Порошок идеологии (сборник) - Панов Николай Николаевич

– Волков! Что с вами? Вы ранены?

– Нет… Это не то… – Волков говорил тихо и как-бы в забытьи: – это от ветра. У меня «тука-тум» – африканская лихорадка. Все признаки… Сейчас начнется припадок. Поезжайте одни… Оставьте меня… Я умру, все равно. Оставьте меня…

Голова Волкова опустилась. Пятки свела резкая судорога…

– Чёрт! – товарищ Андрей отчаянно заскреб затылок: – Чёрт! Это ведь ужасная штука – «тука-тум». Он умрет через два дня, если мы не сможем раньше добраться в Москву. Там-то умеют бороться с этой болезнью. Но, как это все сошлось? вы без руки, он заболел… дорого достанется нам проклятое изобретение.

Нибур вскочил внутрь аэроплана.

– Товарищ Андрей, едем. Помогите втащить Волкова… Я привяжу его ремнями к сиденью, а вы накиньте на него плащ американца…

Огромное африканское солнце зашло, и пустыня из красной сделалась пепельно-серой, наполняя воздух влажной прохладой и тихой музыкой ветра.

Все быстрее и быстрее вертелись плоские лопасти пропеллера.

Нервно работал мотор. Аэроплан с тремя людьми поднялся, уносясь на север, к цитадели мировой красной опасности…

Мертвый американец, сидевший, уткнув голову в песок, – вдруг зашевелился и со стонами стал отползать. Он подполз к черному аппарату с раздвижным, уходящим в небо шпилем. Радио заработал.

«Всем! Всем! Всем! Полициям наружной охраны Африки. Армии спасения. Воздушной полиции. Голубой аэроплан с тремя коммунистами, двое раненых… украденный рецепт „Фурманита“. Место отправления – пять миль к востоку от имения Фурмана: место, назначения – Москва, телеграфирует агент Нефтяного Треста Америки. Тяжело ранен. Прошу выслать помощь. Всем! Всем! Всем!..»

Становилось все темнее. Агент, давно уже лишившийся сознания лежал на остывавшем песке у аппарата, а стальная вспыхивавшая мачта радио-автомата продолжала посылать во все концы света свои тревожные выкрики…

VIII.Воздушная полиция.

Далеко под ногами бесконечная желтая поверхность, кое-где перерезанная черными точками оазисов, синими лентами рек и горящими пятнами городов. Быстро смеркалось. Сквозь тучи проступала яркая, желтая луна. Голубой аэроплан с тремя пассажирами неуклонно летел на север…

На заднем сиденьи вздрагивал и метался прикрепленный ремнями человек, на переднем у руля – двое напряженно всматривались в даль…

– Смотрите! Что случилось? – крикнул Андрей в переговорную трубку.

Темное облачное небо вдруг перекрестилось длинными полосами света. По небу неуверенно шарили стройные лапы прожекторов. Вот, одна склонилась к горизонту; вот, другая скрестилась с ней; вот обе поднялись вверх, пройдя в полсажени от аэроплана…

– «Товарищи, нас выслеживают»! – отчеканил Нибур в разговорную трубку.

– «Вы преувеличиваете опасность. Не нас»… оборвался ответ.

Одно крыло ярко выступило из тьмы, задетое лучом прожектора. В ту же минуту пять новых прожекторов скрестились в одном месте, нащупывая летящий аэроплан. Внизу грохнул орудийный выстрел.

– Я преувеличиваю?.. – в голосе Андрея не было иронии.

– Нас выследили. Сейчас за нами погонятся полдюжины аэропланов.

Теперь все небо, освещенное тремя десятками прожекторов, горело как днем. И в этом свете Андрей и его товарищ увидели: с земли поднялся маленький синий аэроплан с одним пилотом и помчался по направлению к ним. За первым – второй, третий…

«Воздушная полиция», – скандировал в трубу Нибур.

Полицейские аэропланы летели полукругом, стараясь оцепить голубой, незнакомый аэроплан. Но коммунисты уже решились. – Мягко взмыв вверх, машина врезалась в белую влагу низко нависших над землей облаков.

– Может быть, нам удастся спрятаться. Если бы тучи были все время… Правьте на север, Андрей!

Мягкий, холодный туман пронизывал до костей. У Нибура не попадал зуб на зуб. Андрей плотнее прижался к рулю. Больной Волков резко заметался на подушках сиденья. Аэроплан быстро летел вперед. Света прожекторов больше не было видно.

