Пятая воздушная - С Давтян

С первых дней Великой Отечественной войны Кузьмичев, теперь уже комиссар полка, в групповых боях сбил несколько вражеских самолетов. Оп водил своих товарищей на сопровождение бомбардировщиков, прикрывал с воздуха наземные войска, доставлял командованию важные разведывательные данные, везде показывая пример доблести и храбрости, образцы высокого летного мастерства. Правдивым словом партии и личным примером воодушевлял подчиненных на ратные дела. И за это время ни одной раны, ни одной царапины!

...На следующее утро Кузьмичев поднял в воздух звено "яков". С комиссаром вылетели лучшие летчики полка: командир эскадрильи С. Луганский, впоследствии дважды Герой Советского Союза, И. Корниенко, впоследствии Герой Советского Союза, и молодой Володя Дрембач.

Вот что рассказал Иван Федорович об этом бое:

- К назначенному времени появились четыре фашистских истребителя. Три из них стали виражить в стороне, а один отделился и пошел нам навстречу. Я передал своему звену: "Держитесь вблизи", а сам пошел в лобовую на противника. А в голове одна мысль: "Что за птицу выпустили на меня?" Быстро рос в кольце моего прицела силуэт вражеского самолета. Гитлеровец принял лобовую атаку. "Может, решил пойти на таран? - подумал я.-Ну что же, посмотрим, у кого нервы крепче!" Решил: погибну, но не сверну. И вдруг на фонаре появились пробоины. "Ага, раз стреляешь, выходит, сдаешь! Сейчас отвернешь, и тут тебе верный конец".

Только подумал я об этом, как нос "мессершмитта" полез вверх и вправо. Трассирующие пули прошили брюхо фашистской машины. Она задымилась и начала падать, показалось пламя. В стороне забелел парашют. "Все же ты, гад, везучий",-отметил я про себя и осмотрелся. Дрались уже наши "секунданты". Гитлеровцы не приняли серьезного боя и ушли.

Вскоре я был на своем аэродроме. Помятый, жалкий, стоял передо мной фашистский летчик. На ломаном русском языке он просил об одном - сохранить ему жизнь. Он уже не думал ни о тысячах марок, ни о Железном кресте, которые были обещаны ему в том случае, если собьет "красного комиссара".

Войска Степного фронта, преодолев упорное сопротивление противника, прорвали внешний оборонительный обвод, находившийся в 8-14 км от Харькова. Немецкое командование бросило для обороны все, что было под рукой, и в течение четырех дней соединениям Степного фронта пришлось вести упорные бои на достигнутых рубежах, отражая ожесточенные контратаки. Враг был измотан. К исходу 1.7 августа части и соединения генерала И. С. Конева вышли на северную окраину города, стремясь окружить врага с запади, востока и юга. В распоряжении гитлеровцев оставалась лишь одна дорога на Полтаву, но и она подвергалась непрерывным ударам советской авиации.

Несмотря на удержание советскими авиаторами господства в воздухе, противник имел немало самолетов. Чтобы окончательно сломить его сопротивление, у генерала С. К. Горюнова возникла мысль нанести бомбо- штурмовой удар по вражеским аэродромам Сокольники, Померки и Основа. Командующий фронтом И. С. Конев одобрил замысел командарма, но потребовал, чтобы план-график авиационной поддержки наступления наземных войск при этом строго соблюдался.

Офицерам штаба воздушной армии пришлось немало потрудиться, чтобы перегруппировать силы без ущерба для поддержки боевых действий танков и пехоты. В итоге решили ударить не по трем, а только по двум аэродромам: Сокольники и Померки. Ведущими штурмовых групп были назначены штурман 800-го авиаполка капитан М. И. Степанов и командир звена 673-го авиаполка старший лейтенант В. А. Богров. Штурмовиков прикрывали истребители во главе с капитаном С. Д. Луганским и старшим лейтенантом Н. В. Буряком.

В Померках базировалось 20 "мессершмиттов". Пять из них в результате налета сгорели, несколько машин было повреждено огнем из пушек. Штурмовой налет на аэродром Сокольники оказался еще более удачным: там было подожжено 22 бомбардировщика, повреждено 5 сборных ангаров, взорван склад боеприпасов{19}.

15 августа 1943 года начальником штаба 5-й воздушной армии был назначен генерал-майор авиации Н. Г. Селезнев. Николай Георгиевич Селезнев в шестнадцать лет начал службу в Красной Армии, где вступил в ряды ВКП(б), окончил Военно-воздушную академию. Он принимал участие в боевых действиях против финской военщины. В 5-ю воздушную армию прибыл с должности начальника штаба 17-й воздушной армии.

В эти дни, с 18 по 22 августа, фашисты пытались разгромить основные силы ударной группировки Воронежского фронта в районе Богодухова, чтобы добиться решительного изменения обстановки в свою пользу на всем белгородско-харьковском плацдарме. Активизировалась и вражеская авиация. По данным только воздушной разведки, противник перебросил из тыла и других участков фронта на аэродромы Полтавского и Харьковского аэроузлов более 500 самолетов. Особенно много бомбардировщиков и истребителей было обнаружено на аэродромах Полтавы, Миргорода, Кайдаки, Карловки, Лебедина. Для истребителей полевые аэродромы и площадки были оборудованы ближе к линии фронта, в пригородах Харькова.

Однако ничто не могло изменить ход сражения за Харьков.

Утром 18 августа 53-я и 57-я армии продолжали наступление, стремясь более плотно охватить Харьков с запада и юго-запада. Части и соединения 5-й воздушной армии непрерывно находились над полем боя. Могучие разрывы авиабомб сливались с мощным гулом огня артиллерии. Успешно действовали в этот день летчики-штурмовики 667-го авиаполка. 18 Ил-2 во главе с командиром полка майором Д. К. Рымшиным вылетели на штурмовку войск противника в районе Ржавец, Бабаи, Яковлев-ка. До цели дошли благополучно. Встали в "круг", сделали четыре захода. Вниз полетели реактивные снаряды, бомбы, гулко стучали пушки. При пятом заходе над нолем боя появились "мессершмитты", которые с ходу попытались вклиниться в боевой порядок штурмовиков. Однако их маневр но удался. Ведомые надежно прикрывали ведущих. Меткий огонь вели воздушные стрелки, а истребители прикрытия разогнали вражеские самолеты.

В этом вылете отличился лейтенант И. X. Михайличенко. При выходе из пятой атаки он заметил впереди себя Ме-109, довернул штурмовик в его сторону и дал залп из пушек и пулеметов. "Мессер" загорелся и врезался в землю. И тут же Михайличенко почувствовал, как его "ильюшин" вздрогнул от удара сверху и резко накренился вправо. На плоскости зияла огромная дыра, штурмовик начал падать. Только попробовал летчик увеличить скорость, с крыла полетели клочья обшивки. И все-таки самолет летел - летел в сторону линии фронта. Ценой больших усилий Иван Михайличенко довел штурмовик до своего аэродрома. Вскоре "ил" заботливыми руками техников и механиков был отремонтирован, экипаж снова поднялся в воздух.