К своей звезде - Аркадий Пинчук

– Ты, брат, перегнул, – сказал за обедом Волкову директор хлебозавода. – Такую речугу перед подчиненными толкнуть – куда ни шло. А здесь народ ответственный. Большинство – руководящий. План для нас – все. Выполнил – на коне. Провалил – сам понимаешь. А комбинат – статья особая. На него знаешь как жмут? Поставь на капремонт очистные, и миллионов не досчитаешься. Не так все просто, дорогой подполковник…

– Резко вы, Иван Дмитрич, резко, – заметила и дама из городского здравоохранения. Она явно не одобряла доклад в такой редакции, хотя по роду занятий первая обязана была поддержать.

– Хорошо выступил! – согласился лишь начальник управления внутренних дел. – Молодец! Мы тут с военкомом обменивались, все правильно: надо подымать авторитет наших решений…

У ворот КПП Волкова встретил дежурный офицер, доложил:

– Никаких происшествий не случилось.

Ну и слава богу.

– Капитан Большов прибыл?

– Так точно. Вон его машина.

– Давай туда, – сказал Волков водителю.

Капитан Большов, видать, еще издали заметил, что командирский «УАЗ» катит в его хозяйство. Выскочил из кабины, одернул китель. Волков ценил этого офицера. Большов знал свое дело, работал без проколов. Правда, один раз ему пришлось всыпать – перестал следить за состоянием резервного двигателя, но с тех пор Большов не давал повода для недовольства. А вчера на сессии к Волкову подошел начальник ГАИ и пожаловался:

– Твои летуны, Иван Дмитриевич, оскорбили моего сотрудника. Сержант собирается идти в суд.

– И кто же это отличился?

Начальник ГАИ подал Волкову шоферское удостоверение Большова.

– Этот был за рулем. Оскорблял второй, его пассажир. Фамилию не знаю. Поговори там, пусть извинится, да на этом и точку поставим. Не судиться же им в самом деле…

Увидев в руках командира свое удостоверение, Большов покраснел, опустил глаза.

– Кто с вами ехал? – спросил Волков.

– Капитан Ефимов.

– Значит, он оскорбил инспектора?

– Не оскорбляли мы его, товарищ подполковник. Он же придрался ни за что. Мы его просили, а он стоит и измывается, прямо садист какой-то. Ефимов ему так и сказал.

– Говорить вы мастера, – Волков отдал Большову удостоверение. – А тень позора на весь полк. Военный летчик капитан Ефимов судится с сержантом милиции! Красиво? Пойдете вместе к этому сержанту просить прощения. И если не вернетесь с распиской, что он к вам не имеет претензий, пеняйте на себя. И помните…

К ним подошел Новиков.

– Здравствуй, Иван Дмитрич! – Протянул командиру руку. Обменялся рукопожатием с Большовым. – Слышу с утра на басах разговаривают. Кто бы это, думаю? Гляжу – командир. Что стряслось, если не секрет?

Волков вкратце пересказал суть конфликта.

– Не хватало, чтобы этот факт совали во все доклады. Слыхано ли – летчики судятся с милицией!

– Знаешь, командир, – неожиданно предложил Новиков, – я сам заеду в ГАИ. Не посылай их, еще больше напортачат. Так будет надежнее.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Волков. И сказал стоявшему неподалеку Большову:

– Слышал?

– Так точно! – обрадовался тот.

– Благодари комиссара.

– Спасибо, товарищ подполковник.

– Кушай на здоровье, – улыбнулся Новиков и, как показалось Волкову, подмигнул капитану. Ни к чему, конечно, заигрывать с подчиненными, ну, да ладно, у них, политработников, свои приемы.

Волков отпустил водителя, и они пошли с замполитом по бетонной дорожке вдоль стоянки самолетов. Здесь уже вовсю кипели предполетные работы. Для непосвященного они могли показаться беспорядочными, суетливыми и бессистемными. Но Волков схватывал в этом беспорядке четкую систему и удовлетворенно отмечал высокую организацию работы технического персонала.

– Макарыч, – бросил он одному из техников, – научи, пожалуйста, своего соседа инструмент в порядке содержать. А то он думает, что работает в МТС.

Макарыч улыбнулся и пошел на соседнюю стоянку. Волков не сомневался, что порядок там будет наведен.

Переодетые летчики уже тянулись к классу на предполетные указания. Волков глянул на часы и сразу же посмотрел чуть выше горизонта, туда, где появляются идущие на посадку самолеты. Разведчик погоды что-то задерживался.

– Не говорил с Ефимовым? – спросил Волков у Новикова. Замполит как-то поморщился, но вдруг улыбнулся:

– Дело деликатное, надо при подходящих условиях…

– Что ты все усложняешь? – Волкова почему-то задели слова Новикова. Комиссар, видите ли, понимает что-то такое, что командиру и не снилось. Психолог какой нашелся.

