Курс начинающего волшебника - Владимир Долохов

Потом я порекомендовал Наташе повторять новое имя и представлять сцену угощения борщом в те моменты, когда она будет вспоминать о Юре или общаться с ним. Наташа ушла в приподнятом настроении и, что особенно важно, с новым пониманием происходящего. Она осознала, что Юра — не «засранец» и не «придурок», а экзаменатор, указывающий на ее собственные промахи и предлагающий ей скорректировать свои действия. Наташа была полна решимости сдать этот экзамен, что ей великолепно удалось.

Она появилась примерно через неделю и прямо с порога радостно сообщила, что Юра с ней полностью расплатился (к удивлению родственников и знакомых). Но самое любопытное, что Юра стал названивать Наташе по телефону, рассыпать комплименты, мило шутить и забавлять ее, и, наконец, делать недвусмысленные намеки. В общем, стал «подбивать клинья», чего ранее никогда не наблюдалось. Рассказывая об этом, Натали равнодушно пожимала плечами, ее лицо принимало пренебрежительное выражение, и она заявляла: «Все это меня, конечно, не интересует». Но на мой взгляд, это была маленькая женская хитрость, и, скорее всего, Наташа с удовольствием выслушивала Юрины «серенады». Тем более что в следующее мгновение ее лицо озарялось довольной улыбкой, и с губ слетало признание: «Похоже, борщом-то я его перекормила…».

ПЕРЕМЕЩЕНИЯ В ПРОСТРАНСТВЕ

Мы с мужем решили снять отдельную квартиру без мебели на длительный срок, чтобы потихоньку обзаводиться собственным хозяйством. Со временем мы планировали приобрести собственную квартиру. У нас уже был печальный опыт неудачной аренды жилья — за прошлый год мы переезжали дважды. Стоило нам с мужем довести до ума чужие хоромы, сделать ремонт, частично оплачиваемый владельцами, как нас просили освободить квартиру. С формальной точки зрения все было правомерно, но хозяева быстро забывали свои обещания о длительности аренды.

Когда хозяин нашей новой квартиры, господин Форточкин, потупив взор, намекнул, что нам, возможно, придется освободить его квартиру, мы прямо-таки оторопели. Мы снова дали себя облапошить — предстоял третий переезд. Самое неприятное было чувствовать себя дурачками, которых ловкие владельцы недвижимости использовали как бесплатную рабочую силу для обустройства своих апартаментов, да еще взимая изрядную плату. Наплакавшись вволю, я решила действовать. Но как?

Форточкин и рад бы пролонгировать договор на несколько лет, как обещал ранее, но его дочь Эльза надумала выйти замуж и поселиться в этой квартире. Нашего хозяина явно настораживал жених дочки, его криминальные замашки, неопределенность занятий, отсутствие жилья. Словом, Макар Кузьмич надеялся, что дочь изменит решение, и умолял нас подождать до окончательного ответа месяц-другой. В любом случае, мы могли прожить в их квартире еще несколько месяцев после окончания нашего годичного договора, пока не подыщем себе новое жилье.

Вдобавок, квартира вдруг стала меня раздражать. Заходя на собственноручно оклеенную кухню, я испытывала жалость, что все мои труды по обустройству быта пошли «коту под хвост». А когда заходила в комнаты, охватывал ужас: как вывозить отсюда мебельные гарнитуры? Пугала и финансовая сторона переезда. Теперь стали проявляться минусы нынешнего жилья, на которые я раньше закрывала глаза, и мне захотелось скорее покинуть эту квартиру.

Я не знала, как быть, — то ли всеми силами пытаться остаться здесь, то ли попробовать найти жилье, которое нас действительно устроит. И, не дожидаясь от Эльзы окончательного решения, я начала поиски квартиры.

Тут я встретила своего знакомого, несколько лет применявшего симоронские техники. Он подробно рассказал мне о системе Симорон. Я искренне поблагодарила Макара Кузьмича за предупреждение, что наши скитания никогда не закончатся.

Я стала размышлять, как переименовать Форточкина, и вспомнила недавнюю встречу с ним.Однажды, прибыв за квартплатой, он обмолвился, что больше всего на свете любит спокойненько порыбачить. Кузьмич даже приобрел для вылазок на природу старенький «УАЗик». Покупку жена обозвала «просто бредом» и долго возмущалась: «Зачем купил эту развалюху?» Форточкин добавил, что его дражайшая половина, Евдокия Апполинарьевна, не одобряет его увлечения. Пригладив висячие усы, он сокрушенно изрек: «Доконали меня эти бабы! Хотел 8 марта поехать на рыбалку, отдохнуть по-человечески, а эта стервоза не пустила. Пришлось сидеть дома».

