Опасайся взгляда Царицы Змей - Наталья Солнцева

Богдан вспомнил слова Лиды, что приготовленный яд не оставит следов, и с сомнением покачал головой. Один запах чего стоит.

– Никто не должен узнать, что случилось! – воскликнула Алена. Ее щеки горели лихорадочным румянцем. – Во всем обвинят меня, что это я довела сестру. Богдан, кому-нибудь известно, что Лида поехала с тобой сюда?

– Нет. Мы вышли из квартиры поздно вечером. Соседи точно не видели. Во дворе было пусто. Здесь мы сразу отправились в лес, а оттуда в сторожку.

Он совершенно потерял счет времени. Сколько Лида варила зелье, а он спал, было неизвестно. Похоже, прошли целые сутки, а кажется, всего несколько часов.

Тут Богдан вспомнил, что, когда он проснулся, Лиды в сторожке не было. Куда она ходила? Может, кто-то ее и видел в это время?

– Риск определенно есть, – добавил он.

Ему стало понятно, что предлагает Алена – избавиться от трупа и скрыть факт смерти Лиды. Она уехала в город на свадьбу. И пропала. Искать ее толком не будут. Милиция пропавшими почти не занимается. Так, формально… На самом деле можно предполагать что угодно – сбежала из дому, уехала к любовнику. Мало ли? Молодежь сейчас неуравновешенная, нервная и безрассудная. А там, глядишь, все как-нибудь утрясется.

– Есть еще один свидетель, который мог видеть, что Лида была здесь, с нами, – вмешался Сергей.

– Кто?

– Лицо в окне.

Воцарилось молчание. Действительно, потрясенные смертью Лиды, они совсем забыли о странном происшествии. Кто-то заглянул в окно, испугал всех. Если это им не померещилось, конечно.

– А нам не показалось? – спросил Богдан.

– Всем троим?

Ситуация становилась угрожающей. Алена заплакала навзрыд, как ребенок, вытирая слезы ладошкой и громко шмыгая носом.

Богдан подошел к телу Лиды, наклонился, прислушиваясь. Нет! Шальная мелькнувшая надежда не оправдалась: девушка была мертва. Она уже начала остывать, нос заострился, щеки чуть ввалились. Сомнений никаких – перед ними труп, и вся ответственность ляжет на них. Если кто-то видел Лиду через окно… скрыть этот факт не удастся. Вот так история!..

Горский почему-то вспомнил Артура. Уже вторая смерть с тех пор, как он приехал из Франции. Невольно потянувшись рукой к груди, он убедился, что флорентийский медальон на месте. Сразу отлегло от сердца. Они выпутаются! Безвыходных положений не бывает. Надо только подумать хорошенько.

– Кто здесь мог оказаться в лесу? – спросил он, переводя взгляд с Богдана на Алену. – Почему в окно заглянул?

Жена пожала плечами. Богдан угрюмо молчал.

– Может, к Марфе кто приходил? За травами или еще чем? – сам предположил Сергей. – Пойду посмотрю. Фонарь есть? Если «нечистая сила» балует, то следов, конечно, нету. А если человек… вроде как должны быть.

Богдан порылся в сумке, достал фонарик.

– Держи. Осторожнее там.

Пережитое потрясение и общая угроза сблизили бывших непримиримых врагов, сделали их союзниками, товарищами по несчастью. У них возникла серьезная проблема, которую так или иначе придется решать. Даже Алена оставила свои ужимки и неуместное кокетство. Злость ее тоже испарилась. Остались только страх и опустошение.

Сергей натянул куртку и вышел в темноту осеннего леса, зябко повел плечами. Посветил фонариком на землю под окном. По-видимому, летом тут была цветочная грядка, потом ее перекопали. На грядке четко выделялись женские следы – узкий носок небольшой ступни.

Значит, все-таки женщина из плоти и крови, а вовсе не «потусторонняя сущность» заглядывала в окно. Сергей сам не знал, лучше это или хуже. Наверное, лучше. Во всяком случае понятнее. Куда же ведут следы?

Луна пряталась за тучи, черноту ночи рассеивал только тусклый свет из окна комнаты, где остались Алена с Богданом. Он посветил фонариком, – следы вели к резному деревянному навесу для сушки ягод, грибов и трав. Что это?.. Около самого настила из досок лежит какая-то бесформенная груда. Издалека не видно… Горский прищурился. Плохое предчувствие томительно сжало сердце…

Алена сидела, сгорбившись, не переставая плакать. Слезы градом катились из глаз. Богдан молча курил. Он подкрутил фитилек лампы, и света стало меньше. Тело Лиды терялось в полумраке, и могло показаться, что все происшедшее – страшный сон. Стоит проснуться, и все окажется по-прежнему.

– Надо бы переложить твою сестричку на сундук. Что ж мы ее на полу оставили? Нехорошо это.

– Не трогай ничего, – встрепенулась Алена. – Сергей вернется, тогда и решим. Кстати, где он так долго? Надо торопиться! Не ровен час, Марфа заявится.