И появилось желание немедленно доказать политработнику, что не надо искать глубокой философии на мелких местах. Все значительно проще под этим небом, за исключением техники. Вот тут сложность реальная. А с Ефимовым задачка из простейшей арифметики. На два действия.

– Ефимова ко мне! – приказал он помощнику руководителя полетов и взял Новикова под руку. – Самые подходящие условия именно сейчас, Сергей Петрович.

Новиков пожал плечами и неуверенно улыбнулся. Одними уголками губ. Волков знал эту улыбку комиссара. Она ничего хорошего не сулила, но теперь тем более хотелось доказать ему, что и он, командир, кое-что понимает в человеческой психологии.

– Так я пойду, – сказал Новиков и посмотрел в сторону старта. Над горизонтом быстро увеличивалась точка, на глазах перерастающая в самолет. Возвращался разведчик погоды.

– Останься, Сергей Петрович, – почти приказным тоном сказал Волков. – Разговор будет душевный, по твоей части.

– Это когда соображают на троих, – буркнул Новиков. – А тут третий лишний.

– Ничего-ничего, вот уже бежит.

Ефимов подошел еще возбужденный каким-то веселым разговором. Он должен был лететь в первой паре, поэтому полностью экипировался. Защитный шлем держал в левой руке за ремешок, как держат ведерко с водой. Внутри лежали кожаные перчатки и наколенный планшет. Волков представил портрет Ефимова в газете – красавец! Сколько девок с ума сходить будет, узнав, что космонавт холостой.

– Капитан Ефимов по вашему приказанию прибыл.

Волков окинул летчика взглядом с головы до ног. Тесно будет в корабле такому великану.

– Работник ГАИ в суд подает на вас. За оскорбление.

– Пусть подает, – спокойно сказал Ефимов. – Таким, как он, в милиции работать противопоказано. Они подрывают авторитет государственной автоинспекции. Я докажу это.

– Какой храбрый, – разговор начался не так, как хотелось Волкову, и он повернул его ближе к делу: – Ладно, я для другого пригласил вас… От нашего полка надо выделить одного летчика в центр подготовки космонавтов. Мы вот посоветовались с Сергеем Петровичем и единогласно остановились на вашей кандидатуре.

– Спасибо, товарищ командир, за доверие.

– Слышал, мечтали об этом?

– И сейчас мечтаю, товарищ командир.

Вот теперь тон был взят верный, можно и к главному приступать. Волков взял Ефимова за обшлаг комбинезона.

– Поймите меня правильно, Ефимов, – сказал доверительно. – Космонавт на виду всей страны, всей планеты. Его анкета должна быть ясная, как весеннее небо. Ни облачка, ни зазубринки. У вас такая зазубринка есть. Ее надо убрать, и дорога в космос открыта.

Ефимов обеспокоенно глянул на Новикова. Он еще не догадывался, о какой зазубринке речь.

– Я имею в виду эту замужнюю женщину, Ефимов. С этим у вас все. Понятно?

Ефимов не то удивленно, не то сконфуженно посмотрел на Волкова.

– Я люблю эту женщину, товарищ командир, – сказал он.

– Не понял, – быстро перебил его Волков. Он действительно не понял. Неужели ему трудно сказать: «Да, с этой женщиной все»? Сказать! А там уж как знаешь.

– Не понял я вас, Ефимов.

– Я люблю ее.

Смеется он над ним, что ли?

– У нее муж, ребенок! – Волков уже закипал и остановить или повернуть разговор, как повернул вначале, не мог. – О чести подумайте… О своей чести – офицера, летчика… О ее, женской чести… И запомните – это у вас единственный, первый и последний, шанс. Я не думаю, что вы настолько глупы, чтобы из-за этой… упустить его. Полчаса на размышление.

– Товарищ командир… Я люблю ее.

Ах, как хотелось Волкову выругаться сейчас. От обиды за этого здоровенного балбеса. Ведь не представляет, что от него уходит, не догадывается. Как пономарь: «Я люблю ее, я люблю ее». Люби, пожалуйста, но не будь дураком, не будь идиотом. Вслух Волков сказал только одно слово:

– Идите!

Ефимов молча повернулся и молча ушел. «Вернитесь и отойдите, как положено по уставу!» – хотел крикнуть Волков, но сдержал себя. Проигрывать надо достойно. А он явно проиграл. Новиков, конечно, не скажет этого, не упрекнет, но подумает обязательно.

Волков подбирал слова, чтобы что-то сказать в свое оправдание замполиту, но от этой необходимости его избавил мелькнувший неподалеку Горелов.

– Старший лейтенант Горелов! – крикнул Волков. – Ко мне!