Мир не меч - 2 - Татьяна Апраксина

— Тебе было хорошо, когда ей было хорошо. А если ей было плохо — и тебе было плохо, так?

— Так. Это любовь... — фраза прозвучала гордо и немного страдальчески. — Любовь, понимаешь?

— Это не любовь! — резко сказал Хайо.

— А что? — возмущенно сказал Сергей и мрачно уставился на Хайо. — Почему ты взял на себя право судить, где у меня любовь, а где не любовь? Ты что, стандарт любви знаешь? Эталонный метр?

— Нет, я не знаю стандарта. — Хайо прошелся по комнате, потянулся. — Только то, что ты называешь любовью, я называю болезнью.

— Это еще почему?

— Во-первых, ты влюбился в замужнюю женщину. Это само по себе ни о чем не говорит. Но ты влюбился в женщину, которая не собирается уходить от своего мужа. И ты помогал ей жить со своим мужем. При этом получая кучу пинков за право общаться с ней. Ты давно уже понял, что к твоим советам она не прислушается. Ты знаешь, что ситуация стабильна. И ты находился в ней до тех пор, пока тебя не выкинули вон, использовав до конца.

— Я же не знал, что это так кончится... Может, ты еще и знаешь, почему со мной так поступили?

— Знаю, — кивнул Хайо. — Может быть, и ты поймешь. Скажи мне, у Рэни есть подруги?

— Нет. Грег не любит, когда она общается с другими девушками.

— А с кем она вообще постоянно общается? Кроме него?

— Со мной... общалась.

— Ты с ней ни разу не спал, так? — Сергей только молча кивнул, и Хайо продолжил. — Ты и был ее подружкой. У тебя тоже нет близких друзей — только случайные приятели. У тебя же просто нет времени на них, правда?

— Правда.

— Ты работал мальчиком для битья при Греге, и соглашался с этой ролью, чтобы общаться с Рэни. Ты был пажом при ней — и соглашался с этой ролью, чтобы общаться с Рэни. Грег все это позволял — он знал, что ты безопасен. Ты терпел. День за днем. Но недавно тебе надоело терпеть. Ты понял, что работаешь лучше Грега, понял, что Рэни плюет на твои советы, что словами тут не поможешь. Что об тебя просто вытирают ноги. И тебе это не понравилось. Так?

— Так... — кивнул парень, завороженно глядя на Хайо.

— И что ты решил?

— Да ничего, в общем. Я просто иногда огрызался на Грега, ну, старался чуть-чуть пореже заходить к Рэни. Я хотел, чтобы она поняла, что я ей нужен, чтобы почувствовала разницу... чтобы хоть замечала меня почаще!

— Вот тебе и ответ. У тебя была очень простая роль — громоотвода для негативных эмоций Грега и помощника по хозяйству для Рэни. Тебе позволяли играть по строго определенным правилам, а как только ты попытался их нарушить, ты стал неудобен. Верный и преданный мальчик вдруг обзавелся своим мнением, начал пренебрегать своими обязанностями. Попытались его обломать — а он вдруг уперся, захотел что-то для себя. Вот его и выставили. Неудобен ты стал, Сергей...

Белобрысый поднялся с дивана, зябко поежился, потом презрительно посмотрел на Хайо.

— Все, что ты говоришь — это грязь и гадость. Я ее любил, а она меня предала. Вот и все. Я не знаю, почему. Но все это — игра, роль... мне кажется, что ты очень больной человек. Ты больной, а не я, понимаешь?

Хайо только развел руками:

— Я же предупреждал, что ты не захочешь меня услышать. Извини, Сергей, но ты не представляешь для меня такой ценности, чтобы я потратил еще несколько часов на то, чтобы доказать тебе, что я не болен, а услышанное — не «грязь и гадость», а правда. Я тебе не доктор, ты мне не пациент. Ложись спать...

— Докажи мне, что ты прав — и я поверю.

Хайо рассмеялся — чуть зло, свободно, не считая нужным щадить чувства Сергея. Блондин вздрогнул, будто получил пощечину.

— Я не буду тебе ничего доказывать. Мне это не нужно. Да и тебе, судя по всему, не нужно. Ничего, в Городе еще найдется с десяток таких же пар, тебя там примут с распростертыми объятиями. Еще на год. Пока не выработаешься. А потом выбросят. Живи по кругу — это твоя жизнь, порть ее, как хочешь.

Из слов Хайо Сергей не понял почти ничего. Ему было совершенно непонятно предложение обходиться со своей жизнью по своему вкусу. Пожалуй, он обратил внимание только на тон — ледяное равнодушие. Слишком уж это было непривычно. Слова, сказанные таким голосом, до Сергея не доходили. Он резко сел, просидел так пару минут — Хайо молча наблюдал от окна, как блондин изо всех сил стискивает руками виски, потом морщится, словно от приступа головной боли и закрывает ладонями лицо. Хайо не пошевелился и когда Сергей застонал сквозь прижатые к губам руки — так, словно ему вогнали кол в спину. Смотритель ждал.

— И что мне делать?

— Найди целителя. Здесь они есть, кажется. Если не найдешь здесь — поднимись повыше, — Хайо мягко подошел, опустил ладонь на плечо Сергея. — Твой случай вовсе не безнадежен.

— Я не хочу к целителю... Я хочу разобраться сам.

— Сам ты не разберешься никогда, поверь мне. Ты не готов смотреть правде в глаза. Ты не сможешь быть честным с собой. Тебе нужна помощь. Я с тобой работать не могу, извини, у меня свои дела.

— Конечно, проехаться по мозгам ты можешь, а помочь... — обиженно воскликнул Сергей, сбрасывая руку Хайо.

— Беда, коль сапоги начнет тачать пирожник, — насмешливо процитировал Хайо. — Пойми, я не доктор, я столяр. И я тебя вылечить не смогу. Я рассказал тебе все, что смог. Я дал тебе совет. Ты можешь воспользоваться им, а можешь плюнуть и забыть. Это твоя жизнь, Сергей. Делай с ней, что хочешь.

Парень опять скривился, ссутулился. Он ничего не хотел делать, да и к Хайо шел не за советом, а за моральной поддержкой. Вместо поддержки он получил увесистый удар по голове, и благодарности за это не испытывал. Но было то, о чем он не говорил Хайо — история с Рэни не была первой. Его уже один раз предали — в точности по схеме, обрисованной Хайо. Та история еще болела где-то в глубине души, но Сергей уже мог смотреть на нее отстраненно. Конечно, Хайо сильно преувеличивал, точнее — как-то искажал вещи, пачкал их. Но тогда... да, наверное, так и было. А Рэни не могла быть такой же дрянью. Хайо ее оклеветал, должно быть, из ревности — он же сам к ней подкатывал...

Сергей чувствовал себя бессильным. Если бы Хайо повел его к целителю силой, поволок за шкирку, он бы, пожалуй, сопротивлялся, но так было бы проще: всегда можно было сказать: «я не хотел, меня заставили». Но косоглазый умник не заставлял и не настаивал — он несколько раз подчеркнул, что ему все равно. Конечно, ему было все равно. Он решил занять место Сергея, и у него все получилось. Нужно было встать и ударить по наглой роже — но Сергей боялся, что промахнется и услышит холодный резкий смех Хайо. Одного раза ему хватило — второй раз чувствовать себя ничтожеством он не хотел.