Хофманн - Брайан Аберкромби

— Куда же запропастился твой дружок Макс? Скоро уже десять, а ведь ты мне обещал, что в десять у вас тут намечается шикарная вечеринка.

— Он вот-вот придет, с минуты на минуту! Раздевайся пока, то есть я хотел сказать — располагайся, как тебе удобно. Может, хочешь выпить чего-нибудь или принять ванну?

Она холодно оглядела его сверху донизу.

— Чего ты так дергаешься? Это тебе не мешало бы пропустить рюмашку.

— Да, да, отличная идея. Ну, садись же.

Он неопределенно махнул в направлении кресел и диванов и повернулся к бару. В квартире своего друга Макса он ориентировался хорошо, поэтому знал, где хранятся благородные напитки. Открыв зеркальные створки бара, он достал бутылку джина. В зеркале он видел, как Софи села спиной к нему на маленький, обтянутый белой кожей пуф, стоявший у окна с видом на Рейн. Почти бессознательно, инстинктивно он схватил бутылку и ринулся к ней.

Но Софи, как выяснилось, исподволь наблюдала за каждым его движением по отражению в оконном стекле. Опередив Арма, она вскочила, ударом ноги опрокинула пуф, и Арм, не в силах остановиться, налетел на него. Падая, Арм выронил бутылку, и она разбилась вдребезги на паркетном полу. В ярости Софи схватила со стола тяжелую латунную пепельницу и изо всех сил запустила ею в голову Феликса. Пытаясь уклониться, тот наступил на осколки стекла, инстинктивно отдернул ногу и, не удержав равновесия, поскользнулся на мокром полу. Падая, он ударился локтем о мраморную колонку с цветочной вазой. Колонка покачнулась, и ваза рухнула прямо на голову Феликса. И тут он отключился. Ярость Софи моментально улетучилась.

Вид лежащего на полу в крови и без сознания Феликса заставил Софи действовать быстро и хладнокровно. Она подошла и наклонилась к нему, чтобы решить, чем она может ему помочь. Она так увлеклась этим, что почти не ощутила мощный удар, обрушившийся на ее голову, — без сознания она рухнула на лежащего Арма.

Готтлиб Майер без видимых усилий поднял обмякшее тело Софи и направился с этой ношей по лестнице в спальню Бургеров. Там он бросил ее на широкую двухспальную кровать. Быстро, не теряя ни секунды открыл платяной шкаф и обшарил его. Открыв один из ящиков, достал оттуда мужской галстук, новый, еще в упаковке. Из другого ящика он вытащил маленький пистолет системы «Беретта», проверил, заряжен ли он. Все это он проделывал в перчатках. Он снял пистолет с предохранителя и сунул себе в карман. Потом подошел к кровати, раздел Софи и задушил ее галстуком. Разворошил постель и отправился вниз, на первый этаж. Войдя в гостиную, он обнаружил, что адвокат уже поднялся с пола и, покачиваясь, стоит, прислонившись к бару. При виде Майера он испуганно вздрогнул. Не обращая на него внимания, Майер подошел к окну, открыл дверь на веранду и только тогда обернулся. Арм испуганно наблюдал за ним.

— Где Софи, что вы с ней сделали?

— Ничего. Но вы должны мне кое-что объяснить. Зачем вы пригласили сюда профессора Хофманна? Хотели договориться с ним напрямую? Ну! Говорите же.

Арм замотал головой.

— Вы с ума сошли, Майер. Ко мне это не имеет никакого отношения. Это ловушка для доктора Бургера!

Майер издевательски засмеялся.

— Прекрасно! Значит, вот как вы все распланировали. Я передам шефу, что вы собирались обтяпать свои делишки за нашей спиной. Ему это вряд ли понравится. И к тому же ваша дочь такая очаровашка…

— Негодяй!

Арм выхватил из бара бутылку, намереваясь запустить ее в Майера. Но Майер был наготове. «Беретта» мелькнула у него в руке, и он дважды выстрелил в Арма. Глаза у Арма остекленели, и он замертво повалился на пол. Второй выстрел едва успел утихнуть, как раздался еще один, на сей раз одиночный выстрел. Собственно говоря, слышен был лишь короткий, глухой хлопок — «плоп». Пуля, выпущенная, судя по всему, откуда-то снаружи, попала Майеру в затылок и разорвалась у него в голове. Кровь, мозги, осколки черепа разлетелись по всей комнате. От удара Майера резко кинуло вперед, и его тело со всего размаха рухнуло на паркетный пол. «Беретта» вылетела у него из руки и проскользила по полу прямо к ногам Арма. В маленьком особняке на Мюленберг вновь воцарилась тишина.

