Александр Дюма Великий. Книга 2 - Даниель Циммерман

— Но у них огромный успех.

— Это усугубляет вину: пусть напишут один, маленький, посредственный, который никто и читать не будет, тогда посмотрим. Слишком тяжелый багаж — препятствие для Академии, там ведь такие же правила, как в саду Тюильри: господ со слишком большими пакетами не пропускают», то есть Бальзак и Александр выступают некими литературными террористами.

В марте 1845-го младший Дюма — все еще послушный ученик Александра, у него две параллельные любовные связи — с Мари Дюплесси, чахоточной куртизанкой, обожающей камелии, и с Анаис Льевен, актрисой театра Водевиль[55] и весьма бестактной особой. Она приглашает к себе на ужин вместе с Александром и его сыном управляющего из «la Presse» Дюжарье и редактора «Globe» Бовалона. Огромный успех «Королевы Марго», напечатанной в первой газете, вызвал падение спроса на вторую, и, следовательно, сведение лицом к лицу двух ответственных лиц из этих газет провоцировало дуэльную ситуацию. И в самом деле, дуэль состоялась 11 марта, и Бовалон убивает Дюжарье. Но встреча эта не имела законного развития, как, например, дуэль Жирардена и Карреля. Бовалон нарушил кодекс чести, предусматривающий предварительную проверку пистолетов. Он обвинен, таким образом, в убийстве, оправдан, но в следующем году Кассационный суд пересылает его дело в Руан, где суд присяжных осуждает его на восемь лет заключения. 28 марта 1846 года Александр в сопровождении Аталы Бошен, еще одной актрисы, Селесты Скриванек, совершенно бесполезной в данной ситуации, и младшего Дюма в паре с Анаис Льевен приезжают в закрытой коляске в суд. Толпа узнаёт Александра, аплодирует ему, он тепло ее приветствует. Поскольку как раз в данный момент в «la Presse» печатается его роман «Жозеф Бальзамо», его считают свидетелем обвинения.

«— Профессия? — спрашивает председатель суда.

— Я бы сказал драматург, если бы не находился на родине Корнеля.

— О, есть разный уровень, — возражает председатель».

Бедняга почувствовал этот уровень на своей шкуре, как только Александр взял процесс в свои руки. Он прерывает свидетелей, рассказывает анекдоты, читает лекцию об искусстве дуэли. Как, господину председателю неизвестен «Кодекс чести»? Но его можно найти в любой книжной лавке, публика развлекается. Александр замолкает только при заслушивании восхитительной Лолы Монтес, в глубоком трауре, который как нельзя лучше соответствует ее красоте брюнетки, она была любовницей несчастного Дюжарье, вскоре она станет любовницей Листа, прежде чем получить от Людовика Баварского титул графини де Ландсфельд. Состояла ли она в связи с Александром? Нет никаких оснований это утверждать, но трудно себе представить, чтобы Александр устоял перед чарами той, кто так настойчиво приглашал его к Баварскому двору.

Красноречие Александра шокировало солидную руанскую буржуазию, ибо она уже успела поживиться сведениями из газет, старых добрых друзей Александра. «В продолжение всего процесса в Руане они занимались совместной стряпней, отец и сын Дюма и их бабы». Это фраза из письма Нестора Рокплана брату Камиллу, того самого Нестора Рокплана, в комнате которого Александр читал «Генриха III и его двор» группе молодых и восторженных журналистов. Как грустно превратиться в хранителя нравственности, когда еще три года назад ты был главным поставщиком пикантных историй для «Проституток, лореток и куртизанок».

Более незаметным, даже и повод к нему неизвестен, оказался визит Александра к Наполеону Малому в форт Гам весной 1845 года[56]. Он приедет туда еще раз, но дата не установлена. Нам также неизвестно и содержание его бесед с будущим императором, но нетрудно их восстановить. Известно, что Наполеон Малый бежал 25 мая 1846 года, переодевшись в костюм каменщика Бадинге, отсюда и прозвище его масон. Но обычно умалчивают о том, какое участие принял в организации этого побега Александр. Наполеона содержат с комфортом, включая отличную библиотеку, он читает, даже пишет гениальные вещи, из которых «История артиллерии» имеет достаточно точек соприкосновения с тем, что делает Александр, с разницей лишь в роде войск. И однако, в тридцать семь лет за решеткой, без женщин, это слишком тяжело. Александр сочувствует, расспрашивает о вариантах побега. У Наполеона Малого нет ничего конкретного на этот счет, и Александр рекомендует ему вырыть подкоп в соседнюю камеру, где доживает свои дни какой-нибудь умирающий, и покинуть тюрьму под видом мертвеца. Наполеон воодушевляется, рассыпается в благодарностях. Александр откланивается, во время второго своего визита он находит Наполеона подавленным: все заключенные пребывают в добром здравии. Кроме того, во время еды за ним теперь приглядывает офицер, чтобы он не смог сделать оружие из обеденного прибора. Александру не остается ничего другого, кроме как подкупить работавшего на ремонте форта каменщика Бадинге, а потом сговориться с трактирщиком о посылке огромного паштета Малому Наполеону. Вы уже, разумеется, догадались, дорогие читатели, что было дальше. В паштете было спрятано два кинжала, веревочная лестница и кляп под названием «терпкая груша». Наполеон легко обезвредит караульного офицера, наспех соберет свои бумаги, содержащие последние его гениальные размышления, спустится во двор и натянет на себя одежду Бадинге, оставленную для него под лесами. Он надвинет фуражку до бровей и выйдет через главные ворота. Часовой и головы не повернет в сторону жалкого рабочего, уносящего с собой документ, призванный изменить судьбу пролетариата, как только Наполеон Малый окажется у власти: речь идет об «Изживании пауперизма», опубликованном в 1846 году.

Гораздо легче поддается контролю тот факт, что из первого своего пребывания в Гаме Александр вывез двух лошадей и собаку, знаменитого и неукротимого Причарда, одного из главных героев «Истории моих животных». Дело в том, что на вилле Медичи в Сен-Жермен-ан-Лэ, куда он переехал весной 1845 года, чтобы вблизи наблюдать за строительством своего замка, он уже содержит целый зверинец: собаки, кошки, обезьяны, павлины, попугаи, фазаны и другая домашняя птица. Плюс тьма друзей или претендующих на это звание, паразитов, актрис и дам полусвета. Поскольку в Париже он теперь бывает реже, обитатели Парижа чаще всего приезжают к нему сами на поезде. Уже забыта страшная катастрофа поезда Париж-Версаль в 1842 году, в которой погиб, в частности, мореплаватель Дюмон д’Урвиль, железная дорога снова входит в моду. И пусть карлик Тьер выражает свое беспокойство по этому поводу, пусть ностальгический Виньи скорбит о нововведении, слишком много интересов затронуто. Государство обеспечивает инфрастуктуру, участки и вокзалы. Частные компании разрабатывают концессии и размещают свои акции среди населения. Александр накупил акций на пятьдесят тысяч франков, как и Бальзак, он умеет вести дела.