Любовники - Эдуард Багиров

Но твои глаза, когда ты сидела у меня на заплёванной лестничной площадке, я всё равно не смогу забыть никогда в жизни. Возможно, когда-нибудь ты сможешь меня понять, и простить.

XXIII

Я проснулся от того, что кто-то долго, настойчиво звонил мне на мобильный. Видимо, напился я ночью до страшного состояния, потому что обычно выключаю на ночь звук на трубке, а вчера, видимо, забыл. Просыпаться по будильнику у меня нет необходимости, трезвым спать я тоже ложусь довольно редко, а слышать спросонок с перепоя чьи-то ранние звонки – это удовольствие ниже среднего. Вот и сейчас – мелодия звонка ввинчивалась в пульсирующий болью мозг каким-то адским буром, достающим чуть ли не до нижней челюсти. Я перевернулся на другой бок, и накрыл голову подушкой. Не помогло. Звонок не прекращался.

Я с трудом поднял голову. Телефон лежит на столе у компьютера. Придётся встать… Матерясь на чём свет стоит, я подошёл к столу. Среди липких стаканов и пустых сигаретных пачек, на заляпанной пятнами столешнице телефон я едва отыскал. На дисплее высвечивался какой-то городской номер.

– Алло, Роман? Здравствуйте! Это Роман? – Мужской голос мне явно не знаком.

– Роман, Роман, – просипел я в трубку, дотягиваясь до пачки сигарет. – Что вам угодно?

– Доброе утро, Роман. Следователь Фомин, линейное ОВД Ленинградского вокзала, вас беспокоит.

– А что, у вас угнали электричку? Это не я. Честно-честно, – ответил я, начиная просыпаться.

– Скажите, вам известен человек по имени Евгений Алиев?

Я окончательно проснулся. Интересно, что такого мог натворить предельно осторожный бывший зек Алиев, чтобы мне по этому поводу звонили менты?

– Да, известен. Более того, он мой друг. А что он натворил?

– Именно это я и хотел бы выяснить. Вашего друга сегодня доставили в институт Склифосовского, в бессознательном состоянии, с тяжкими телесными повреждениями. Просто ваш номер у него в личном разделе записной книжки мобильного телефона, поэтому я вам позвонил. Может, вам есть что сказать по этому поводу?

– Погодите минутку, – я не поверил услышанному. – Алиев? В Склиф? Средь бела дня? Он что, под поезд свалился?

– Нет, – ответил следователь. – Похоже, что его сильно избили. Его нашли на автостоянке у вокзала, рядом с его машиной.

– Адрес мне давайте скорее, – я суетливо зашарил по столу в поисках ручки и бумаги. – Где он там лежит, в какой палате?

– Не нужен вам его адрес. Он в реанимации, вас туда не пустят.

– В реанимации?!

– В реанимации. В очень плохом состоянии. Так что адрес вам нужен не Склифа, а мой.

– Извините. Записываю. Сейчас приеду.

XXIV

В кабинете следователя, оказавшегося довольно молодым парнем, я провёл около часа. Отвечал на вопросы, а потом излагал на бумаге всё, что мог вспомнить. Подробностями я не владел, поэтому писал поверхностно. Про несколько упоминаний Алиева об угрозах, про какие-то бандитские наезды – всё довольно расплывчато, без конкретики. Больше всего следователя интересовали имена и контакты тех, с кем Алиев непосредственно решал финансовые вопросы, а как раз с этим я точно помочь ничем не мог. Упомянуть Кошелева я не мог, потому что не был уверен, что имею такие полномочия. Кто его знает, какие схемы они там проворачивали? Как бы хуже не вышло.

– Ну, в принципе, я уже успел навести кое-какие справки, – рассказывал следователь. – У вашего друга случилось неприятное происшествие на объекте. Один из неквалифицированных рабочих допустил грубое нарушение техники безопасности, со смертельным исходом.

– Он мне об этом не рассказывал.

– Не успел, наверное. Как я понял, он вообще не особенно-то посвящал вас в свои дела. Судя по поверхностности той информации, которой вы владеете.

– Это да. У нас несколько разный род занятий.

– Ну, так вот. Подмосковные коллеги сейчас этим занимаются, и там очень много нелицеприятного вскрывается. Осталось выяснить, какую роль во всем этом играл ваш друг.

– Да какую роль он мог там играть? – возмутился я. – Тут даже строителем не надо быть, чтобы понять, что Алиев – простой субподрядчик. От него совершенно ничего не зависело, он не принимал никаких серьёзных решений. Просто занимался своей работой. Винтик.

– Винтик-то, он возможно и винтик, – кивнул головой следователь. – Но механизм, в котором этот винтик вращался, очень уж непростой… Впрочем, пока всё. Если что, то звоните мне. Ну, и я вам тоже позвоню, если понадобитесь. Подписку о невыезде дадите?

