Попаданка второго плана - Анастасия Георгиевна Малышева

– Нет уж, Мирри, – он громко и пренебрежительно фыркнул. – Я сказал, мы пойдём гулять!

Не спрашивая более моего мнения, Тораги цепко схватил моё запястье и силой заставил положить руку на его локоть.

Офигев от подобного жеста, я даже забыла возмутился. А мужчина, словно так и надо, уже тащил меня дальше. Не быстро, но тем не менее – возможности вырваться у меня не было.

– Коттуса ты уже увидела. Это – рогатая ящерица. Огненная виверна. Носорогая жаба, – Тораги называл животных в клетках тоном скучающего экскурсовода.

При том, никаких дополнительных пояснений он не давал, а прочитать информацию на табличках я банально не успевала.

И с каждой клеткой, мимо который мы проходили, мне становилось все более не по себе. Усиливалось ощущение, что все животные, мимо которых мы проходим, смотрят на нас.

Хищные, травоядные, флороподобные, земноводные…

Все они поднимали головы, когда мы приближались к их вольерам.

Тораги остановился около очередного вольера, для разнообразия, видимо, решив мне рассказать о его обитателе подробнее. (У этого вольера, к слову, наблюдалось ещё и самое большое скопление зевак).

– А это – истинное чудо природы. И жемчужина местной коллекции. Лазурчатый геккон.

Тораги произнёс это с такой гордостью, словно лично словил и доставил сего представителя фауны.

В десятке метров впереди, за толстенным стеклом, края которого покрывало множество неразборчивых рун, накладывающихся друг на друга, сидела ящерица. Огромная ящерица – размером с пони. К тому же с яркими, словно хрустальными, крыльями бабочки соответствующего размера. И смотрело это чудо на меня.

Я нервно сглотнула, поймав взгляд демонических глаз. Слишком умных, для животного. И посильнее вцепилась в руку Тораги.

– Он ведь не опасный? – уточнила я у эльфа шёпотом, не отрывая взгляда от ящерицы.

– Он за стеклом, – Тораги хмыкнул так, словно я сморозила первостатейную чушь и расписалась в собственной тупости.

Животное лениво поднялось на ноги, чем вызвало оживление у зрителей. Облизав глаза длинным и шершавым языком, геккон медленно, вразвалочку, двинулся вперёд медленно подмахивая крыльями.

Шаг за шагом.

Ближе к чёртову стеклу.

Зрители возбуждённо загалдели, с интересом обсуждая столь нехарактерное поведение уникального зверя. И лишь немногие, кто был с детьми спешно утаскивал их прочь от подозрительно ведущего себя геккона.

– Мистер То… – голос чуть не сорвался в позорный писк. – Лэр Рави. Возможно, нам тоже следует уйти? – сглотнув, уточнила я.

– Глупости, – он банально отмахнулся.

Тораги, кажется, даже не видел приближения зверя. Его больше занимала табличка с информацией о гекконе.

Ящерица преодолела уже половину расстояния.

Теперь она выглядела ещё больше.

И её взгляд по-прежнему был направлен на нас.

На меня.

Я невольно отшатнулась.

Не шаг. Шажочек.

Буквально просто оступилась.

Но зверю это не понравилось…

Глава 12. Просто хорошая реакция

Демонически-красные глаза геккона вспыхнули, словно грани алмаза. Во все стороны от него ударила незримая волна. Стекло едва заметно дрогнуло, а один из рядов рун на его поверхности погас.

Я содрогнулась, ощутив эту однозначно враждебную энергию теми крохами магического дара, что был у Мириам. И сильнее вцепилась в руку эльфа, который продолжал стоять совершенно спокойно. Все вокруг пришло в движение, редкие парочки, оглядываясь, уже уходили прочь. Те, кто посмелее, просто отходили чуть в сторону, не спеша покидать «представление».

К тому же… Геккону было абсолютно плевать на них. На всех них. Его взгляд был направлен исключительно на меня. И эти красноватые всполохи в зрачках, видимые мне с моего места (с моим-то зрением!) не сулили ничего хорошего.

