Категории
Самые читаемые

Хроники Фрая - Стивен Фрай

Читать онлайн Хроники Фрая - Стивен Фрай

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 126
Перейти на страницу:

Конечно, тут помогает и хорошая память… В моей голове хранилось множество цитат — и из творений Шекспира, и из сочинений его критиков и исследователей, — и цитат этих хватало для того, чтобы испестрить письменную работу проникновенными ссылками. Память у меня была хорошей до ужаса, она неизменно позволяла мне указать для цитаты из Шекспира акт, сцену и номер строки или дать в скобках ссылку на источник любой критической цитаты («Witwatersrand Review», том 3, сент., № 75, под ред. Jablonski, изд. «Yale Books», 1968, — что-то в этом роде). Я понимаю, что полученная при рождении хорошая память много ценнее, чем почти любое другое достоинство, сознавая, впрочем, что появление на свет с памятью, физически превосходящей все прочее, — это такая же редкость, как рождение с превосходящими все прочие пальцами или ногами. В каждом уголке нашей страны вы можете найти мужчин и женщин, которые радостно (или безрадостно) заверяют любого, кто согласится их выслушать, что они лишены научного склада ума или не имели счастья получить свыше хорошую память, а следом цитируют сотни строк из популярных песенок или вываливают на вас какое угодно количество сведений о футболистах, автомобилях или знаменитостях. Почему это так? Да потому что эти вещи им интересны. Они любознательны. Человек проголодавшийся будет искать еду повсюду. То же самое относится и к голоду информационному. Информация окружает нас со всех сторон, и сейчас это утверждение выглядит даже более справедливым, чем в любой другой миг истории человечества. Нам практически и пальцем шевелить не приходится, чтобы без каких-либо трудов выяснить все, что нас интересует. Единственная причина, по которой люди не знают чего-то, состоит в том, что они не хотят это знать. Они нелюбопытны. Нелюбопытство есть древнейший и глупейший из человеческих пороков.

Представьте себе наш мир как город, мостовые которого по колено засыпаны золотыми монетами. Ходить по нему — дело нелегкое. Звон и бренчание золота наполняют воздух. И представьте, что вы встречаете в этом городе нищего.

— Прошу, подайте мне хоть что-нибудь. У меня нет ни гроша.

— Да ты оглянись по сторонам! — восклицаете вы. — Тебе этого золота на всю жизнь хватит. Всего-то и дела — нагнуться и подобрать его!

Когда кто-то жалуется, что он несведущ в литературе потому, что его плохо учили в школе, или объясняет, что он не посещал уроки истории, потому как расписание вынуждало его выбирать между историей и биологией, или оправдывается чем-то еще, не менее смехотворным, мне очень хочется сказать ему то же, что было сказано тому нищему. Мне хочется завопить:

— Да ведь все лежит вокруг вас! Всего-то и дела — нагнуться и подобрать!

Какое, ради всего святого, отношение имеет незнание кем-либо сведений о Столетней войне, или Сократе, или колонизации Батавии к школе, мне решительно невдомек. Как человек, изгнанный из большого числа учебных заведений и ни в одном из них ни черта не делавший, я очень хорошо сознавал, что вина за мое невежество лежит не на преподавателях, а на мне самом. Потом, в один прекрасный день или просто в ходе времени, меня обуяла жадность. Жадность до знания, до понимания, до информации. В какой-то степени я стал походить на Робота № 5 из фильма «Короткое замыкание», который крутится на одном месте, вопя: «Данные! Данные!» Запоминание информации стало для меня подобием поглощения «Сахарных хлопьев», я набивал себе голову сведениями и не мог остановиться.

Я вовсе не говорю, что мой голод до знаний обладал какими-то нравственными, интеллектуальными или стилистическими достоинствами. Думаю, в нем присутствовало нечто от честолюбия, от промахов, которые я совершал в последующей жизни и которыми мы еще займемся, — от членства в слишком многих клубах, от обладания слишком большим числом кредитных карточек… Все это объяснялось жаждой принадлежности к чему-либо, вечной потребности за что-нибудь зацепиться. Довольно вульгарной и довольно настырной.

Хотя мои мотивы и способы, коими я добивался своего, особым благородством и не отличались, конечный результат определенно оказался полезным. Неотвязная потребность набивать голову сведениями, ненасытная любознательность и аппетит к знанию снабдили меня преимуществами самыми разными. Легкость, с какой я сдавал экзамены, была лишь одним из них. Сочинение эссе в условиях дефицита времени всегда представлялось мне занятием легким и приятным — и никаким иным. Причина этого крылась в моей врожденной бессовестности. Я никогда не пытался ответить на вопрос, доподлинно и честно решить поставленную передо мной интеллектуальную задачу. Я стремился лишь к одному — порисоваться, и моя жизнь, на всем ее протяжении, свела меня лишь с очень небольшим числом людей, которые были равными мне в этом недостойном искусстве. Тех, кто выпендривался с большей, нежели я, очевидностью, находилось немало, однако личная моя разновидность эксгибиционизма была в особенности гадка тем, что я укрывал ее под маской учтивой скромности и трогательно лживой застенчивости. Ну, чтобы не быть слишком уж строгим к себе, скажу, что, по-моему, эти проявления учтивости, скромности и застенчивости, может, и были некогда лживыми, однако ныне стали в большинстве их неподдельными, — примерно так же изобретаемый человеком в отрочестве росчерк, посредством которого он выводит свое имя, понемногу утрачивает нарочитую вычурность и обращается в его настоящую подпись. Если носить маску достаточно долго, она станет лицом.

Все это, похоже, увело меня далеко в сторону от воспоминаний об университетской жизни, которым вроде бы посвящена эта глава. Между тем жизнь студента, особенно студента, наделенного большим, нежели обычное, самосознанием, да еще и жизнь в таком городе, как Кембридж, вынуждает его раз за разом проникаться сомнениями в своем уме, интеллектуальных способностях, в смысле и назначении гуманитарного образования, и потому я думаю, что здесь самое место попытаться понять, чем была занята в то время моя голова.

За три года учебы я посетил три лекции. Припомнить могу только две, но совершенно уверен, что побывал и на третьей. Первую, вступительную к курсу изучения «Петра-пахаря» Ленгленда, читал Дж. А. У. Беннетт, унаследовавший в 1963-м от К. С. Льюиса пост заведующего кафедрой литературы Средневековья и Возрождения и выглядевший достаточно старым, чтобы успеть к тому времени прожить большую часть периода, знатоком которого он стал. Лекция представляла собой монументально скучное объяснение причин, по которым Б-текст «Петра-пахаря» (мучительно длинного сочинения, написанного на среднеанглийском аллегорическими аллитерированными стихами) представляется более надежным, чем его же В-текст, — а может быть, наоборот. Профессор Беннетт молил студентов простить ему несогласие с У. У. Скитом касательно присутствующего в А-тексте варианта «Агоний Ада» и ду-ду-ду-ду…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 126
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Хроники Фрая - Стивен Фрай торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться