Пока светит солнце! - Конторович Александр

А рядом, или точнее, следом за этой машиной, видны ещё какие-то следы. Уже более широкие сдвоенные шины, рисунок протектора в виде встречных треугольников, понятно, что эта машина крупнее и существенно тяжелее. Вот и след от неё пропечатался глубже и отчетливее.

— Мусабаев, иди сюда! Что это? В смысле — что проехало? Это 'эмка'. А вот это — чьи следы?

Танкисту хватило одного взгляда.

— Ба-10, товарищ командир! Они у нас рядом стояли, вот я и запомнил.

— В вашем батальоне? — удивился капитан. — Вместе с танками?

— Нет, они к пограничникам относились.

— Так это, стало быть, мои сослуживцы здесь колесят? И давно они тут проезжали?

— Часа два, товарищ командир.

— Хм… И не по дороге, а поперек… Непонятно это мне. Вот что, Мусабаев, давай-ка, следом за ними двинем. Что-то нет у меня желания прямиком по дороге переть. Капитан давеча так и пошел — и где вы его нашли? А эти ехали недавно, с дороги свернули, вполне может быть, что не просто так. Возможно, знают что-то. Из нас с тобой сейчас боевая единица — более чем условная. Даже и против отделения не вытянем. Патронов — полтораста штук на пулемет, да к автомату ненамного больше. Если только из засады кому врежем, так для этого врага надобно первыми увидать.

Свернув с дороги, они двинулись по следам маленькой колонны. Оставленная колесами машин колея на поле различалась совсем уже хорошо. Стало ясно, что в колонне, помимо броневика и 'эмки' шли ещё, как минимум, две грузовые машины и какой-то броневичок поменьше. По мере удаления от дороги, следы становились всё более четкими и ясно видимыми. В одном месте машины останавливались — на земле виднелись многочисленные отпечатки сапог, люди выходили из техники. Ефрейтор подобрал пустую пачку от папирос — наш 'Беломор'. Это немного ободрило их обоих — сомнительно, чтобы немцы имели в своих запасах советские папиросы. И уж тем более невероятным казалось то, что они стали бы выдавать их своим солдатам.

Минут через пятнадцать, откуда-то спереди, донеслись короткие очереди. Словно кто-то второпях стрелял вдогонку беглецу. Почему именно такая ассоциация напросилась на ум, Ракутин так и не смог сам себе ответить. Но, поскольку стрельба доносилась с той стороны, куда ушла неизвестная колонна, он вполне обоснованно встревожился. Переместил поудобнее пулемет и лязгнул затвором, готовя оружие к бою. Глядя на него, подобную операцию проделал и ефрейтор.

Не прошли они и полусотни шагов, как стрельба впереди вспыхнула с новой силой. На этот раз работало уже много стволов. В резкие хлопки винтовок вплелись очереди пулеметов. Гулко ахнула пушка. Что-то там заварилось…

Обзор совершенно закрывался холмом, и именно к нему вели следы колонны.

Обернувшись к танкисту, капитан решительным жестом указал ему — обходить холм слева. Там он был немного пониже и имелся шанс осторожно выглянуть из-за его гребня. А не прорисоваться на фоне неба, что случилось бы, если они оба поперлись наверх прямо по следам.

Возможно, именно поэтому, он и прозевал появление на сцене нового действующего лица. Из-за вершины холма, стреляя мотором и виляя по дороге, выскочил мотоцикл. Точно такой же 'цюндап', как и тот, который они недавно осматривали. Только на этом мотоцикле водитель был цел и невредим. И в коляске сидел живой и здоровый немец. А вот второго пассажира не было, видать, остался где-то там, где грохотали выстрелы.

И были эти немцы вполне себе внимательными и наблюдательными. Едва увидев перед собой двух человек во вражеской форме, сидевший в коляске немец дал короткую очередь из пулемета. Только скорость мотоцикла помешала ему срезать обоих противников сразу. Да и поправку на скорость движения фашист взял неправильно — пули только свистнули над головою капитана. Уходя от них, он резко, кубарем, откатился в сторону. Но фриц попался упорный, а может быть, просто разглядел пулемет в руках Ракутина. Ясное дело, уйти от пулемета на открытой (на пару километров во все стороны) местности — шансов почти нет. Вот и довернул водитель мотоцикла свою машину в сторону вражеского пулеметчика…

И при этом совершенно упустил из виду ефрейтора-танкиста. Должно быть, не увидел в нем особенной угрозы.

А тот, внезапно обнаружив перед собою ненавистного врага, сначала как-то растерялся. Возможно, что и к лучшему. Ибо пока он хлопал глазами, соображая что делать, мотоцикл рывком преодолел метров двадцать, сократив расстояние до пулеметчика почти втрое. Но в результате этого маневра, приблизился также и к Мусабаеву. Чтобы упустить такой подарок судьбы, надо быть совсем уж круглым дураком — ефрейтор к их числу не относился. А на такой короткой дистанции — даже его невеликого умения стрелять было вполне достаточно.

Вскинув автомат, он одной длинной очередью опустошил весь магазин. Часть пуль бесполезно взбила пыль на земле, некоторые свистнули в воздухе, словно подражая певчим птичкам. В цель попали всего две-три. А именно — в водителя.

Отброшенный ударом пули вправо, он непроизвольно вывернул руль. В результате такого маневра, мотоцикл занесло и он опасно накренился набок. Резонно опасаясь вылететь из коляски, сидевший в ней немец прекратил стрельбу и вцепился в борта.

И в этот момент капитан вскинул свой пулемет…

Гулко, как в бочку, ударила очередь.

— Да не дави ты на спуск! Патроны проверь — поди, уже и кончились все?

— Кончились… — расплылся в виноватой улыбке танкист. — Как это он так? Я и опомнился-то, когда он уже рядом был…

— Был! Да сплыл! — капитан присел на корточки около перевернувшейся машины. — Надобно у него патронов поглядеть… ага! Ну, так уже воевать можно! Мусабаев! Автомат перезаряди и дуй сюда!

При аварии машины пострадал также и пулемет. Зато почти весь боезапас остался нетронутым, и это здорово подбодрило обоих бойцов маленького отряда.

— А ведь от кого-то этот фриц улепетывал? — вопросительно глянул танкист на Ракутина.

— Не скажи… Бой-то до сих пор идет! Вот за подмогой он вполне отправиться мог! Давай-ка глянем…

А глянуть было на что.

Около двух взводов рассыпавшихся по полю немцев увлечённо обстреливали небольшой овражек. На его краю мелькали вспышки ответных выстрелов — запрятавшиеся там люди вели ответный огонь. И он был достаточно эффективным — на поле, между противоборствующими сторонами, чадными кострами полыхали несколько мотоциклов и грузовик с орудием. Через борт грузовика свисало тело убитого солдата, и ещё несколько фигурок виднелось в траве неподалеку от мотоциклов.

Дымящийся танк застыл совсем неподалеку от края овражка. Повернутая набок башня, уныло повисший ствол пушки — не боец…