Жажда иллюзий - Николь Джордан

— Мэтью отправляется завтра, — негромко произнесла Лорен, желая переменить тему. — Бегущая Лань снова пойдет вместе с ним.

Лайла нахмурилась:

— Это же контрабандист! Откуда ты знаешь, что он не замешан в чем-то противозаконном?

— Лайла, Мэтью не занимается контрабандой с тех пор, как покинул Англию. Его торговля мехами абсолютно законна. Я знаю, что он тебе не нравится, но, если бы не его поддержка, я бы, вероятнее всего, погибла…

Неожиданно Лорен замолчала. Она не позволяла себе много думать о Джордже Барроузе и Реджине Карлин, но все-таки не забывала, что может оказаться в большой беде, если они ее разыщут. Поэтому ей приходилось постоянно заботиться о том, чтобы ее не узнали во время выступлений в игорном доме.

Разумеется, высокий рост не поддавался маскировке, однако золото волос обычно пряталось под обильным слоем пудры, старомодным париком времен короля Георга или же тюрбаном. Лицо Лорен скрывала полумаска, а глаза, обведенные сурьмой, казались от этого темнее и таинственнее. Гостям игорного дома она представлялась как Маргаритка, а в речи ее неизменно звучал французский акцент. Однако все эти предосторожности тяготили Лорен. Ей претило постоянно оглядываться и притворяться.

Заставляя себя не думать о плохом, Лорен продолжала слушать Лайлу, которая опять вернулась к тому, с чего начала.

— Я в самом деле считаю, что тебе не стоит спускаться сегодня вниз. Ни меня, ни Жан-Поля не будет рядом, чтобы защитить тебя, если кто-нибудь из посетителей окажется слишком навязчивым.

На этот раз Лорен не смогла сдержать улыбку. Лайла всегда заботливо охраняла ее, но, выйдя замуж за Жан-Поля, она и вовсе потеряла меру. Покончив с распутным прошлым, молодая женщина впала в другую крайность, превратившись в невероятную скромницу. Даже простой взгляд постороннего мужчины или случайное прикосновение теперь казались ей двусмысленными. Однако Лорен отлично понимала ее.

— Я слышала, что сказал Жан-Поль сегодня утром, но, поверь, я сумею управиться даже с невежественными дикарями из Бостона.

Последний выпад предназначался скорее Жан-Полю. Богатый плантатор считал всякого человека, не взращенного во франко-креольских традициях, неполноценным.

— Я беспокоюсь за тебя, Лорен. Знаешь, мужчинам для развлечения недостаточно одних карточных игр.

— Кендрикс позаботится обо мне, — спокойно ответила девушка.

Американец Кендрикс, служащий игорного дома, безжалостно выгонял всякого, кто переходил границы приличия. Однако такое случалось не часто. Карты считались серьезным делом, ставки были высокими, а клиенты надежными. Основную публику игорного дома составляли богатые землевладельцы, такие как Жан-Поль и личные друзья Рене Жескар, владелицы заведения.

Игра в карты была не единственным развлечением в игорном доме. Посетители могли заказать себе партнершу и провести весь вечер в ее обществе. Девушки, работавшие на мадам Жескар, считались дамами полусвета, и поэтому мужчины должны были обращаться с ними как с благородными леди; но это правило не всегда соблюдалось.

Однако Лайла не считала охрану Кендрикса достаточно надежной и немедленно сообщила об этом подруге.

— Сегодня будет несколько новых игроков. Подумай об этом, Лорен. Жан-Поль сказал, что никого из них не знает. Известно только, что тот, который из Бостона, — богатый коммерсант, а для остальных карточная игра — их основное занятие. Если бы не бал, на который я должна идти с Жан-Полем, я бы осталась с тобой.

— Ну хорошо, — смягчилась Лорен. — Я спущусь вниз на два-три часа, не более, и то только для того, чтобы поиграть на фортепьяно — ведь все остальные девушки будут заняты с новыми гостями.

— А почему бы Вероник не заменить тебя?

— Мне совестно просить ее.

— Вероник — просто маленькая эгоистка, — проворчала Лайла. — Только и думает, как бы ничего не делать и побольше вертеться между господами.

— Меня это вполне устраивает.

Дело было в том, что за игру на фортепьяно платили в три раза больше, чем за шитье. Кроме того, наблюдая за игроками, Лорен исподволь перенимала их приемы, хотя и не особенно рассчитывала, что ей когда-либо доведется воспользоваться знаниями такого рода.

Она подумывала, что бы еще возразить неугомонной подруге, как вдруг Лайла, подойдя сзади, положила ей руки на плечи.

— Дорогая моя, мне невыносимо видеть тебя в таком положении. Всего через несколько месяцев ты достигнешь совершеннолетия, и тогда Джордж Барроуз перестанет быть твоим опекуном. Ты сможешь потребовать наследство и выплатить долг моему мужу.

Лорен выпрямилась; длинные ресницы внезапно скрыли ее зеленые глаза. Лайла была права лишь отчасти. Андреа Карлин и вправду освободится от опеки Джорджа Барроуза, но Лорен Девриэ вынуждена будет продолжать скрываться — Барроуз сможет при желании в любую минуту упрятать ее в тюрьму за соучастие в обмане, а Реджина Карлин будет по-прежнему стремиться убить ее, стоит ей только возвратиться в Англию. Лорен хотела навсегда похоронить свое прошлое, однако временами ей казалось, что лучше было бы открыться Лайле во всем, чтобы она не вспоминала больше о наследстве семьи Карлин.

— Мне не нужно это состояние, Лайла, и я не собираюсь возвращаться в Англию, чтобы предъявить на него права.

Лайла взяла несколько больших пышных перьев и стала прикалывать их к тюрбану Лорен.

— Ты все еще боишься Реджины, верно? А ты знаешь, что покушение на убийство карается по закону? Жан-Поль тебе поможет. Он не раз говорил мне, что готов провести расследование…

— Я не хочу, чтобы Жан-Поль проводил какие бы то ни было расследования. Состояние Карлина принесло боль и горе многим людям, и я не желаю больше иметь с ним дело.

Лайла вздохнула:

— Как хочешь. Но я считаю несправедливым, что богатая наследница работает в игорном доме и ютится в крохотной комнатушке, которую называет домом. Ты не должна здесь жить, Лорен. Твое месте в Бельфлере.

Лорен опустила голову. Плантация Жан-Поля располагалась в пяти милях от Нового Орлеана в очень красивом месте, где было бы гораздо легче сохранить инкогнито. Однако Лорен чувствовала себя там незваной гостьей.

— Нет, мое место здесь, — украдкой вздохнув, ответила она.

— Твой отказ переехать в Бельфлер может быть истолкован как элементарная неблагодарность. Жан-Поль так много сделал для нас…

— Ты же знаешь, Лайла, что это не так. Я просто не хочу навязываться. У тебя растет сын, тебе нужно его воспитывать, и я буду только мешать.

Лайла всплеснула руками:

— Ты говоришь полную ерунду, но дело даже не в этом. Меня очень тревожит твое упрямство и то, что ты намерена спуститься вечером вниз. Жан-Поль специально предупредил меня, что некоторые из сегодняшних гостей могут вести себя не так, как подобает джентльменам.