– Да зачем подписка-то, товарищ следователь? Во-первых, мне из Москвы уезжать просто некуда. А во-вторых, я по-любому никуда не уеду, пока всё это не закончится. Алиев мне далеко не чужой… Скажите, к кому там в больнице обратиться?

XXV

В Склифе я нашёл нужного врача, и узнал, что Алиев в коме, и всё ещё не приходил в сознание. Личных вещей при нём не имелось, мобильный и документы остались у следователя. Когда придёт в сознание? А кто его знает. Будет ли жить? Всё возможно. Или всё-таки умрет? Тоже возможно. Могу ли я чем-нибудь помочь? Можете, молодой человек. Езжайте домой, и не отсвечивайте. Это и будет лучшей помощью. И номер телефона оставьте. Если умрет, сообщим обязательно.

Едва я успел доехать до дома, снова раздался звонок с незнакомого номера. Звонил партнер Евгения, Андрей Кравчук, с которым мы тоже когда-то шапочно познакомились на «Литпроме». Когда Кравчук потерял надежду дозвониться до Алиева, то перевернул вверх дном всех общих знакомых, и откопал у кого-то из них мой номер. Узнав, что произошло, он долго и громко ругался матом, после чего безапелляционно потребовал, чтоб я с ним встретился. И уже через полчаса я увидел в окно подъехавший «Гелендваген».

– Ты ему кто? – в лоб спросил Кравчук. Здоровенный детина с бесстрашными глазами с размаху приземлился в жалобно скрипнувшее кресло, и закурил сигарету. Всякие политесы, видимо, он не любил, равно как и не привык бросать слова на ветер.

– Друг. А ты, насколько я знаю, курируешь тот проблемный питерский объект.

– Угу, – пробубнил Кравчук. Он очень сдерживался, чтобы снова не выругаться. – Жопа там, блядь, а не объект. Эти гондоны питерские: ни рыбы, ни мяса. Пока расшевелишь… Проще взять кнут, и лупить там всю эту сволочь подряд, без разбора. Первый попавшийся дремучий таджик соображает в сто раз лучше и быстрее, чем любой питерский прораб. Да и Алиев твой тоже хорош. Нахватал объектов, а вытянуть не может. Что вот мне теперь делать, скажи? Если объект не сдать день в день, меня ведь порвут, как грелку.

– Я не знаю, – растерянно ответил я. – Я вообще не при делах.

– Это как раз видно, – обвёл он глазами разруху и пустые бутылки. – В общем, я чего от тебя хотел-то. Слушай внимательно, если ты ему друг. Мне он тоже непосторонний, да и знаю я о его делах побольше, чем ты. Короче, ему крайне невовремя вздумалось впадать в кому. У него сейчас помимо всякой мелочи три серьезных объекта. Питерский – это раз. Но с этим я теперь справлюсь сам. Хотя бы потому, что у меня нет другого выхода – я там генподрядчик. Есть ещё свежий контракт с вашим литпромовским Женей Булатовым, из той унитазной конторы. Там тоже сейчас всё подвисло. С Женей этим мы все пили пару раз, и всё такое, парень вроде хороший. Но кто его знает, как он поведет себя в такой ситуации? Пьянки-то, сам понимаешь, пьянками, а бизнес есть бизнес. У них с Алиевым всё только началось, а уже такой серьёзный геморрой. Понятное дело, что Булатову это нах не надо. Короче, именно от Булатова этого сейчас зависит многое. Потому что контракт очень крупный, бабло там замешано соответствующее, и первая проплата уже ушла. А полностью в курсе дел по всем бумажкам там был только Алиев. Потому что бабло разъехалось по разным счетам, ну, чтоб налоговая там, и всё такое. В общем, чего случись, то подключится служба безопасности булатовской конторы, а это – упаси Бог. Тогда геморроя хапнут абсолютно все.

– Да уж, невесело, – проговорил я.

– Не то слово. А ещё у Алиева дикий запор в Подмосковье, в Окулове этом сраном, у Ногинска которое. Там с крыши какой-то вонючий хохол свалился, чернорабочий. Понятное дело, что на хохла насрать, на скорость это не влияет, но это в том случае, если вовремя занести местным ментам. Насколько мне известно, они выкатили за списание трупа двадцать пять тысяч долларов, и Евгений им пообещал в ближайшее время занести. Но не занёс. Понимаешь?

– Кажется, начинаю понимать… Слушай, Андрюх, а откуда ты это всё знаешь-то?

– От верблюда. Если бы ты знал, кто у меня является заказчиком на том питерском объекте, то таких вопросов бы не задавал. Они за два часа про Алиева узнали всё, вплоть до размера обуви. Впрочем, проехали. Слушай ещё внимательнее. В Окулове этом ещё и бандиты какие-то проявились. Не гопники с базара, которых можно послать на хер, а вполне влиятельные люди: они тесно завязаны аж с самой администрацией Подмосковья, и плотно в курсе по губернаторскому проекту восстановления, в который Алиев попал через племянника одного ворюги из Минобороны.