Роза в ее руке (СИ) - Астафьева Александра

На самом деле я очень хотела видеть и слышать выступление Бьорна. Уловить частичку его загадочной души, испытать на себе его музыкальное творчество.

— Нам пора, — пропела Меган, утаскивая за собой к выходу из дома. — Не бойся, я оторву яйца любому, кто тебя тронет.

— Ты?

— Я. Думаешь не смогу?

В этом была вся Мег. Несмотря на сильную внешность, готовую дать отпор, ее душа была очень ранимой. Невероятным образом мы чувствовали друг друга, будто обе наши жизни имели схожий смысл. Пусть она и молчала, но я видела ее изнутри. В этот вечер мы однозначно стали еще ближе.

Она игриво подмигнула мне и открыла дверь, выпуская наружу. Нас поприветствовал прохладный ветерок и автомобиль темного цвета. Сидя в его салоне, мы пристегнули ремни, выдохнули, и, когда Меган завела мотор, лихо выехали со двора.

Половину пути я молча слушала радиоприемник, которому та негромко подпевала.

В голове калейдоскопом переливалось множество вопросов, связанных с Бьорном. Готовая задать несколько из них, в последний момент я передумала и уставилась на дорогу прямо перед собой.

— Он тебе нравится.

Ее констатирующий тон быстро разрушил тишину между нами.

— Кто? — спросила я обескуражено.

— Бьорн, — ответила она, и я мысленно прикусила губу. — Он нравится тебе.

Меган перевела взгляд с дороги на меня. Съежившись на сиденье, я продолжала молчать.

— Забей. Он нравится всем. Ты — не исключение.

Стало значительно легче после ее брошенной последней фразы. Или нет?

— И никакая ты ему не родственница.

Не похоже было, чтобы Мег останавливалась в своих расспросах.

— Нет, — подтвердила ее слова.

Через пару метров замаячил дорожный знак. Он оповещал о приближении к городу. Я немного занервничала и еще больше сжалась в комок. Моя новая подруга значительно сбросила скорость, но ее любопытство никуда не исчезло.

— Тогда, кто же?

— Бездомная, — слово вылетело слишком отчетливо.

Боже, никогда бы не подумала, что подобное могло случиться со мной.

— Я осталась без крыши над головой и средств к существованию. Он просто помог мне.

— Это в его стиле, — спустя секунды проговорила Меган. — Бьорн постоянно чувствует за собой какую-то вину, и готов помочь каждому.

— Жаль, что я не могу ответить ему тем же. Кажется, приношу только хлопоты.

— Даже и не думай об этом. Сколько я его знаю, он все время жил один, не прося ничего взамен. Твое появление немного взбодрило его.

— Не понимаю, каким образом.

— Он пишет новые песни. Это должно о чем-то говорить.

Ничего не оставалось, как пожать плечами. Кто такой Бьорн, и сколько песен он написал? Не важно, пришло ли вдохновение с моим появлением или этому могло поспособствовать другое обстоятельство, я четко осознавала свое место в его доме и уж тем более в его жизни.

— А кем для него являешься ты? — спросила я, перебирая от волнения нитку, торчащую из рукава куртки. По крайней мере, попыталась навести мосты.

— Не знаю. Я часто в его присутствии чувствую себя занозой в заднице, — из девушки вырвался горький смешок.

— Может, потому что ты ведешь себя…

— Как шлюха?

Меган так легко удалось произнести это слово, от чего я едва не поперхнулась.

— Немного развязно, я это имела в виду.

Она громко вздохнула и проговорила задумчиво:

— Всего лишь хочу дарить ему то, что он заслуживает — женскую ласку. Бьорн мне нравится очень давно. Я просто тащусь от его таланта, манеры поведения, исходящей от него сексуальной брутальности.

Даже глаза Мег засияли по-особенному при упоминании об этом мужчине.

— Но он непреклонен, — продолжала она, глядя на дорогу. — Его жена — единственная женщина, которую он любил и продолжает любить, храня память о ней.

Оглушительная тишина между нами длилась минут десять. Сложилось впечатление, что мы обе переживали за прошлое Бьорна, и я, в который раз, провела параллель между ним и своими воспоминаниями.