«Если бы еще два часа такие тучи»! – Справа мелькнула темная тень и скрылась в молочной мути. Слева что-то чернело. Раздался дробный треск. Ему ответил треск справа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Андрей передал руль Нибуру и приложил к губам рупор. В туман полетели английские, по-американски акцентированные фразы:

– Вижу машину справа. Что нужно? Вижу машину слева!

– Сдавайтесь! – слова из тумана тяжело бились в мозгу беглецов: – Сдавайтесь! Здесь пять аэропланов воздушной полиции. Вы будете расстреляны через три минуты.

– Это беззаконие. Вы нарушаете международные права. Это – машина Нефтяного Треста.

– Вы украли ее. С вами украденный рецепт «Фурманита». Сдавайтесь! – Слова замерли в отдалении.

– Они знают все. Что делать? Нам придется принять бой. Слушайте, Андрей, мы не имеем права так легко уступить бумаги.

Вы один сильны достаточно. У меня больная рука, Волков умрет все равно… Да и капиталисты не пощадят нас при сдаче…

Товарищ Андрей почувствовал легкое прикосновение руки Нибура.

– Мы выйдем из тумана и нырнем в темноту. Спрыгните на парашюте и постарайтесь скрыться. А я их отвлеку. Вы знаете, я был хорошим летчиком. Я дам им последний бой. Андрей молча пожал сжимавшую руль руку Нибура…

Через секунду большой голубой аэроплан стрелой вылетел из туч в полосу света. Тотчас же полдесятка прожекторов жадно протянулись и впились в его крылья и лопасти. Синее кольцо полицейских машин сжималось вокруг большого врага.

С голубого аэроплана поднялся дымок. Полицейские не стреляли, – они хотели взять живьем ценную добычу.

– Только бы на минуту вырваться из сферы освещения… Только на минуту!

Здоровая рука Нибура твердо лежала на руле. Андрей, с парашютом у пояса, стоял в глубине, сжимая тяжёлый маузер.

– Только, бы на полминуты.

Голубой аэроплан неожиданно метнулся к ближайшему воздушному полицейскому. Звук выстрела утонул в громе мотора. Маленький синий аэро с мертвым седоком камнем устремился вниз.

– Теперь налево!

Голубая птица бросилась на второго противника. Прожектора не стояли на месте; они нервно метались по всему небу. Но синему удалось отклониться; голубой пронесся мимо.

– Пора!

Аэроплан пошел в одну сторону и вдруг, обманув зоркость прожекторов, быстро помчался в другую. Через минуту, прожектора снова нашли и впились в него десятками ненавидящих глаз. Но было уже поздно. Вместо трех человек на нем осталось только двое. Третий, с драгоценными бумагами, быстро падал вниз на развернутом парашюте.

IX.В негритянском городе. Последняя ночевка.

Если бы туземцы-жители вместо того, чтобы спокойно спать, наблюдали за крышами своих домов в эту памятную всему миру ночь, им пришлось бы увидеть довольно странную картину.

На одной из этих крыш вдруг очутился человек – человек в промокшем и запачканном белом костюме, с большим револьвером за поясом и подобием широких серых крыльев за спиной. Возможно, что полудикие обитатели негритянских кварталов приняли бы это существо за чёрта или за доброго духа, опустившегося с неба, чтобы освободить их от страшных белых хозяев, переливающих в товары и золото их сумрачные, тусклые жизни. Нужно сказать, что, решив таким образом, бедные негры не были бы слишком далеки от истины.

С крыши приземистой хижины товарищ Андрей досмотрел финал фантастической битвы на небе. Он видел, как большая, голубая птица тревожно металась. Как вдруг она бросилась к ближайшему мотору и, задев его крылом, быстро выровнялась в воздухе. Как затрещали пулеметы с трех, оставшихся целыми, полицейских аэропланов. И как, наконец, голубой пропел свою последнюю, предсмертную песню: как, разогнавшись в воздухе, он сшибся с новой, не успевшей избежать удара полицейской машиной. Затем товарищ Андрей повернулся и лег лицом на деревянную настилку. А на небе пылал великолепный фейерверк: – два тела, слившихся в одно, два воздушных механизма, охваченные огнем, крутясь, медленно спускались на землю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})