Дежурный полицейского участка нехотя снял телефонную трубку. Глухой, прерывистый голос на другом конце быстро проговорил:

— Срочно приезжайте на Мюленберг, 13. Там стреляли.

— Алло. Кто это говорит?

Но женщина уже повесила трубку. Дежурный немедленно нажал кнопку сигнала тревоги.

Когда доктор Бургер без четверти одиннадцать вошел в свой дом и уже снял пальто и обувь, он с удивлением услышал, как к его дому подъехало несколько машин. Он еще больше удивился, когда услышал нетерпеливые звонки в дверь своего дома. Удивление достигло предела, когда в дверном проеме перед ним предстали сразу несколько полицейских.

— Чем могу быть полезен?

— Люди слышали выстрелы в вашем доме, доктор Бургер.

Пьер никак не мог заснуть. Он долго ворочался в постели, но назойливые мысли не давали ему покоя. В то утро, когда Роберт пригласил их всех на завтрак, он случайно уловил пару фраз, которыми обменялись Винсент и Роберт. Он как раз проходил мимо кухни, где они жарили тосты. Винсент шепнул Роберту, что хочет сегодня вечером незаметно пойти за Клаудией на Мюленберг, 13, потому что там что-то должно произойти. Пьер не был уверен, что правильно расслышал слова Винсента, но, войдя на кухню, постеснялся его переспросить. Тем более что собеседники сменили тему разговора. Да и сам он, наверное, забыл бы об этом, если бы за столом Клаудиа вдруг не объявила, что ей срочно нужно ехать в Берн, что это связано с ее репортажами и что вернется она только в понедельник. Обрывок случайно услышанного разговора снова всплыл в памяти Пьера. После долгих колебаний он решил отправиться вечером на Мюленберг и посмотреть самому, что там будет происходить. Он никак не мог отделаться от мысли, что ослышался, потому что слова Винсента казались ему лишенными всякого смысла. Ведь Клаудиа сказала, что едет в Берн, а он привык ей верить. Вечером, зачитавшись, он совсем забыл о времени. Глянув наконец на часы, он спохватился, поспешно оделся, выскочил из дома и оказался на Мюленберг поздновато. Лишь около половины одиннадцатого он добрался до дома номер 13. Табличка на воротах гласила, что здесь проживает некий доктор Макс Бургер, федеральный советник. Он вдруг почувствовал себя полным кретином, тем более что улица была совершенно пустынна, вокруг не было ни души. Внезапно ему показалось, что он услышал два выстрела. Да нет, больше похоже на хлопки от шампанского, подумал он, повернулся и собрался уже уходить, как вдруг столкнулся почти лицом к лицу с каким-то мужчиной, остановившимся, судя по всему, у него прямо за спиной. Ему даже показалось знакомым лицо этого человека, но было слишком темно, и он решил, что ошибся. Ругая себя последними словами, он вернулся домой, лег в постель, но никак не мог заснуть. А вдруг это были никакие не пробки, а самые настоящие выстрелы? Он не видел ни Винсента, ни Клаудии, но, может быть, они были в доме? Ладно, придется завтра спросить у Винсента. На душе было очень неспокойно. Винсент, разумеется, быстро внесет ясность. Скорее всего, все это не стоит выеденного яйца. Рассуждая таким образом, он пытался успокоить себя. И длительное время еще ворочался, прежде чем ему удалось заснуть.

