Красный шарф - Джил Брюер

Когда Бесс подошла ко мне, я все еще неподвижно сидел в кресле, ожидая чегото скверного. Я не знал, что еще мне придется испытать. Какой еще номер выкинет постоялец из седьмого коттеджа? А, к черту все... Вернется Гант, может, я буду в безопасности. И стану бороться, хотя снова придется бессовестно врать. Но надо встряхнуться... А то... Иной раз вранье помогает.

Взгляд Бесс был грустным, однако я пока не мог прочесть в нем ничего определенного. Но откуда такая печаль в ее глазах?

— Рой, иди поешь чтонибудь. У тебя такой ужасный вид... Ужин готов.

— Спасибо, дорогая.

Я пришел на кухню, устало опустился на стул и уставился в тарелку. Аппетит пропал. В желудке стоял какойто ком, и я никак не мог от него избавиться.

— Поешь хоть немного, Рой. Что с тобой? Почему ты такой бледный?

— Ничего. Просто взгрустнулось...

На самом деле у меня появилось жгучее желание выскочить изза стола, ворваться в седьмой коттедж, вцепиться в глотку Радана и бить, бить, пока он не испустит дух. Бить его, проклятого...

Но я еще был не готов к такому поступку. У человека иной раз возникает какоето неопределенное ощущение, когда хочется сделать чтото решительное, но непонятные силы удерживают его.

Должен же когданибудь кончиться этот кошмар! Я чувствовал себя, как узник перед пытками, как человек перед приближением бури, когда на горизонте появляется черная туча, вотвот загрохочет гром и разразится страшная гроза. Но пока все было спокойно, царила мертвая тишина...

Было четыре часа утра. Ночь шла на убыль, когда ктото сильно постучал в дверь. Я приподнялся на кровати и прислушался. Стук повторился. Я не мог произнести ни слова.

Наконец накинул рубашку и пошел открывать дверь. На пороге стоял полицейский. Его лицо тускло белело в полутьме.

Я заметил у поворота автомобиль с зажженными фарами, освещавшими пустынное шоссе.

— Собирайтесь, да поживее, мистер Николс, — сказал полицейский. — Лейтенант Гант приказал, чтобы вы следовали за мной.

Глава 16

Мы направились к машине. Она была пуста, дверца со стороны водителя открыта, мотор работал. Полицейского это явно не волновало — бензин оплачивался налогоплательщиками. Он сел за руль, я рядом с ним, и мы одновременно захлопнули дверцы. Машина резко рванула с места и понеслась вверх по шоссе, затем, миновав крутой поворот, устремилась к заливу Тампы. Мы оставили позади огромное здание муниципалитета, спящее в ночной тишине, и помчались прямо. Полицейский все время молчал, внимательно следя за дорогой. Наконец я решился:

— Скажите, что произошло?

Он не ответил.

Когда ктото ведет себя подобным образом, это страшно раздражает. Многие любит принять такой начальственный вид. Должно быть, так они стараются показать свое превосходство над другими. Им нравится повелевать и приказывать. Этот полицейский ужасно злил меня. Как и большая часть населения, я всетаки являюсь налогоплательщиком, и часть моих денег идет на оплату жалованья подобным типам.

— Выходит, лейтенант Гант приказал мне следовать с вами? — процедил я сквозь зубы.

— Послушайте, мистер Николс, — снизошел он до ответа. — Я не уполномочен объяснять вам чтото. Приказ есть приказ, и вы, конечно, понимаете, что я обязан его выполнять.

Машина свернула налево, на улицу, шедшую параллельно небольшому парку, затем мы снова поехали прямо. Передо мной раскинулся залив — я увидел многочисленные огни Тампы, отражавшиеся в воде. Потрясающее зрелище, напоминавшее какието марсианские города. А может быть, так светятся огни преисподней. Второе сравнение показалось мне гораздо ближе к истине. Темный парк был спокоен и тих. Но вскоре тишину нарушило множество разнообразных звуков.

Я увидел стоявшие у обочины автомобили, а возле них — небольшие группки людей в темной форменной одежда. Их силуэты с трудом угадывались во мраке. Парк освещался двумя мощными прожекторами, свет от которых сосредотачивался на небольшой площадке, поросшей по краям могучими ореховыми деревьями, отбрасывавшими тусклую, серозеленую тень. Этот цвет почемуто наводил на грустные размышления. Две машины стояли неподалеку от парка, на лужайке.

Автомобиль резко затормозил — раздалось шуршание протекторов по брусчатке, и машина остановилась.

— Выходите, Николс, — приказал полицейский.

Я вышел и остановился на тротуаре, разглядывая освещенную часть парка. Ко мне подошел человек и, указывая кудато рукой, сказал:

— Пойдемте, Николс, я вам покажу което интересное.

