Испания. Горы, херес и сиеста - Полли Эванс

На верхнем этаже дома располагались несколько смежных двухместных спален. Они имели выход в гостиную с диваном, креслами и телевизором. К счастью, мне повезло, ведь я оказалась одним-единственным постояльцем. Хотя в Бонансе всегда мало туристов. Из окон, доходящих до самого пола, открывался вид на горы и поля. Отсюда было хорошо слышно мычание коров и блеяние овец. Они задавали тон всему симфоническому оркестру животных Бонансы. Бэк-вокал был представлен гармоничным воркованием, которое издавали лесные голуби вяхири. Инструментальным сопровождением служили мягкие звуки звякающих колокольчиков, висящих на шее у коров, а на ударных играли дятлы. Вся эта какофония звуков чем-то напоминала мне набор гласных и согласных, издаваемых доньей Пилар.

Я с удовольствием уселась в персональной гостиной и стала слушать музыкальный концерт, дополнением к которому являлось мое громкое чавканье, так как я ела сэндвич и увлеченно читала автобиографию Лэнса Армстронга под названием «Это не про велосипед». Лэнс становился победителем гонки «Тур де Франс» несколько лет подряд. Незадолго до его первой победы ему поставили диагноз — рак яичек. Это стало сенсацией. Когда болезнь была обнаружена, метастазы уже распространились в легкие и головной мозг. Химиотерапия и операция на головном мозге могли поставить крест на его спортивной карьере (и, вероятно, привести к летальному исходу), но случилось чудо, и рак отступил. Лэнс Армстронг вернулся в мир спорта, что было совершенно невероятно. Это произошло как раз в нужное время, когда велоспорту по-настоящему не хватало этого голубоглазого молодого спортсмена. Первая гонка Лэнса, которую он выиграл, прошла в 1999 году, после допингового скандала, разразившегося в 1998-м. Тогда несколько велогонщиков, менеджеров и soigneurs оказались в тюремных камерах.

Это из книги я узнала о жизни Лэнса и о его болезни. Между прочим, в детстве он занимался теннисом, а уже в подростковом возрасте гонял на велосипеде в центре Далласа, лихо пролетая на красный свет светофора. Повзрослев, на огромной скорости с легкостью стал преодолевать головокружительные горные подъемы и спуски, что было очень опасно. Слабым, но все-таки утешением послужили для меня откровения Лэнса о том, как нелегко ему давались подъемы и сколько болячек и шишек в прямом смысле слова ему пришлось набить на пути к славе. Честно говоря, я не ожидала, что у меня и такого крепкого и выносливого велогонщика может быть так много общего. Но представить себе Лэнса, сидящего на вершине горы с бананом в руке, мне было все-таки сложно, так же как, впрочем, и себя на верхней ступени пьедестала почета «Тур де Франс», к чему, по правде говоря, я не особенно и стремилась, хотя мне уже начинало казаться, что я все больше и больше становлюсь похожей на самого настоящего велогонщика, этакого гончего пса с яркими подпалинами, словно поджаренными на солнце, преследующего дичь до полного изнеможения. Согласитесь, не самый привлекательный образ.

Несмотря на огромное количество солнцезащитного крема, которое я извела за время своего путешествия, мой загар оставлял желать лучшего, особенно на ногах и руках. Кисти рук совершенно не загорели и были молочно-белого цвета. Но благодаря прорезям в перчатках на руках образовались пятна устрашающего коричневого цвета. Что касается лица, так от него остался только один нос — нос велогонщика. Я худела день ото дня. И даже огромный сэндвич доньи Пилар не стал для меня спасением.

Глава 9

Кто выпустил собак?

Когда король Франции Людовик XIV воскликнул: «Нет более Пиренеев!», он имел в виду совсем другое. Ведь шел 1700 год — год, когда династия Бурбонов отвоевала себе испанскую корону. И Пиренеи совсем не интересовали короля как место возможных велосипедных прогулок. Трудно себе представить французского монарха в седле с крошечной корзинкой на багажнике для запасных бархатных велосипедок и в шлеме велогонщика, натянутом прямо на напудренный парик. Людовик едет из Версаля в Испанию.

Итак, Карлос II умер. Этот испанский правитель отличался слабым здоровьем, что объяснялось многочисленными близкородственными браками между испанской и австрийской ветвями династии Габсбургов. Король был настолько слаб, что появлялся при дворе только в сопровождении сиделки, которой он подчинялся, как кукла-марионетка. Его «габсбургская губа» выпячивалась настолько, что он не мог нормально жевать. Поэтому еще одной из его многочисленных жалоб на здоровье было несварение желудка. По утверждению историков, у Карлоса и его жены не было детей. Ни он, ни она не имели о сексе ни малейшего представления. (Очевидно, при дворе не оказалось никого, кто мог бы просветить их на этот счет.) Поэтому своим преемником Карлос назначил герцога Филиппа Анжуйского из династии Бурбонов. Карлос был последним испанским королем из династии Габсбургов. После его смерти корона Испании перешла к Бурбонам на целых триста лет.

Филипп Анжуйский, которого впредь стали называть Филиппом V Испанским, не испытывал большой радости от того, что стал королем. Роскошь Версаля была ему гораздо ближе. А Испания представлялась отвратительной, зловонной и невежественной страной. Но его мнение никого не интересовало. В шестнадцатилетнем возрасте его заставили покинуть величественный двор Людовика XIV и отправили верхом в Мадрид через Пиренеи с их крутыми спусками и подъемами, что совсем не улучшило настроения Филиппа. Когда же он прибыл в Испанию, он вообще пришел в ужас — придворные ничего не смыслили в моде и не носили париков.

Спешу вас успокоить: Пиренеи есть! (И я уверена, что Лэнс Армстронг и Мигель Индурайн подтвердили бы это.) А еще совершенно уверена, что, если путешествовать на велосипеде, взяв с собой багаж, рассчитанный на шесть недель пути, вашим ногам несдобровать, они обязательно заболят. Именно это и произошло со мной 5 октября, в пятницу. Можете себе представить, сколько ругательств я обрушила на свои корзинки и сумки. К тому же я уже преодолела семьдесят километров. На все это у меня ушло пять часов. Если верить моему кардиомонитору, показывающему частоту сердечных сокращений, я истратила чуть больше тысячи калорий. При этом на завтрак съела несколько тостов с джемом, в течение дня бутерброд с сыром и помидорами, четыре банана, несколько печенюшек, тарелку фисташек, тарелку креветок, пиццу с сыром, беконом и оливками, а также выпила кружку пива и бокал вина. В тот день я справилась с двумя горными перевалами, причем только один был отмечен на карте, что стало поводом для очередной порции брани. (Интересно, притязания Людовика XIV влияли каким-то образом на карты и их составителей?) Итак, совершенно очевидно, что пятница 5 октября явно была не моим днем.