Детство, мама, юность. Затем как по цепочке Томми и Флойд. Если первый подтолкнул к пропасти, то последний скинул в нее, отобрав всякую надежду на жизнь, которую заслуживал любой свободный человек. Играя в свои непонятные игры, он слишком увлекся присутствием незнакомки в своей судьбе, от чего не замечал моих желаний и потребностей. В тот день я попала в его ловко сплетенные сети изо лжи и предательства, когда явилась к нему по собственной воле.

— Приехали, — вырвала меня из облака воспоминаний Меган. Она вопросительно взглянула в мою сторону, ощутив нерешительность.

— Все в порядке?

Улыбнувшись, я согласно кивнула головой, и мы обе поспешили покинуть салон машины.

Здание, внешне похожее на обычный бар, удивило необычным контрастным оформлением внутри. Вместительная площадь, две танцплощадки и одна сцена. Все было выполнено в стиле ночного клуба. Я заметила несколько зон отдыха, выполненных в разных направлениях. Но ретро был преобладающим, одинаково с темно-красными тонами, создающих впечатление интимной обстановки. Мег похвасталась, что по вечерам она лихо крутится на одном из двух пилонов, установленных по бокам сцены.

— Ты… стриптизерша? — нерешительно поинтересовалась я, когда в поисках свободного столика мы проходили мимо сцены.

— Сейчас это основная моя работа. Присядем?

Она шлепнула своей черной замшевой сумочкой по поверхности стола, как будто это место было за ней.

— Ты раздеваешься по-настоящему, когда танцуешь?

Я была больше увлечена Меган и некоторыми фактами из ее жизни, пока мы устраивались неподалеку от сцены, чем на парне, что продолжал регулировать стул и стойку с микрофоном.

— А как же иначе? — откровенно засмеялась она, заставив почувствовать меня глупо.

— Довольно смело, — сказала я и тут же осеклась, когда девушка приобрела серьезный вид.

— Это еще цветочки. Захочешь жить не хуже другихи не на такое пойдешь.

В этом и был весь горький смысл. Зачем нужна такая жизнь, взамен которой отбирали свободу и не только. Заставляли «любить» и подчиняться против воли, чувствовать себя вещью, что являлось самым обидным в моменты озарения. В своей жизни я постоянно была никем. И только сейчас приобрела то, к чему всегда стремилась. Пусть и не приложила для этого собственных усилий.

От одной мысли, что я могу лишиться покоя, охватил страх. Стало не по себе. Грудь сковала боль, и к горлу подкатила тошнота.

А затем отпустило.

Дыхание выровнялось, и я вспомнила, что находилась среди людей в каком-то баре.

Прикрыв ладонью рот, я надеялась, что меня не стошнит на виду у всех.

— Ты побледнела. Тебе плохо?

— Немного кружится голова, — призналась я.

Меган полезла в сумочку, чтобы достать салфетку наряду с тюбиком мази и протянуть их мне.

— Помажь виски, это от головной боли.

Я даже не успела открыть средство, когда знакомый голос вмиг заставил позабыть о недомогании и повернуть голову в сторону сцены.

— Доброй ночи. Я принес с собой несколько новых песен.

Бьорн негромко проговорил в микрофон, и люди за столиками замолкли. Он представлял интересный образ задумчивого парня-музыканта. Сидя с гитарой в руках на высоком стуле, мужчина выглядел совершенно по-другому. Одно можно было заметить, сцена была для него. На ней он чувствовал себя в своей стихии.

— Вы знаете, я не люблю долгие словесные вступления, — последовала тишина, отдаваясь своеобразным гулом в ушах, — поэтому лучше вам спою.

— Бьорн такой сексуальный, — пролепетала возле уха Мег, мешая мне сконцентрироваться на происходящем. Впервые в жизни, мне захотелось нагрубить и заткнуть ей рот ее же салфеткой. Я жаждала скорейшего представления, а не слышать всякий раз, как хотела его другая женщина.

Не прошло и нескольких секунд, и мой слух наполнился прекрасным мелодичным вступлением. Необыкновенные звуки гитарных струн — самое ласкающее и приятное для восприятия явление. Зрение было направлено только на одного человека в этом зале. На Бьорна. Меган не переставала нашептывать свои восхищения, но все было бесполезно, я была поглощена только его образом. Целиком и полностью. Только Бьорном.