Астероид № 2012 - Виктор Селезнёв

Через десять минут в оранжерею вошёл сам мистер Мэйсон, ошарашено глядя на Егора и Аманду, которые сидели на диване одни и смотрели друг на друга, как гладиаторы перед поединком:

– Ну у вас и запросы, молодые люди! На этом острове настоящие шахматы есть только у меня.

Егор нетерпеливо обратился к нему с требованием:

– Давайте сюда скорее шахматы, мистер Мэйсон! Тут, можно сказать, решается наша судьба!

– Вот оно как. Ну, держите. – Он протянул Егору свой личный шахматный набор.

Егор с Амандой поднялись с дивана и переместились по оранжерее ближе к декоративному фонтанчику, заняв стоящие возле него два кресла и столик между ними.

– Ты будешь играть черными! – Аманда нагло ткнула в Егора пальцем.

– Почему ты так решила?

– Потому что ты русский. Россия – это зло. А зло имеет определённый, чёрный цвет.

– Гениальный ответ, – усмехнулся Егор. – Ладно. Чёрными так чёрными.

Мистер Мэйсон потрясенно наблюдал, как они вдвоем увлеченно расставляют дорогие фигуры из настоящей слоновой кости на раритетной, единственной в своем роде шахматной доске, сделанной неизвестным мастером в восемнадцатом веке. Он приобрел этот набор на каком-то аукционе за большие деньги.

– Можно я посмотрю, как вы играете? – попросил мистер Мэйсон. – Признаться, сам очень люблю это дело.

Но Егор и Аманда отрицательно завертели головами.

– Извините, мистер Мэйсон, но это очень важная игра для нас. Мы будем очень признательны, если никто не будет мешать, стоя над душой, – сказал Егор.

Мистер Мэйсон поспешил кивнуть:

– О-кей. Я всё понял. Только не подеритесь! – подмигнул он обоим. – А за игрой я все равно посмотрю. Через видеокамеру наблюдения.

– Да ради бога, – улыбнулся Егор, равнодушно махнув рукой.

Мистер Мэйсон удалился. Егор и Аманда расставили фигуры на исходные позиции.

– Сейчас я тебе покажу! – предупредила американка.

– Давай-давай, порви меня! – весело подбодрил Егор.

Аманда двинула пешкой на e4. Егор ответил пешкой на e5. Аманда пошла конем на f3. Егор защитил пешку конем на c6. Разыграли испанскую партию.

Противники без разведки бросились в бой. На двадцатом ходу Егор неудачно пошел пешкой, ослабив свою позицию, что привело к размену ферзей и потере чёрной пешки на двадцать восьмом ходу.

Аманда имела перевес, но игра давалась ей очень тяжело. Она увидела, что Егор действительно достойный соперник. Егор тоже убедился, что был неправ, недооценивая противницу. Соперники тратили всё больше минут на обдумывание каждого хода. Партия затягивалась.

На пятьдесят первом ходу Егор серьёзно ошибся, но Аманда не заметила его ошибку и не воспользовалась ей, допустив тем самым ошибку для себя.

После сложной комбинации Егор сделал ряд сильных ходов, несколько выровняв своё положение. Полетели с шахматной доски пешки и фигуры. У черных оставались ладья и король, а у белых – ладья, конь и король. И хотя у Аманды был перевес на целого коня, реализовать этот перевес в эндшпиле она не могла. Лишнего коня было мало. Егор успешно уходил королем от попыток его атаковать, мастерски защищался и контратаковал, шахуя белого короля.

В конце концов, партия превращалась в бесконечное переставление фигур туда-сюда по доске. На каждый ход тратилась уйма времени и мыслительных усилий. Аманда надеялась на ошибку Егора, но он ошибок больше не допускал. Партия серьезно затягивалась. Оба очень сильно устали.

Наконец, после более шести часов непрерывной игры, на девяносто первом ходу Егор устало произнес:

– Аманда, я должен признать, ты действительно отлично играешь, но у этой партии перспектив на победу нет. Твоего перевеса недостаточно, чтобы загнать меня в мат. – Он протянул ей ладонь. – Ничья. Согласись.

Аманда подняла на него глаза и долго смотрела. Егор уловил в её взгляде искорку позитивного интереса к своей персоне.

Она приподняла руку и устало хлопнула по его ладони:

– Окей. Ничья.

Аманда обессилено распласталась в кресле:

– Хочу пить.

– Я тоже. – Егор собрал волю в кулак и, хотя хотелось просто посидеть и отдохнуть, пошёл к охраннику за дверью, чтобы выпросить питья. Через пару минут он вернулся с парой баночек холодного «Пепси». – Будешь?

Аманда кивнула. Егор подал ей напиток. Пили молча, отдыхая.

– Кто тебя научил так играть? – наконец спросил Егор.

– Дедушка, – выдохнула Аманда. – Он очень хороший игрок. Научил меня играть в шахматы с раннего возраста. Но потом я стала у него выигрывать. – Она улыбнулась.

