Правила игры - Мэгги Эмерсон

Хэттон сидел так близко, что были видны едва заметные морщинки, расходившиеся от уголков глаз, и крошечный шрам на подбородке, куда в детстве угодила стрела, пущенная рукой соседского мальчишки.

— В таком случае отнесись к моему предложению серьезно. Неважно, чего мне это будет стоить, но я получу своего ребенка. И не хотел бы, зная, как подобная практика травмирует детей, обращаться в суд.

— Даже если ты прибегнешь к вмешательству закона, ни один судья не заберет дитя у матери и не отдаст отцу, который, по сути, является чужим человеком.

— Отдаст, если будет доказано, что мать не способна выполнять своих обязанностей по отношению к ребенку.

— Но я не отношусь к этой категории женщин!

— Не сомневаюсь, — кивнул он. — Однако можно устроить так, что на суде появятся документы, свидетельствующие об обратном.

Испуганно взглянув на него, Мэнди прошептала:

— Ты не способен на такое!

Глаза Кена сверкнули арктическим льдом.

— Лучше не испытывай меня.

Нервно сплетя пальцы, Мэнди спросила:

— А если я соглашусь на то, чтобы вы с Майком виделись в любое время?

— Боюсь, что этого слишком мало. Я хочу общаться с сыном постоянно.

— Нет! Кен, не будь таким жестоким. Забрав Майка, ты разобьешь мне сердце…

— Почему меня должно заботить твое сердце? Мое ты разбила без всяких сожалений.

Если я действительно причинила ему боль, то неудивительно, что он ненавидит меня, лихорадочно пронеслось в мозгу Мэнди.

— Но я не желаю, чтобы из-за наших разногласий пострадал Майк, поэтому благоразумнее всего нам было бы пожениться, — продолжил он.

— А что хорошего в вынужденном союзе двух ненавидящих друг друга людей?

— Если мы оба станем контролировать свои чувства и вести себя достойно, все будет нормально. И Майку не будет недоставать…

— Майку всего хватает, — резко возразила Мэнди. — Он веселый и очень уравновешенный ребенок.

— Только одинокий, потому что редко видит мать, которая вынуждена оставлять его с нянькой и отправляться на работу.

Не в силах что-либо этому противопоставить, Мэнди прикусила губу.

— Разве не лучше, если бы у малыша были и мать, и отец, и, возможно, братики и сестрички — словом, настоящая семья? Домашние питомцы, если он пожелает…

Последняя фраза хлестнула Мэнди будто кнутом. Ей мгновенно припомнилось, как Майк умолял ее завести щеночка.

— Как видишь, я еще не коснулся финансового аспекта, — продолжил Кен. — Но он тоже немаловажен. Будучи моей женой, ты можешь не работать, если только сама не пожелаешь этого. У тебя не будет нужды экономить на всем и считать копейки.

Задетая за живое, Мэнди запротестовала:

— Я стараюсь дать Майку все, в чем он нуждается!

— Верно. А себе во многом отказываешь. — Видя, что она качает головой, Кен спросил: — Сколько денег ты тратишь лично на себя? Думаю, что практически ничего. — Он слегка изменил положение и коснулся бедра Мэнди коленом, вынудив ее незаметно отодвинуться. — Пользуешься дешевой косметикой, носишь одежду и обувь, которые я видел на тебе еще в дни наших первых свиданий…

— Не думала, что ты так интересуешься тряпками.

— Дело не в этом, просто я их узнал. Если бы ты была моей женой, то имела бы достаточно денег для…

— При чем здесь деньги, если моим супругом станет человек, которого я… — Она проглотила конец фразы.

— Ненавидишь? — хмуро подсказал он.

— Ну… скажем, с которым я буду несчастна.

— Согласен, деньги не заменят счастья, но лишение ребенка не прибавит радости твоему существованию, а так ты хотя бы получишь некоторую компенсацию. Кроме того, Майк будет находиться при тебе… И вообще, ты станешь вести жизнь, которую очень многие сочли бы приятной. Могу также добавить, что в постели я смогу удовлетворить все твои желания.

Порозовев, Мэнди ответила:

— На самом деле для меня важно лишь то, что имеет отношение к сыну.

Кен невесело усмехнулся.

— Ничего, остальное тебе тоже придется по вкусу. Став моей женой, ты привыкнешь ко мне.

— А как же ты сам? — с любопытством спросила она.

— Тебя интересует, что я из всего этого получаю? Очень многое. Во-первых, сына, во-вторых, возможность еще иметь детей, в-третьих, красивую жену, отличную интимную жизнь и приятное времяпрепровождение, ведь когда-то нам было хорошо вдвоем…

— Но только до того, как я… — Мэнди осеклась.

— Вбила себе в голову, что мы с Джулией любовники?

— Кстати, почему ты не женился на ней?

— У меня даже мысли такой не было. Мы с Джулией просто давние друзья, не более того.

Помня, как она застала их, как Джулия смотрела на Кена, Мэнди недоверчиво покачала головой.

— Если бы мы намеревались пожениться, то сделали бы это сразу после того, как Джулия развелась с первым мужем. Хочешь начистоту? Я никогда не вел монашеского образа жизни, но ты единственная женщина, которую мне хотелось бы видеть своей женой. Я хотел жениться на тебе четыре года назад и того же желаю сейчас, несмотря ни на что.

Он сидел слишком близко, чтобы душевное спокойствие Мэнди осталось ненарушенным. Мысленно молясь, чтобы Кен хоть немного отодвинулся, тем самым позволив ей встать, она вслух произнесла:

— А как же любовь?

— Не каждому везет влюбиться и получить в ответ взаимность, но все равно люди могут жить вместе, руководствуясь соображениями рациональности, и даже иметь насыщенную личную жизнь. Любовь и ненависть относятся к области страсти и зачастую являются двумя сторонами одной монеты. Равнодушие — вот истинный убийца. Если бы один из нас был безразличен другому — независимо, идет ли речь о любви или о ненависти, — из нашей совместной жизни ничего не получилось бы. А так мы получаем шанс. Или ты увлечена кем-нибудь другим?

Первым порывом Мэнди было дать положительный ответ, но, в конце концов, она сказала правду:

— Нет. Никого другого у меня нет.

Пристально глядя ей в лицо, Кен произнес:

— Скажи, ты встречалась с кем-нибудь после меня?

Понимая, что сам Кен не страдал от отсутствия женского внимания, она с вызовом ответила:

— С сотней парней!

— Мне нужна правда.

— Нет, с тех пор я избегаю мужчин.

Глаза Кена сузились.

— Не понимаю… Ты молодая чувственная женщина!

— В двух словах: совершив одну ошибку, я стала гораздо осторожнее, чтобы не наделать других.

— Выходит, все, что было между нами, ты считаешь ошибкой?

— А как еще это назвать? Я, конечно, не имею в виду Майка. Рождение сына — самое чудесное, что было в моей жизни.

— Но почему ты солгала мне, почему пыталась заставить поверить, что утратила ребенка?