Люблю только тебя - Наталья Калинина

– Встать! По машинам! – скомандовал Анджей и, легко вскочив на ноги, побежал в сторону своего «лендровера». Он вдруг почувствовал себя молодым и бесшабашным. Этот бой со смертью выиграл он. Обыграв смерть, человек обычно начинает верить в то, что он супермен.

Он сел за руль. Женщина плюхнулась на переднее сиденье и рассмеялась. Парень растянулся ничком на заднем сиденье. Он прерывисто дышал.

– А теперь – полный вперед! – скомандовал Анджей самому себе. – Этот маяк привлечет целую стаю стервятников.

Он рванул с места, крутанул руль налево, на восток. Он принял твердое решение: его война закончилась. Сейчас главное выбраться из этого страшного перпетуум-мобиле кровавой бойни. Выбраться физически, ибо духовно он уже порвал с войной. Навсегда.

– Ты следил за нами? – спросила вдруг женщина, резким движением отбросив с лица волосы. – Ну и как я управляю этим чудовищем?

– Фантастически. Ты за несколько минут обратила меня в свою веру. Хоть я от рождения неверующий.

– Откуда ты знаешь, какую веру я исповедую? – Женщина повернула к нему голову.

– Ту же самую, что отныне исповедую я.

– Забавно. Я всегда считала себя убежденной атеисткой.

– Это тоже своего рода религия, – сказал Анджей. – Она существует только благодаря тому, что на свете есть другие религии. Как растение-паразит.

– Ты хочешь сказать, что я тоже… паразитка? Анджей весело рассмеялся.

– Восхитительное русское ругательство. О, я так соскучился по русским ругательствам! Это самые точные, и самые емкие слова в мире. Думаю, именно их произнес Создатель, когда изгнал из Эдема Адама и Еву.

Парень на заднем сиденье громко икнул и, судя по донесшемуся через секунду запаху, представил на всеобщее обозрение содержимое своего желудка.

– Ленька, какая же ты свинья, – беззлобно сказала женщина. – Ты же знаешь, я, как и все беременные, не переношу никаких запахов.

– Извини.

– Извиняю. Спасибо, что ты еще не усрался. Она произнесла это грубое слово с особой, ненатужной естественностью, и Анджею стало так весело, как давно уже не было. Он поднял руки, сжал в кулаки, стукнул ими по рулю, тряхнул головой. Черт, всего каких-нибудь полчаса назад он чувствовал себя дряхлым, ни на что не годным стариком.

Между тем женщина обратилась к нему с вопросом. Он прозвучал вполне серьезно, и Анджей вдруг ощутил тоску по тому, что он называл «лунным затмением цивилизации» – по интеллектуальным беседам, раскрепощающим фантазию и делающим трухлявым и ненадежным, словно древоточец деревянные балки стропил, такое убогое понятие, как «здравый смысл». Она спросила:

– Прошу уточнить: Бог произнес эти слова до или после?

– Разумеется, после, – сказал Анджей. – В Эдеме Адам и Ева находились под его неусыпным присмотром и согрешили тайком. Когда он изгнал их из этого скучного местечка, оба поняли, как много потеряли за все эти годы сидения под райскими яблонями – и стали наверстывать упущенное. И тут Создатель понял, что монастырь и бордель населяют люди, родственные душой и телом. И выругался по-русски.

– Потому, что понял это слишком поздно?

– Ну да. Настолько поздно, что уже не мог извлечь для себя ничего полезного из этого знания. Вас, я вижу, эта история заинтриговала, – добавил Анджей, неожиданно переходя на «вы».

– Быть может, потому, что меня зовут Евой.

– Вы красивы, как она. Думаю, я не ошибаюсь, хотя с освещением у нас проблема.

– О, меня тоже начинает тошнить. У вас не найдется глотка водки?

Анджей протянул ей флягу с разбавленным спиртом. Женщина сделала большой шумный глоток, потом глубоко вздохнула.

– Полегчало? – поинтересовался он.

– Кажется. Я, правда, не уверена, что на самом деле влипла, но на этот раз мне этого хотелось. Я женщина, которая хочет забеременеть. Вы не находите это парадоксальным?

– Нет, – сказал Анджей. – Парадоксален мир, в котором женщина может задаваться подобным вопросом.

– Вы это серьезно? – Она недоверчиво хмыкнула. – Странно, почему мы вдруг перешли на «вы».

– Только потому, что, затеяв интеллектуальный разговор, забыли на какое-то время, что мы всего лишь мужчина и женщина.

– С удовольствием взяла бы тебя в придворные шуты. Надо сказать Папашке, чтобы нацепил тебе для начала капитанские погоны. Если не секрет, куда ты нас везешь?

– Секрет, но шут непременно откроет его своей королеве. Война закончена. Из Джелалабада иногда бывает самолет в Карачи. А там через Гонолулу можно попасть в Лос-Анджелес и потом в Нью-Йорк. Как пожелает моя королева.

– Вы американец? – чуть испуганно спросила она.

– Никогда не поверю, что ты могла принять меня за корреспондента «Правды».

– Но я думала, ты русский. Папашке здорово влетит, если узнают, что его жена разъезжает по пустыне с американцем.

– Папашке влетит еще больше, когда выяснится, что его жена угнала МИ-24, напичканный боевыми игрушками, – в тон ей заметил Анджей.

– Да, угнала. – Она весело расхохоталась. – Этот Ленька такой трус. Но я стащила у Папашки сигареты… Знаешь, такие маленькие и тоненькие, как макаронники, но он сразу превратился в героя. Ленька вообще-то летает на МИГе, но я сказала, что боюсь высоты. И потом, в этом чертовом МИГе столько всяких лампочек и кнопок. А здесь все просто – как в обыкновенном грузовике… И что, мы правда летим в Гонолулу? – спросила она. – А куда девать Леньку?

– Решим на месте, – сказал Анджей.

– Эй, а ты случаем не папашкин шпион? – вдруг спросила Ева. – Уж больно складно ты врешь.

Анджей почувствовал, что его забавляет эта игра, что ему нравится холодная непроглядная ночь, что он на самом деле хотел бы увезти эту женщину, так неожиданно свалившуюся с неба, в Гонолулу. Он резко затормозил свой «лендровер».

– Вылезай, – приказал он. – И не забудь прихватить своего МИГа. Гонолулу отменяется.

– Прости, – сказала она и, протянув руку, крепко стиснула его плечо. – Не будь злопамятным…

– Постараюсь. – Машина медленно тронулась. – Бензина осталось миль на тридцать, не больше. Нужно связаться по рации с твоим Папашкой, чтоб прислал бензовоз. Ты знаешь его позывные?

– Разумеется. Омега два, четырнадцать… – Она внезапно замолчала. – Это военная тайна. Я дала клятву.

Анджей улыбнулся, обнял женщину за плечи и слегка – по-дружески – привлек к себе.

– Пустыня умеет хранить тайны. Особенно военные. К тому же у меня нет рации. Ладно, мы позвоним ему с пляжа в Гонолулу и попросим прощения за то, что уехали без спроса. Только я боюсь, наш маршрут будет не слишком прямым.

Анджей глянул влево и присвистнул. Из-за горизонта землю ощупывали лучи мощных прожекторов.