Винсенту в эту ночь тоже было не до сна. Он долго лежал в темноте с открытыми глазами, потом поднялся, прошел на кухню. Достал из холодильника молоко и налил себе стакан. Вернулся в кабинет Роберта, где спал на диване, сел на край, хлебнул молока и в который уже раз попытался восстановить в памяти подробности всех событий второй половины дня и вечера. Сразу после обеда Роберту позвонил Пьер и сказал, что сегодня вечером он не придет, завалится в постель и будет читать. От него же стало известно, что Клаудиа уезжает в Берн. Винсент тут же отправился к дому, где жил Пьер и еще издали заметил, что поспел вовремя — Клаудиа садится в подъехавшее такси. Ему повезло — мимо как раз катило свободное такси, он остановил его и поехал следом за Клаудией. Она вышла у Главного железнодорожного вокзала, забрала из камеры хранения продолговатый чемоданчик, напоминавший футляр для флейты. Потом без видимой цели бродила по городу и зашла наконец в какой-то кинотеатр. Он последовал за ней. Сидя в зале, он почти не смотрел на экран, опасаясь потерять ее из виду. Он уже знал, куда она пойдет в 10 часов, но ему хотелось проследить каждый ее шаг до этого времени. Ожидание было томительным. Она зашла еще в один кинотеатр и с наступлением темноты отправилась на другую сторону Рейна, в Малый Базель. И хотя он страшно проголодался, но не решился войти следом за ней в кафе «Брауэрцунфт». Винсент очень живо представлял, как и что она там ест. Не далее чем вчера, он сам обедал в этом кафе и преотлично помнил, с каким удовольствием поглощал фирменное блюдо «Шпекбретли» — жаркое из шпига, с крутым яйцом, маринованными огурчиками, мюнстерским тминным сыром, маслинами и горчицей. Клаудиа вышла из кафе на Рейнгассе около десяти и по мосту Миттлере Рейнбрюкке вернулась в Большой Базель. Он шел за ней на довольно большом расстоянии и поэтому лишь в последний момент заметил, как она свернула к лодочной станции. Он бросился за ней, но, добежав до конца моста, нигде ее не обнаружил. Скорее всего, он так бы и потерял ее вовсе, если бы на какой-то момент не установилась вдруг полная тишина — ни грохота трамваев, ни шума проезжавших машин. В этот момент он уловил внизу легкий всплеск и осторожно наклонился над парапетом. Это была она. Точнее — в темноте он смог различить лишь очертания ее фигуры. Погрузив свой чемоданчик в лодку, она потихоньку выгребала против течения. Внизу, у причала, стояло еще несколько лодок, и Винсент, следуя примеру Клаудии, тоже «одолжил» одну из них. Он немного подождал, пока она отплывет на достаточное расстояние, чтобы не привлечь ее внимания. Грести против течения было довольно трудно, да к тому же ему приходилось все время оборачиваться, чтобы не прозевать момент, когда она причалит к берегу. И все же, он едва не проскочил то место, где она остановилась. К реке здесь примыкал большой участок, огороженный забором с калиткой. Туда она, видимо, и направилась. Дома он заранее изучил по карте города тот район, где находится Мюленберг, и теперь был почти уверен, что не ошибся, тем более что он только что миновал Мюнстер. Опознать лодку, конечно, было трудно — они все были на одно лицо, но место было то самое, он не сомневался. Винсент нажал кнопку своих электронных часов, циферблат высветил время: без нескольких минут половина одиннадцатого. Осторожно подрулив вплотную к лодке Клаудии, он соскочил на берег, взялся за ручку калитки, и дверь, к его удивлению, легко открылась. За калиткой его взгляду открылся подстриженный газон, слегка поднимавшийся в сторону дома. Свет из окон первого этажа падал на траву. Сначала он не заметил ничего особенного. Но потом его внимание привлекла человеческая фигура, пригнувшаяся за деревом прямо напротив открытой двери веранды. Человек, сидя на корточках, открыл какой-то предмет, похожий на чемоданчик, поднялся во весь рост и двинулся в направлении Винсента, затем внезапно остановился и снова повернулся лицом к дому. В свете окна он узнал в этом человеке Клаудиу. Он бросился назад к калитке, прыгнул в лодку и стал изо всех сил грести вниз по течению. Добравшись до причала, он привязал лодку, поднялся по склону и остановился у кафе «Курраско», разглядывая вывешенное у дверей меню, но при этом ни на секунду не выпуская из поля зрения лодочный причал. Наконец появилась и Клаудиа. Спрыгнув на берег, она прямиком направилась к телефонной будке. Разговор был коротким. Выйдя из будки, она пересекла Айзенгассе и бросилась бежать по переулку Рейншпрунг. Винсента поразила эта странная поспешность, и он побежал следом за ней. Но, к своему большому огорчению, он ее все-таки потерял из виду. И вот теперь он сидел на своей кровати, пил молоко и мучительно размышлял над событиями этой ночи: что же произошло, и как ему к этому относиться? Он был зол на самого себя, считал, что допустил промашку. Ему надо было хоть краем глаза заглянуть в ярко освещенное окно дома на Мюленберг, 13. И еще — нельзя было ни в коем случае убегать от Клаудии. Лучше было подождать, когда она пробежит мимо него, и тогда уже спокойно осмотреться. Но его лодка, она бы выдала его. Нет, он правильно сделал, что уехал. Но что же ему удалось узнать? Ничего! Что она делала у двери на веранду? Заходила ли она в дом? И чего ей вообще там надо было? Винсент поставил пустой стакан на письменный стол Роберта, снова улегся на кровать и уставился в потолок. Сон и к нему пришел далеко не сразу.