? Румынское имя. А румыны обожают чеснок.

— Только живые, дядя Гарри.

На закате, все в чесночных гирляндах, они сидели в конторе, поджидая гостя. Граф Раду обставил свое явление дешевыми театральными трюками: возник в дверном проеме с внезапностью ветра. Бледный, с черными, как смоль, волосами, алогубый человек в элегантном вечернем одеянии предстал перед ними, неторопливо оправляя складки плаща, обвившего худощавую фигуру.

— Вечер добрый. Я — граф Раду, — произнес он с сильным акцентом.

— Голос — ну точь-в-точь, как у Белы Лугоши в «Дракуле»! — прошептал Джером.

— Рад познакомиться с вами, граф. Меня зовут Гарри. Я владелец завода. Это мой племянник Джером, директор по кадрам.

— Как вам у нас нравится, граф? — поинтересовался Джером.

— Работа наша… утомительна, — ответил граф, делая ударение на последнем слове.

— Тяжести ведь таскать не приходится. Целый день вы спите в безопасном месте, каждую неделю — ведро крови, безо всяких перебоев, — напомнил Джером. — Дядя Гарри — весьма цивилизованный работодатель. Согласитесь, вам здесь гораздо лучше, чем было бы на государственной службе.

— В мире есть многое помимо крови и сна. Мы хотим летать сквозь тьму… навещать местных крестьян… чувствовать ветер в крыльях и слушать детей ночи…

Чувствуя себя за чесноком, как за каменной стеной, Гарри решился:

— Вы распугаете весь окрестный люд. Я категорически против!

— Вы намерены диктовать условия графу Раду? — пророкотал вампир, подаваясь вперед и запахивая плащ.

— Спокойно! На мне чеснок, — предупредил Гарри.

— Ах, да. Чеснок. Моя любимая приправа, — уведомил граф с улыбкой, обнажившей здоровущие клыки.

Гарри забился в кресло.

— Говорил же я тебе про этих румын! — взвизгнул он.