Его той не предвещал ничего хорошего. Гант — а это был именно он — выглядел мрачным я озабоченным. Он сделал полицейскому знак, тот сел в машину и уехал. Мы остались вдвоем с лейтенантом среди фантастических теней от пальмовых листьев.

— Идемте, идемте, — повторил Гант.

Мы углубились в темный парк. Я не видел, куда мы направлялись, потому что заросли огромных кустов закрывали добрую половину дороги. Наконец, мы выбрались на освещенную поляну. Кусты как бы расступились, и Гант с интересом посмотрел на меня, ожидая реакции.

На земле лежал Ноэль Тис. Вернее, то, что от вето осталось. Тело было зверски изуродовано. Рядом на траве валялся обрывок бинта, неподалеку виднелась перевязь, поддерживавшая его левую руку. Она чуть покачивалась от легкого ночного ветерка. Тут же лежал осколок гипса. Глаза несчастного были полуоткрыты, бинт с головы сорван, лицо в какихто чудовищных струпьях. Тис лежал на спине, устремив безжизненный взгляд в черное ночное небо. Я вгляделся в неподвижное тело и понял, что оно снизу доверху исполосовано охотничьим ножом. Больше я не мог сдерживаться, отбежал в кусты и меня вывернуло наизнанку. Возвратившись, я застал Ганта стоящим на том же месте и сосредоточенно рассматривающим труп.

— Выпотрошили, словно рыбу, — пробормотал он себе под нос. — Словно рыбу...

— Зачем вы привезли меня сюда? — взволнованно спросил я.

— А вы не догадываетесь?

Я не мог даже взглянуть на Ганта.

— Вот, — произнес он. — Полюбуйтесь. Это — Ноэль Тис. Он приезжал к мисс Латимер? Вы его узнаете? — Не дав мне даже рта открыть, он продолжал: — Вы узнали его, хотя сейчас это трудно сделать. — Гант резко повернулся и сдвинул брови. — Итак, отвечайте, кто это?

— Не знаю.

— Отлично! — свирепо прорычал лейтенант. — Посмотрим, что вы скажете дальше. Я попросил вас приехать сюда, чтобы окончательно убедиться в своих предположениях. Ведь нетрудно догадаться, что вряд ли за последние два дня здесь одновременно могли появиться два человека, одинаково одетые, с перебинтованной головой и со сломанной рукой! Что вы на это скажете, Николс.

— Может быть... — начал я.

— "Может быть"! Вы!.. — он провел рукой по лицу. — Прекрасно! В таком случае я попрошу привезти сюда вашу жену. Она ведь тоже видела этого человека.

— Думаю, что это он. Да, да, совершенно уверен, — я опустил глаза. — Весьма сожалею, но я и сам не знаю, почему не сказал об этом сразу.

— Не извиняйтесь. Незачем. — Гант повернулся и направился по аллее, оставив меня в одиночестве, но неожиданно остановился и сказал как бы себе самому: — Для чего? Не понимаю, зачем вам это надо? Почему вы все время лжете? Вам что, мало... — он махнул рукой, вздохнул и исчез из поля зрения.

Я мысленно метал громы и молнии. Мне действительно хотелось помочь ему, но это означало потерю денег. Тогда я вспомнил о Радане. Меня словно обухом по голову ударили — теперь я был стопроцентно уверен, что эти убийства — его рук дело. Но зачем он остановился в вашем мотеле? Так... Все ясно. Теперь ему известно, что денег нет ни у Тиса, ни у Вивьен, я он примется за меня. А если он примется за меня, то и за Бесс! Господи! Я почувствовал себя настолько скверно, что едва мог сдвинуться с места.

— Что с вами, Николс? — донесся голос Ганта. — Что вас так мучает? Я же вижу.

— Если вам известно, кто убийца, зачем же вы привезли меня сюда. Когда все это кончится? — в отчаянье воскликнул я.

— Ээ, Николс, так все начинают рассуждать, оказавшись в вашем положении. Ждете, когда я поймаю преступника и упрячу его за решетку, а сами и пальцем не желаете пошевелить, чтобы мне помочь.

— Не почему вы не ловите убийцу?! Почему держитесь со мной так, будто я убил?!

Гант пристально посмотрел на меня, нахлобучил шляпу и прищурился.

— Да, вы причастны к этому убийству, — заявил он. — А боитесь, Николс, потому, что вам чтото известно. Вы очень напуганы. Чего бы вам бояться, если вас это не касается? А? По вашему лицу видно, что вы на пределе сил. И вы не выдержите... Скоро все вырвется наружу. Вот увидите, Николс.

— Вы полагаете, что я знаю или догадываюсь, кто это мог сделать?

— Нет, — Гант снова повернулся и пошел по аллее. Я бросился за ним, но он остановил меня движением руки. — Почему бы вам не сказать все честно, Николс? Вам же станет легче. Тот, кто это сделал, далеко не уйдет. Что заставляет вам темнить? Что?