Побег в Секвойю - Сара Кроссан

БЕА

Оскар и я сидим на потрескавшихся кожаных креслах под толстым слоем одеял, шалей и пальто на балконе бывшего вокзального ресторана.

Руины вокруг открывают вид на восход солнца. Оскар показывает мне расплывшуюся фотографию на Pad.

— Ты не хочешь более сфокусированную фотографию? — спрашиваю я.

Я закручиваю вентиль моего кислородного баллона. Было бы умнее и далее пользоваться аппаратом на солнечных батареях, чтобы сэкономить кислород, но гигантская машина просто не могла протиснуться в узкую балконную дверь.

— Для меня важны цвета. Я обработаю ее, когда вернусь, — он медлит. — Можно сделать одну с тобой?

— Зачем?

— Чтобы я мог передать ее потом министерству и получить мешок с вознаграждением. Ты — дорогой улов, — он смеется, но зерно правды заставляет меня автоматически смотреть в сторону. Так как это уже происходило.

— Удали ее! — я пытаюсь отнять у него Pad.

— Нет, — говорит он.

— Что, если кто-нибудь посмотрит и узнает меня?

— Она такая же не четкая, как и все остальные. И, кроме того, никакую свинью не заинтересуют фотографии художника, — он смотрит на фото, а затем на меня во плоти. — Почему ты в Пустоши, Беа? — спрашивает он.

— Так как твой отец хотел поймать меня, живой или мертвой, уже не помнишь?

— Но почему ты вообще присоединилась к мятежникам? Для вторых и правда так невыносимо в Куполе? — спрашивает он. Типичный Премиум. Каким надо быть слепым и сосредоточенным только на себе, чтобы совершенно не замечать, как живут остальные девяносто пять процентов?

— Ты вообще бывал в Зоне 3?

— Пару раз, — говорит он стыдливо.

— Если бы я могла хоть как-то достучаться до вас, я бы сделала это, — говорю я.

Он молчит довольно долго, уткнувшись в свои фотографии.

— Должен быть способ, чтобы все были равны. Ну да, нет ничего невозможного, — высказывает он наконец.

— Ты можешь попытаться достичь чего-то в Куполе. Я больше туда ни ногой. И кроме того я кое-кого жду, — я все еще не упомянула о Квинне.

Министерство считает его мертвым, и никто не должен предполагать обратное.

Оскар пристально смотрит вдаль, затем закрывает глаза. Его веки подергиваются. Сон убаюкивает его. Однако затем он открывает один глаз и направляет его на меня.

— Ты тоже хочешь спать или хочешь просто на меня смотреть?

Мои щеки становятся красными.

— Здесь, на улице? Сегодня ниже нуля.

Он вытаскивает из рюкзака легкое одеяло и кидает его мне.

— Попробуй укрыться.

Я натягиваю одеяло выше подбородка и подгибаю ноги под зад.

— Лучше? — спрашивает он. Я киваю и закрываю глаза.

Оскар будит меня.

— Беа, вставай, — шепчет он. — Беа.

Я зеваю.

— Как долго я спала?

— Сейчас это совершенно не важно. Шевелись!

— Что случилось?

Я хотела сначала встать на ноги и потянуться, но он держит меня, обхватив за бедра. Поэтому у меня ничего не получилось.

— Так они могут тебя увидеть, — говорит он.

Я соскальзываю с кресла на пол балкона.

— Они из министерства?

Оскар качает головой.

— Без понятия, кто это. Должно быть, они нас обнаружили.

Вдруг мне становится не так холодно. Я чувствую легкость в болящем теле. Должно быть, это Квинн и Алина, и кто-нибудь из Секвойи пришли, чтобы меня спасти.

— Наконец- то они здесь, — говорю я и пытаюсь выглянуть на улицу.

— Готов поспорить, это не тот, кто нам нужен, — говорит он. — Туда.

Нехотя я проскальзываю следом за ним через балконную дверь в ресторан, где стоит дюжина других кресел.

— Нагни голову, — говорит он и наклоняется сам. Мы приближаемся к окну.

— Уж не их ли ты ждешь?- спрашивает он.

Через испачканное стекло почти невозможно что-либо разглядеть. Я вытираю его рукавом и прижимаюсь к стеклу лицом. Трое бородатых, оборванных мужчин прочесывают вокзал.

Все носят оружие: навозные вилы, бейсбольную биту, и большую металлическую трубу. На спине они таскают огромные солнечные дыхательные аппараты.

— Отверженные, — говорит Оскар. Он вытаскивает свое огнестрельное оружие и заряжает его горсткой патронов.

— Что это значит? Это не монстры.

Во всяком случае, не Мод и не те, которые согласно Джаз, помогали защищать Рощу.

Я хочу выхватить у Оскара оружие, но он так сильно толкает меня, что я падаю на руку и подворачиваю ее. Я стону, но в ответ не получаю ни извинения, ни руку помощи.

— Тcc! — он находит выбитое стекло и целится.

— Пожалуйста, дай им шанс, — говорю я.

Я ползу к окну. Трое мужчин обходят вокзал, пристально смотря наверх.

— Они однозначно воинственно настроены. Не будь такой наивной, Беа, — его снисходительный тон приводит меня в ярость.

— И двух секунд не прошло, как ты покинул Купол, а уже считаешь себя экспертом. Смотри сюда, тебе есть чему поучиться.

— Куда ты собралась? Вернись! Сейчас же вернись!

Быстрым шагом я выхожу из ресторана. Иду вниз по лестнице на улицу и останавливаюсь рядом с входом.

Только я собралась заговорить с одним из них, как тот, что с бейсбольной битой, поворачивается спиной к вокзалу.

— Эй, Брент, ты уверен, что это тот дом? Я не слышу ни звука.

Шаркая ногами, он уходит на другую сторону улицы и облокачивается на небольшой грузовик.

— Расслабься Ёрл, там внутри есть живые, сто процентов. Прошлой ночью я слышал визг.

— Без разницы, в случае чего скормлю тебя.

Брент наносит Ёрлу удар металлической трубой по груди и злорадно смеется. Даже отсюда я могу видеть его черную челюсть. Ёрл быстро приходит в себя и бьет бейсбольной битой по колену Брента.

— Смотри, а то получишь пару пробных ударов по черепу.

Это не выглядит хвастовством. Они бы действительно с превеликим удовольствием друг друга линчевали.

Это была моя ошибка.

Я ухожу с улицы внутрь вокзала и вдруг замечаю третьего с вилами в руках, стоящего позади меня и таращившего глаза.

— Ты посмотри, кто тут у нас такой хорошенький, — говорит он и потирает себе живот.

Он замахивается на меня, но я стремительно уклоняюсь в сторону. К счастью он оголодал, несет тяжелый солнечный прибор на спине, да и просто не достаточно ловкий. Я несусь вверх по ступеням в ресторан.

— Оскар! Оскар? — ору я.

Но его уже нет.

— Спускайся вниз, глупая баба, — ревет один из них. Остальные тоже кричат.

Я прыгаю через сломанные кресла, перевернутые столы, разбитые тарелки и стаканы и бросаюсь к кухонной двери, но она не поддается.

Что-то блокирует ее с другой стороны. Взглядом я блуждаю по ресторану. Никакого укрытия нет и в помине. Остается только прыгать с балкона.