Тёмное сердце - Тина Даниэл

После этого серьёзного усилия его живот наконец почувствовал себя наполненным.

— Охх, — сказал он, потирая округлившийся живот, — Как ты думаешь, мама, если я выйду на улицу и поиграю, то, может быть, почувствую себя лучше?

Он осклабился своей хрупкой матери, которая в ответ тепло улыбнулась ему. Розамун была в прекрасном настроении.

— Хорошо, дорогой, только не уходи слишком далеко. У меня тут шитьё и штопка, и я не думаю, что это сможет помочь твоему животу.

Помня о клятве заботиться о ней, Карамон, прежде чем выйти, обернулся через плечо, чтобы удостовериться, что с матерью всё в порядке. Розамун что-то напевала себе под нос, моя горшки и посуду на кухне. Выйдя на улицу, шестилетний мальчик спустился вниз по веревочной лестнице к площадке под домом, где он и Рейст иногда играли, в пределах слышимости из дома. Никто больше не жил по соседству, хотя и можно было увидеть случайного прохожего, шагающего между валлинами по главной дороге. Топая ногами, Карамон отшвыривал палки и камни, чтобы освободить место для раскопок.

Он поискал вокруг и нашел несколько «больших дубинок», которые он посчитал подходящими для роли кирок, клиньев и импровизированных лопат. Он знал, что ему потребуются хорошие инструменты, так как они часто ломались.

Приблизительно в течении часа Карамон с удовольствием копался в земле в поисках спрятанного клада (как сказал ему отец, клад может быть спрятан в самых неожиданных местах). Через некоторое время маленький мальчик уже стоял по пояс в яме почти два фута глубиной, весь пропитанный потом и покрывшийся царапинами и грязью. Он с удовлетворением смотрел на свою работу. Ему не удалось найти клад, но он всё ещё был оптимистичен насчёт этого.

Когда Карамон собирался снова взяться за работу, стайка ребят его возраста, некоторых из которых он знал со школы, с воплями пробежали мимо него.

— Куда вы? — позвал Карамон одного своего знакомого.

— Война дикого яблока! — ответил веснушчатый паренёк лет восьми, пользуясь случаем, чтобы остановиться и отдышаться, — Пойдём с нами!

— Ага! Но только не бери с собой своего чахлого братца! — добавил второй мальчик, стремительно затормозив перед ним и чуть не свалившись на первого.

Карамон взобрался по верёвочной лестнице, чтобы проверить Розамун. Он обнаружил её у дома, она сидела на солнце рядом с грудой одежды, занимаясь штопкой. С улыбкой на лице мать беззаботно помахала ему.

Он поторопился нагнать группу мальчиков, которые собрались вокруг небольшой группы деревьев приблизительно в десяти минутах ходьбы от дома Карамона. С низких ветвей деревьев свисали маленькие твёрдые дикие яблоки и собравшиеся мальчики собирали те, которые во множестве валялись на земле. Они наполняли этими «боеприпасами» карманы, мешочки и ранцы, при этом ещё беря их сколько возможно в каждую руку.

— Вот ты где, Карамон. Быстрее! Ты будешь нашим командиром, — кричали ему из одной группы ребят, которые разделились на две армии.

Карамона, которого в отличии от его брата-близнеца, все очень любили и боялись во всех военных играх, выбрали из многих восьми — и даже десятилетних кандидатов. Действительно, второй «генерал», неповоротливый десятилетний парнишка по имени Ранелаг, был на две головы выше, чем Карамон.

Заняв позиции в противоположных концах рощи диких яблонь, две стороны бросились друг на друга после условного сигнала. Карамон был в центре своей армии, которая насчитывала приблизительно полдюжины мальчиков. Он кричал, направляя их.

— Виллем, обойди их с той стороны. Ланк, следи за своим тылом. Вольф, возьми несколько яблок и заберись на вон то дерево.

Он выкрикивал указания, бросая яблоки так быстро и сильно, как только мог. Карамон бросал довольно метко и ему удалось уклониться от града яблок, летящих в его направлении. Задача состояла в том, чтобы как можно больше снарядов попало в цель, а затем нужно было немедленно отступить, прежде чем тебе попадут в плечо, голень, и, что ещё хуже, по башке. Это была игра не для труса.

Война дикого яблока длилась большую часть дня. Были некоторые случаи дезертирства, когда мальчик должен был выйти из боя и пойти домой, и несколько перерывов, когда все отдыхали и растягивались на земле, вгрызаясь в кислые фрукты. Но в основном время проходило в нападении, отступлении, нападении, отступлении… и так до тех пор, пока не стало садиться солнце.

Карамон оказался достойным и храбрым тактиком. Больше, чем другие мальчики, он был усеян синяками и ушибами от хорошо нацеленных яблок, не говоря уже о мякоти и потёках сока. В течении перерывов, командующий попробовал слишком много диких яблок и таким образом его живот снова был переполнен.

Он и Ранелаг, имевший на лбу большую кровавую шишку от одного из лучших бросков Карамона, решили, что война закончилась ничьёй. В знак перемирия они пожали друг другу руки.

— Это было хорошее сражение. Может быть, мы повторим его когда-нибудь снова. — сказал Карамон с важностью, которую, как он подозревал и должен чувствовать настоящий воин после отчаянного боя.

Затем он испустил ликующий возглас, громко приветствуя оставшихся в живых с обеих сторон.

Понимая, что уже почти настало время ужина и что он отсутствовал добрую половину дня, Карамон вприпрыжку поспешно направился к дому. Он чувствовал себя побитым и усталым и, по правде, уже снова немного проголодался. Его одежда была порвана, всклокоченные светло-каштановые волосы прилипли ко лбу. Засохшее тесто, грязь, сок диких яблок, порезы, царапины и фиолетовые синяки могли хорошо рассказать о его богатом событиями дне. Когда Карамон завернул за угол, откуда уже был виден его дом, он вдруг отчётливо услышал женский крик о помощи. Он тут же подумал о матери, но крик раздавался не из его дома, а с другой стороны, от скопления более маленьких деревьев.

Подбежав туда, он увидел девочку примерно своего возраста, которая смотрела вверх на одно из деревьев. Лицо её было симпатичным, с ямочками на щеках, но сейчас оно было мокрым от слёз. Взглянув вверх, Карамон увидел маленького полосатого кота, сидящего в ветвях у самой верхушки дерева.

— Мой котёнок! — сказала девочка, указывая вверх. — Мой котёнок застрял на этом дереве!

Карамон, нахмурившись, снова посмотрел наверх. Он ужасно устал и дерево выглядело страшно высоким.

— Это такое высокое дерево, — продолжила девочка, повернувшись к Карамону, который видел умоляющее выражение на её лице, — Я взобралась бы на него сама, но я не могу дотянуться до нижних веток. Моего котенка зовут Цирк. Боюсь, что он собирается застрять там навечно.