Рыжий - Alex Berest
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дома, пришлось бабуле показывать что такое снуд и как его носить.
— Хитро, — одобрила та. — Ты где про такой интересный шарфик узнал?
— Да в лагере вычитал, в каком-то журнале, — отбрехался я.
— Ба. Ты мне лучше рюкзак в школу сшей. Я тебе сейчас его нарисую.
Набросал технический рисунок рюкзачка с одной косой лямкой, чтобы носить через плечо. Мы с ней долго спорили над моей задумкой, даже поругались один раз. Но всё-таки пришли к соглашению. Брезент на рюкзак у неё был, с меня только поролон на лямку требовался и длинная молния.
— Не заскучаю я с тобой, внучек. Постоянно ты меня чем-то занимаешь, — в конце нашего разговора пожаловалась бабуля.
Поролон я нашел быстро, в июне, когда обносил два расселенных дома, приметил длинные обрезки этого материала. За это время им так никто и не заинтересовался. А вот молнии пришлось поискать. В галантерейных магазинах были только короткие. Я даже у всех знакомых пацанов во дворе спрашивал. Нету — дефицит.
Повезло случайно. На рынке у барахольщиков купил обрезки высоких войлочных сапог с металлическими молниями. И то длины не хватало. Пришлось вставлять обе, с движением навстречу друг другу. Так, даже более прикольно получилось.
А через неделю, настала пора идти в школу, на организационный сбор. Моему 4«б» в качестве классного, достался кабинет № 14 «Литературы и Русского языка» на втором этаже. Окна кабинета смотрели на северо-восток, а точнее на частный сектор по улице Крымской. С моего места на последней парте, зимой, когда облетит листва на деревьях, по идее можно увидеть окна нашей с бабулей квартиры.
Но это так. Я такими идиотскими мыслями отвлекал себя от другой неприятной новости. Нашей классухой назначили Женькину первую учительницу, которая обучала их все три класса начальной школы и у которой к нему, а теперь, выходит, и ко мне сложилась непонятная неприязнь.
Татьяна Ивановна, оказывается, училась заочно в институте. И теперь закончив его, перешла на работу с начальных в средние классы. И первым делом, подсадила рядом со мной вместо ушедшего от нас Кима — Ольку Сидорову. Уж не знаю, чем ей не угодила девчонка, но она её без сожаления отправила ко мне на камчатку.
— Привет. Хочешь к окну? — попытался я сбагрить место, которое зимой точно станет не комфортным.
На приветствие — мне кивнули, а на предложение поменяться местами — отрицательно покрутили головой. Девочка, явно сама была в шоке от свалившихся на неё неприятностей.
Тем временем, классный руководитель, на доске записала наше примерное расписание на сентябрь. И мы дружно принялись переписывать его в дневник. Заодно, нам подробно рассказали в каких кабинетах у нас будут проходить занятия. В отдельном разделе дневника мы записали под диктовку фамилии, имена и отчества наших будущих преподавателей.
На все шесть дней учебной недели у нас оказалось по пять уроков, но по пятницам добавлялся еще и классный час. На вторник тридцатого августа было назначено первое родительское собрание. О чем мы также сделали записи в дневники и потянулись к классному руководителю за её подписью.
— Вот теперь, Лисин, ты можешь пойти и получить учебники, — сказала мне классуха, после того как расписалась в дневнике.
— Зачем, Татьяна Ивановна? — притворно удивился я. — Я же, получил их еще в июне, после отработки.
— А кто тебе позволил? Я же запретила библиотекарю выдавать тебе учебники! — удивилась она.
— Краснопольский, Георгий Алексеевич, завуч этой школы. Если он не прав — спорьте с ним. Я могу идти? — и не дождавшись её ответа выскочил из класса, у меня еще были планы зайти в спортзал.
В спортзале сегодня собирался школьный туристический кружок. Когда я прибежал, там уже было несколько старшеклассников и лысый, бородатый мужик. Наверное руководитель кружка.
Школьники и взрослый, до моего появления что-то азартно обсуждавшие — замолчали и удивленно на меня уставились.
— Тебе чего мелочь? — спросил один из старшаков.
— В туристический кружок хочу записаться, — смело выпалил я. — Это здесь?
— Здесь, — согласился со мной лысый дядька. — Но я принимаю в секцию только с восьмого класса. Так что подрасти и приходи.
Под ехидные смешки мальчишек я и поплёлся на выход. Опять облом. И что делать? В таком расстроенном состоянии я на автомате и пришел домой. И тут же попался на глаза бабуле.
— Женька. Ты чего как в воду опущенный? Что случилось? Натворил чего опять? Ой, беда с тобой, — начала заводится бабушка.
— Не, ба. Все нормально, ничего не натворил. Просто в кружок туристический не взяли.
— Ой. Нашёл о чём грустить. Этих кружков в городе больше чем блох на соседской кошке. У нас в ГДК есть, во дворце пионеров должны быть.
А ведь точно! Чего я раньше времени грущу по своему потерянному хобби? Как я мог забыть про всякие внешкольные детские организации?
— Спасибо, ба. Ты самая лучшая, — и я искренне обнял её.
— Ой-ей. Точно что-то натворил, а сейчас ластится, — пробормотала бабуля, тем не менее продолжая гладить меня по волосам.
А из радиоточки на кухне доносилась песня, которую пел звонкий мальчишеский голос в сопровождении детского хора:
А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете,
И все на свете песенки слыхал.
Спой нам, ветер, про дикие горы,
Про глубокие тайны морей,
Про птичьи разговоры, про синие просторы,
Про смелых и больших людей!
Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоет.
Кто весел — тот смеётся,
Кто хочет — тот добьётся,
Кто ищет — тот всегда найдёт!****
Кархарт (Сarhartt)* —
