Колония - Андрей Ливадный

Марк, внимательно слушавший монолог Мошера, невольно вздрогнул. Он хорошо знал, какие кибернетические системы скрываются под обтекаемым термином «техника службы безопасности». Боевые планетарные машины, неприкосновенный резерв корпорации, распределенные по подземным консервационным убежищам, представляли собой полностью автономные боевые единицы класса «планетарный танк». Каждой из БПМ по умолчанию было придано подразделение андроидов, которое при начале гипотетического вооруженного конфликта, затрагивающего интересы корпорации, автоматически формировалось из числа бытовых машин, прошедших «техническое усовершенствование» в лабораториях «Фон Брауна».

Режим полной автономии подразумевал высокую свободу действий автоматических систем. Учитывая, что вторжение в сектор освоения могло быть внезапным, механизмы в течение двух суток после активации боевых программ уничтожали любую технику и живую силу противника, вне зависимости от национальной, государственной, либо маркерной принадлежности.[5] Такая схема противодействия была введена по личному распоряжению Майлера фон Брауна после того, как технический отдел корпорации вычислил сетевые модули и связанные с ними программы, незаконно устанавливаемые на заводах концерна «Новая Азия» в изделия, поставляемые во все регионы Марса.

Келли был убежден в оправданности таких жестких мер, здесь он полностью поддерживал распоряжение Майлера. Раз азиаты закладывают в свою продукцию дистанционно активируемые программные «бомбы», значит, они готовят вторжение, и начало конфликта лишь вопрос времени…

— …Могу с уверенностью констатировать лишь одно, — прервал его мысли голос Мошера. — Они посходили с ума: как дройды, так и остальные механизмы, чье устройство по сложности превышало уровень тостера или автоматического пылесоса.

— Это стало следствием воздействия экзовируса? — спросил Марк. — Или автоматической активации боевых программ? — уточнил он.

— Я до сих пор не знаю точного ответа на данный вопрос. — Дейвид с усилием сжал в пальцах высохший лист винограда, и частички ломкого праха посыпались на вымощенный мрамором пол. — После гибели Френка Лаймера мы не смогли найти ему достойной замены. Толмачев откровенно трусил, он боялся Марса, боялся вируса, боялся взбесившихся машин, и его работа приносила мизерные плоды. Привлекать же сторонних специалистов мы не могли во избежание утечки информации.

— Значит, я верно угадал: о проблемах в зоне знали всего несколько человек?

— Естественно, в истинное положение вещей был посвящен строго ограниченный круг лиц, — кивнул Мошер.

— Но окончательные, ответственные решения принимали вы с Майлером фон Брауном?

Мошер насупился, но затем вторичным кивком подтвердил — да, это было именно так…

— Ты должен понимать, Марк, — после небольшой паузы произнес он, любая огласка привела бы к моментальной панике, срочной эвакуации всего населения колонии и, как следствие, банкротству корпорации, основные активы которой были инвестированы в терраформированные территории. Мы не могли пойти на такой шаг, но проблема разрасталась, все обычные средства противодействия не дали желаемого результата, и радикальным средством борьбы с экзовирусом мог стать только ядерный взрыв, который выжег бы всю заразу в проблемной зоне.

— Подставить новоазиатов — это была идея Майлера?

— Не помню, — честно признался Мошер. — Может, его, а быть может, моя, какая разница, учитывая, что их станция переработки атмосферы не подверглась атаке со стороны чуждой жизненной формы лишь благодаря нашим усилиям по поддержанию защитного периметра вокруг пораженной зоны. В случае прорыва периметра взбесившимися машинами либо простого распространения этой серебристой дряни с воздушным потоком всей колонии грозила гибель. По сути, принимая решение о ядерных взрывах, мы выбирали меньшее из зол, исчерпав все средства борьбы и отчаявшись надежно локализовать источник заражения.

— Станция «Фон Брауна» к тому моменту уже вышла из-под внешнего контроля?

— Атмосферный процессор был законсервирован по приказу Френка Лаймера еще в самом начале, когда появились первые признаки угрозы.

— И тем не менее он взорвался, — напомнил Марк.

— Это, насколько помнится, являлось одной из составляющих плана диверсии, — откликнулся Мошер. — Толмачеву удалось дистанционно возобновить работу реактора за несколько часов до расчетного времени взрыва. — Дейвид взглянул на Келли и добавил: — Ты должен понять, Марк, твоя мать погибла, находясь во внутренней зоне третьего кольца защитного периметра. Для меня это означает лишь одно: она не вняла приказу об эвакуации, оставшись в зоне по каким-то личным мотивам. Возможно, она пыталась понять, что происходит, ведь Лаура Келли была биологом?

— Да.

— Могу уверить: непосредственно перед взрывом внутри зоны находились лишь спецподразделения с борта «Ориона» и те энтузиасты-безумцы, кто не стал покидать зону на свой страх и риск. Все они получили предупреждение о грозящей опасности. Конечно, мы не указывали, что именно произойдет, но в направленных сообщениях недвусмысленно говорилось об угрозе для жизни. На мой взгляд, это веский повод, чтобы бросить все исследования и бежать. Тем, кто остался вопреки предупреждениям, мы уже не могли помочь.

Келли глубоко ранило все услышанное от Мошера. В некоторые моменты ему казалось, что душа и разум под влиянием слов Дейвида погружаются в иное измерение — непривычное, непонятное, где все действия имеют лишь одно обоснование: деньги. Мошер мог говорить что угодно, в его ораторском искусстве не возникало ни тени сомнения, но любые слова, призванные оправдать зачистку пораженных территорий излучением ядерных взрывов, спотыкались о единственный, употребленный Мошером термин — «зараза».

Никто не исследовал экзовирус, наоборот, в своей борьбе корпорация инициировала режим строжайшей секретности, и в таких условиях чуждую форму можно было только уничтожить — иного решения не предполагала сама постановка вопроса.

— Сегодня произошло еще одно событие, показавшееся мне странным, произнес Келли, нарушая затянувшуюся паузу в нелегком общении.

Дейвид заинтересованно повернул голову.

— С утренним рейсом через космопорт «Южный» в колонию прибыл некто Багиров, дипломированный археолог. У него на руках имеется контракт, подписанный Майлером фон Брауном за два дня до смерти. Речь идет о полугодичных полевых исследованиях неосвоенных территорий. Цель — поиск следов гипотетической марсианской цивилизации.