– Да, ты классно играешь. Кстати, я сделал одну непростительную ошибку в игре, но ты ею не воспользовалась. А так, непременно бы выиграла.

– Ты тоже ничего так играешь, – похвалила Аманда. – Но ничья есть ничья. Этого мало для тебя, русский, чтобы завоевать мою дружбу.

– Опять переходишь на национальности, – огорчился Егор. – И как же мне завоевать твою дружбу? Неужели, нельзя просто дружить? К чему это противостояние?

– Ты вроде рассказывал, что хороший каратист.

– Да, серебряная медаль на всероссийских соревнованиях. А это немало.

– Хм. Сможешь меня побороть?

Егор удивился:

– Ты хочешь, чтобы я с тобой дрался? Я правильно понял?

– Да.

– Ты что, тоже каратистка?

– Нет!

– Но как же ты собираешься драться?

– Увидишь. Ну так что, будешь драться или нет?

– Вообще-то я с девочками не дерусь.

– Боишься нас? – едко улыбнулась Аманда.

– Боюсь… – улыбчиво кивнул Егор и добавил, – боюсь навредить здоровью. Вы такие хрупкие создания.

– Не думала, что агрессоры тоже чего-то боятся. Ну, если боишься со мной драться, то дружить со мной и не мечтай.

– Вот ты как ставишь вопрос…

– А как иначе? Всё, ты мне надоел, я ухожу. – Аманда встала и пошла на выход.

У Егора неприятно похолодело внутри. Он вскочил:

– Аманда, постой!

Она развернулась:

– Ну, что?

Егор перевёл дыхание:

– Хорошо. Я буду с тобой драться. Но, если выиграю, мы друзья навек! Окей?

Аманда опять хищно улыбнулась:

– Ты не выиграешь. – Она вдруг больно кольнула его взглядом и ткнула пальцем в его сторону. – Жду через тридцать минут у выхода наверху.

Она опустила палец и тут же ушла. Егор простоял пять секунд в душевном потрясении:

– Ну и девка! Таких у меня ещё не было!

Егор покачал головой и поспешил в свою комнату, чтобы переодеться и настроиться на бой. «Ты не выиграешь», – так сказала Аманда перед игрой в шахматы. Егор недооценивал её и чуть не проиграл. Значит, девчонка не бросается словами впустую. Нужно подготовиться к бою.

Заскочив в комнату, Егор быстро переоделся в черные спортивные штаны с полосой по бокам и белую футболку. Натянул на ноги кроссовки. Есть хотелось нестерпимо. Съел на скорую руку полплитки шоколада, чтобы подзарядиться энергией. Сделал себе массаж всех мышц, чтобы размяться.

Через тридцать минут, как и договорились, он поднялся с помощью диагонального лифта на верхнюю площадку у выхода. Было полвосьмого вечера. Солнце клонилось к закату, окрашивая остров и океан вокруг в алые оттенки. Воздух очень тёплый, но по склону горы веет приятный ветерок.

Аманда поднялась через минуту. Катю пришлось бы ждать минут пятнадцать, не меньше. Егор улыбнулся при мысли об этом.

– Чего лыбишься? – хмуро полюбопытствовала американка, по-хозяйски уставив руки в боки.

– Ты необыкновенно пунктуальная девочка.

– У тебя что, часы отстают? Специально для тебя опоздала на минуту!

Егор пробежался глазами по спортивному виду Аманды. Одета так же, как он: спортивные штаны и футболка, кроссовки. На острове им выдали однотипную спортивную одежду. Только цвет её футболки отличался.

– Почему вся в чёрном? Ты ведь говорила, что чёрное – это цвет зла… – едко поинтересовался Егор.

– Потому что я сейчас очень злая, – ясно и лаконично ответила Аманда.

– Ну что, едем вниз? – Егор кивнул на кабинку фуникулера.

– Нет, – отрезала Аманда, – там полно видеокамер слежения. Пошли за мной.

Она первая двинулась в сторону по узкому уступу. Впрочем, не такой уж он и узкий, три метра ширины. Но для того, чтобы драться, этого как-то маловато…

– Хочешь без свидетелей? – Егор шёл за ней, недовольно глядя на крутой обрыв в паре шагов слева. Если покатишься по нему, костей не соберешь. – Аманда, тебе не кажется, что здесь будет опасно драться?

Она раздраженно развернулась к нему:

– Слушай, русский, ты меня достал уже своим нытьем! Мы будем драться или нет? Если боишься, то проваливай к чёртовой матери в свою берлогу!

– Ладно-ладно, – поспешил он её успокоить, – я же за тебя боюсь, не за себя.

– О себе я сама позабочусь. – Она развернулась и пошла дальше по уступу.

Наконец, они дошли до тупика. Дальше уступ обрывался. Прямо за тем обрывом грохотал водопад, обрушивая сверху потоки воды.