– Поздно уже. Она в деревне заночует.

– А если нет?

Богдан взглянул на светящийся циферблат наручных часов. Действительно, выходило, что Горского нет уже минут двадцать. Многовато.

– Бери лампу, пойдем искать его.

– Я боюсь! – Алена вцепилась в его рукав. – Там темно. Где Сергей? Куда он мог деться?

– Может, заблудился. Лес вокруг…

– Что ему в лесу делать? Он бы в чащу не пошел.

– Пошел, не пошел… Какая разница? Нужно посмотреть, что случилось. Одевайся!

Богдан подал ей куртку. Алена отпрянула, замахала руками.

– Нет, я ни за что не пойду! Я боюсь!

– Ладно, тогда подожди меня здесь, я быстро.

Оставаться одной в доме рядом с трупом? Такое Алене не снилось даже в самых кошмарных снах! Ее зубы громко стучали.

– Н-нет! – она не отпускала Богдана.

– Надо пойти посмотреть, – он взял со стола лампу. – Успокойся. Я же с тобой.

Во дворе было тихо. Казалось, деревья, дом, хозяйственные постройки – все застыло в немом оцепенении.

Богдан хотел позвать Горского, но в последний момент передумал. Не стоит привлекать к себе внимание: неизвестно, кто и с какими целями бродит вокруг дома. Он чувствовал дрожь Алены, которая крепко прижималась к нему, и был счастлив, вопреки всему на свете.

– Смотри… что это светится? – она показала рукой в сторону навеса. – Как будто цветет папоротник! Но в такую пору…

– Какой папоротник? – Богдан чуть не прыснул со смеху. Обостренные нервы, близость любимой женщины придавали каждому мгновению неповторимую прелесть. – Это, кажется, фонарь, который я дал Сергею.

Алене захотелось обратно в дом. Но там, в темноте, наполненной слабым запахом лилий, лежала мертвая Лида…

– Не ходи туда!

– Подожди… – он двинулся к навесу, преодолевая сопротивление повисшей на его плече девушки. – Надо же посмотреть, что случилось. Постой тут.

– Нет! Я с тобой!

Они медленно подошли к настилу.

«Неужели еще два трупа?» – подумал Богдан, увидев тело Сергея рядом с другим телом, по виду женским. Он наклонился.

Алена сжала зубы, чтобы не закричать.

– Подержи. – Передав ей лампу, Богдан поднял лежащий в траве фонарик, посветил. – Он живой! Дышит! Эй… Серега…

Богдан похлопал Горского по щеке, и тот приоткрыл мутные больные глаза, простонал:

– Голова…

– У него на голове шишка, – сообщил Богдан, повернувшись к Алене. – Наверное, ударился о край настила, когда падал. Да не реви ты так, жив твой супруг! Помоги ему подняться. Я посмотрю, кто там еще лежит…

Другое тело принадлежало древней, усохшей донельзя старухе, похожей на желтую сморщенную мумию. Ее одежда казалась не по размеру большой и лежала кучей тряпья, покрывая тщедушное тельце. Бабка оказалась мертва.

– Алена! – позвал он. – Подойди сюда!

Алена нехотя приблизилась, боясь взглянуть на тело.

– Кто это?

– Не знаю. А она… он… живой?

– Это старуха мертвая. Да нагнись же, не бойся! Не укусит она тебя!

Богдан увидел, что Сергей уже встал, потирая голову. Казалось, он плохо соображал, где он и что произошло.

– Ну, узнаешь? – Богдан направил луч фонаря в лицо мертвой бабки.

Дрожа от страха, Алена присела на корточки. Желтое сморщенное лицо было удивительно знакомым. В то же время Алена никогда раньше его не видела.

– Ка-кажется… нет… хотя…

– Что?

– Да нет, не может быть! – Алена немного успокоилась.

Мертвая бабка была очень высохшая, кожа и кости. Из-под полуоткрытых век неприятно поблескивали в свете фонарика закатившиеся глаза. Девушка поставила лампу на землю и пригляделась внимательнее.

– Чего не может быть? Говори!

– На бабушку мою похожа… на прабабушку то есть, – пробормотала Алена. – Марфу!

– Ты что, бабушку свою узнать не можешь? Она это или не она?

Алена подняла на Богдана опухшее от слез лицо, на котором застыло немое удивление.

– Марфа крепкая была, молодая… а это, – она кивком показала на покойницу, – древняя старуха. Лет под сто…

– Как это, молодая? Ты же говоришь прабабушка?

– Да… Но ты не понимаешь! – Тут Алене в голову пришла мудрая мысль. – Вытащи ее руку!

– Зачем?

– У бабы Марфы на левой руке золотое колечко должно быть, тоненькое такое, с зеленым камешком.

Богдан добрался до старухиной руки, погребенной под ворохом тряпья.

– Видишь? – прошептала Алена. – Даже одежда как будто не ее, а на пять размеров больше. Ну, что, есть колечко?