И только Тораги, словно бессмертный, продолжал спокойно стоять на месте.

– Мистер Рави! – я недовольно понизила голос до шёпота.

Тщательно следя за тем, чтобы не сделать ни малейшего шажочка назад, я оглянулась на Рави. И клацнула челюстью от удивления.

Он вообще не смотрел на приближающегося геккона. Тораги, черт его дери, читал табличку! Табличку с информацией об этом самом чудесном монстре.

– Лэр Тораги! – голос невольно стал громче, выдавая моё возмущение.

– Что тебе… Это что ещё такое? – недовольство сменилось заинтересованностью, едва эльф заметил вальяжное приближение этого лазурчатого чуда. – Интересно.

И он по-прежнему остался стоять на месте!

– Это может быть опасно, – напряженно прошептала я, пытаясь воззвать если не к разуму, то хотя бы к чувству самосохранения.

Тораги перевёл на меня задумчивый взгляд, снова посмотрел на ящерицу. И сделал шаг от стекла, заставляя меня повторить данный маневр.

Недовольный рык геккона сотряс стекло – оно задрожало мелкой рябью, словно поверхность воды от дождя или ветра. Погасли почти все оставшиеся ряды рун, а последний – горел гораздо слабее, чем до этого.

Кто-то не выдержал и сорвался с места, спеша сбежать от непонятного зверя, который однозначно был опасен. Кто-то громко молился, отступая мелкими шажочками.

А кто-то – мы.

Даже животные в ближайших клетках проявляли беспокойство. А мы с Тораги по-прежнему стояли на месте.

Потому что сдвинуть этого гребаного любопытного эльфа с места я не могла – он сильнее. А сам Рави удерживал мою руку, вынуждая стоять рядом.

– Будьте моим мужем? – уныло пробормотала я, обречённо глядя на геккона.

От стекла того отделяло меньше пары метров. И, хотя шёл зверь вроде неторопливо, стекло едва заметно вздрагивало в такт его шагам. И последний светящийся ряд защитных рун мигал в том же темпе.

– Что?!

Эльф посмотрел на меня с недоверчивой улыбкой. Наверно, впервые за время нашего недолгого знакомства удивлённый моими словами.

– Ну как же, – я недовольно поморщилась. – По крайней мере тогда будет обосновано что мы «умрём в один день».

Тораги недоуменно моргнул, наклонился ниже, заглядывая мне в лицо, и рассмеялся. Искренне, весело.

Но так и не отпустив мою руку.

От его смеха мы сделали назад лишь полшага, но этого оказалось достаточно.

Новый рык был ужасен. Вибрация от стекла, из которого начали отсыпаться первые, мелкие ещё, крошки, перекинулась на пол, где мы стояли. Как если бы вдруг началось землетрясение.

Чтобы удержать равновесие, мне пришлось буквально повиснуть на Тораги. Потому что он стоял совершенно недвижим, будто мировое дерево, к которому я от безысходности прижалась.

Но зверь и не думал успокаиваться. Остановившись совсем близко к стеклу, он рычал громче. Стекло крошилось на глазах – его словно разъедало той энергией, что волна за волной исходили от геккона. Сквозь дыры в помещение начал попадать первый ветер. Он принёс с улицы сухую траву и листья, подхватывал крупицы стекла и стелился по полу, норовя стать ураганом.

Взвыли сирены. На потолке и полу тревожным красным светом зажглись, замигали руны. Словно указатели, показывающие направление к выходу. Прочь от стремительно надвигающейся опасности.

Те немногие, кто ещё стоял перед клеткой, в панике бросились бежать.

Я с ужасом смотрела, как глаза геккона снова наливаются алмазистым сиянием.

Тораги отпустил мою руку и прижал меня, силой заставляя спрятать лицо у него на груди. Его голос – непривычно низкий, с гортанным рычанием, резонирующим с рыком геккона – затянул быстрый речитатив. По телу под рубашкой,