Возвращение Конана - Бьерг Ниберг

Зельвар Аф охотился один, когда случайно наткнулся на странные следы, глубоко впечатавшиеся в снег. Величина следа составляла не менее четырех ладоней, что говорило о размерах оставившего их существа.

Зельвар Аф никогда не видел ничего подобного, хотя в его памяти всплывали обрывки ужасных легенд, которые как-то рассказывал белобородый старик из горной деревушки. С безрассудной смелостью Зельвар Аф решил выследить зверя, не обращая внимания на старые басни. Он был один и охотился уже несколько дней, С кривым гирканским луком в руках охотник по-кошачьи двигался вдоль следа. Вокруг было тихо; не раздавалось ни звука. Белые склоны гор расстилались впереди, сверкая ослепительным великолепием. Дальше могучий ряд вершин выступал зубчатым силуэтом. Нигде не было видно даже признаков жизни. Скатившаяся ледяшка поколебала уверенность и наполнила сознание сомнениями. Возродились в памяти ужасные истории. Коричневая рука Зельвара скользнула за пояс и вытащила тяжелый гиборийский нож. Было чертовски холодно. Внезапно его глаза расширились от ужаса. Невысоко над снегом на него летела гигантская белая фигура. Черты лица этого ужасного человекоподобного существа, несшегося на него, различить было невозможно. Вскрикнув, Зельвар Аф взмахнул ножом. Затем ледяные руки мгновенно заключили его в свои объятия. Тишина вновь воцарилась на обширных белых просторах.

- Клянусь Кромом! Как хорошо снова оказаться среди горцев!

Слова были произнесены за грубым деревянным столом, на котором валялись полуобглоданные кости. Множество людей собралось в большой хижине главы племени: вожди соседних деревушек, а также самые опытные воины. Их одежду составляли крепкие рубахи из овчины и теплые сапоги; широкие накидки они оставили снаружи, так что можно было видеть железные и золотые пояса вокруг талии с подвешенными к ним кинжалами.

Конан, сидевший на почетном месте, был в центре всеобщего внимания. Слушатели, затаив дыхание, следили за его рассказами.

- Да, я думаю, туранские набеги вас будут теперь редко беспокоить! - глаза Конана сияли голубым пламенем. - Я убил Ездигерда на палубе его флагмана. Его обширная империя разобщена противодействующими группировками.

Седобородый вождь вздохнул.

- Мы редко видели туранцев с тех пор, как ты со своими афгулами и Дэви Жазмина с кшатриями нанесли поражение их полчищам. С того времени мы живем в мире и спокойствии. Я почти забыл времена, когда мы сбрасывали каменные плиты на остроконечные шлемы туранцев.

Конан улыбнулся, вспоминая; его мысли вернулись в Вендию. Перед ним стояла картина: тонкая черноволосая женщина с заплаканным лицом машет ему платком, он скачет к туманным горам.

Осанистый, бородатый вождь промочил горло.

- Мы понимаем, что ты здесь не ради прогулки, Конан, - сказал он. - Но прими наш совет и обойди горы Талакмы. Там творятся страшные дела; снежные демоны из давно забытых легенд вернулись вновь.

- Что же это за демоны, наводящие ужас на смелые сердца гулистанцев?

Вождь наклонился ближе к варвару и с дрожью в голосе сказал:

- Дьяволы из черных бездн опять хозяйничают в Талакме. Мы находили тела людей, выжатых, как белье. Но самое ужасное в том, что сердце каждого трупа превратилось в лед. А пальцы такие хрупкие, что ломаются, будто лед или сосульки.

- Я приму это к сведению, - голос Конана стал мрачен. - Но я не могу объезжать Талакму; это будет стоить мне двух месяцев пути, а я должен идти самым коротким путем. У меня нет времени.

Горцы пытались разубедить его, но напрасно. Громовой голос киммерийца перекрыл всех, после чего наступила тишина... Он тяжело поднялся и, зайдя за перегородку, повалился на охапку сена в глубоком сне.

Только вой ветра сопровождал Конана в пути через безбрежные снега. Сильные порывы швыряли пригоршни снега в обветренное лицо, а ледяной холод проникал даже через теплый плащ. За плечами висела котомка с хлебом и мясом - провизия на все время перехода. Из ноздрей от дыхания вырывались облачка пара.

Четыре дня варвар находился в пути, двигаясь с легкостью и скоростью настоящего горца. На ночь он сооружал себе нехитрые убежища, вырезая их в снегу, а как только светало, продолжал свой путь. По дороге часто попадались пропасти и расщелины. Некоторые он попросту перепрыгивал, а другие обходил; если расщелина была особенно глубокой, то приходилось спускаться на веревке, а потом карабкаться наверх. Вокруг лежали девственные снега, ничьих следов почти не было. Однажды голодный снежный барс напал на него, но Конан отбил атаку ударом ножа. Зверь в конвульсиях упал на снег, оставшись навек лежать в вечных снегах. Когда ветер немного стих, Конан остановился и сбил ледяные сосульки с лица, успевшего обрасти щетиной. Позади него расстилалась бесконечная снежная долина, однообразие которой нарушалось только ледяными пропастями и горными пиками - их крутые вершины скрывались в облаках. Далее перед ним рисовались очертания склона, по которому предстояло спуститься. Тяжелое путешествие подходило к концу.

Внезапно его острые глаза различили нечто непонятное. С любопытством Конан двинулся вперед. Вскоре, остановившись, он нагнулся над странными следами, привлекшими его внимание. Подобных следов он никогда не видел, хотя, присмотревшись, пришел к выводу, что они немного похожи на медвежьи. Но нет, у медведя пальцы не могут так далеко отстоять друг от друга. Следы появились недавно, ведь снегопад только что закончился. Они заворачивали за огромную глыбу льда, видневшуюся неподалеку.

Конан пошел было по следу, как вдруг перед глазами киммерийца промелькнули бесформенные губы и ужасная бесцветная голова. Он едва успел отпрянуть на семь или восемь дюймов в сторону и в следующий момент был поднят над землей с такой силой, что воздух со свистом вырвался из легких. Вся человеческая мощь Конана не помогла ему избежать страшных объятий, но благодаря моментальной реакции змееподобные руки не успели обвиться вокруг тела, и гигант, изогнувшись, наполовину освободился от чудовищной хватки.

Конан бешено сопротивлялся, наконец он высвободил правую руку и стал наносить удары зажатым в кулаке ножом, но его громадная сила казалась детской по сравнению с демонической силой чудовища. Ужасное лицо приближалось к нему, пялясь безжизненными глазами. Невыносимый холод начал окутывать тело - Конан почувствовал, как ледяная смерть обволакивала его мозг. В зрачках бесформенных глаз, как в зеркале, отражались загубленные человеческие души, скитающиеся в вечном мраке. Теперь вот и душа киммерийца прощалась со своей оболочкой, ледяные капли пота покрыли лоб варвара. Животные инстинкты, страх смерти побудили Конана собраться в один могучий комок. Неимоверными усилиями он заставил себя сделать то, что ни один нормальный человек сделать не мог. Левой рукой он сорвал с правой меховую перчатку и ударил кулаком в лицо монстра. От столь чувствительного удара чудовище содрогнулось и издало пронзительный крик, немного ослабив хватку.