Я впервые обратила внимание на этого мешковатого, лысенького мужичка с одутловатым лицом. Казалось, что он всеми заброшен: мятые штаны, разлапистые ботинки с комьями грязи, куртка в пятнах машинного масла. Я заметила его суетливость, виноватый вид, вызывающий жалость. Передо мной стоял замученный семьей из трех женщин человек, которого мой муж окрестил подкаблучником. Макару Кузьмичу явно недоставало душевного комфорта и спокойствия. Но когда он рассказывал о зимней рыбалке, его лицо озарялось блаженной улыбкой. Я подумала, что лучшим способом обеспечить ему душевный комфорт будет отдых от семьи и возможность вырваться на природу, прихватив коловорот. Господин Форточкин получил имя: «Я тот, который едет на „козле“ с коловоротом».

После такой нестандартной работы я совершила вполне прозаические действия — оставила с десяток заявок в агентствах по недвижимости. Когда ко мне возвращались сомнения по поводу переезда, я мысленно заводила «козлика» и «отправляла Кузьмича рыбачить». В итоге я почувствовала себя гораздо спокойнее.

Форточкин, приехавший за квартплатой, посвятил меня в перипетии его отношений с дочерью и пообещал всячески на нее влиять. Он практически не надеялся на успех. Раньше я не знала о его разногласиях с Эльзой, и меня очень удивил рассказ Кузьмича. Истинной драмой Макара был серьезный конфликт с дочерью. Она вела с родителями настоящую войну, вечно огрызалась, запиралась в своей комнате и «отца родного ни в грош не ставила». Эта информация требовала коррекции в работе. Через трэк было добыто свеженькое имя Форточкина, учитывающее проблемы с Эльзой: «Я тот, который надувает разноцветные наволочки».

Во всех агентствах мне отвечали: «Найти квартиру по вашей заявке просто нереально. Не мешало бы вам либо снизить требования, либо повысить арендную плату». Несмотря на это, я методично работала с именем. Еще десяток агентств получили ту же заявку.

Через две недели позвонила агент и предложила посмотреть интересную квартиру, отвечавшую всем моим требованиям, но которая была на 40 процентов дороже нынешней и на одну комнату меньше. Правда, огромная кухня компенсировала второй недостаток, но цена… Было решено ехать на встречу с хозяйкой и попытаться сбить цену. Ни на минуту не забывая про взмывающие в небо наволочки умопомрачительных цветов, мы отправились на просмотр.

Хозяйка новой квартиры, мадам Симбиевич, оказалась поистине грандиозной женщиной: крупный торс, глубокое декольте, зычный голос плюс бьющая через край энергия и напористость маленького танка. Я мысленно попрощалась с надеждой снять расчудесную квартирку, понимая, что нам не уступят ни копейки. Выяснилось, что уступят, и столько, сколько нам нужно, и ремонт оплатят, и договор составят на нужное количество лет.

Я мечтала снять квартиру именно в этих домах: в 50 метрах от роскошного парка с озерами, каменными мостами, скульптурами и памятниками. Вдобавок, дом располагался в пяти минутах ходьбы от метро и поблизости от моих родителей. Он представлял собой кирпичную башню с домофоном, высокими потолками, огромной лоджией и милейшими соседями. Хозяйка оказалась очень приятной женщиной, с которой мы быстро нашли общий язык.

Когда агент оформляла договор, я вспомнила наши условия проживания у Форточкина, за которые упорно цеплялась. А именно: блочный дом с «картонными» стенами; пятиметровую кухоньку; окна, выходящие на крышу библиотеки, то есть помойку, по которой ходят подростки и стучат в окна; соседей, преимущественно, хронических алкоголиков; инциденты с ними, иногда заканчивающиеся вызовом милиции. Грустную картину дополняли котлованы вокруг дома, которые забыли засыпать. Я припомнила героические вылазки с ребенком в коляске, когда мы рисковали свалиться в какой-нибудь окоп.

После подписания договора мы с мужем с энтузиазмом принялись за ремонт и вскоре переехали. Ура!

Спустя месяц после переезда мне позвонила дочь Форточкина, чтобы решить вопрос с телефонными счетами. После официальной части Эльза вдруг задушевно призналась мне, абсолютно незнакомому человеку, что замуж она так и не вышла, ибо жених оказался редкостным проходимцем. Эльза предложила будущему мужу составить брачный договор, в котором владение квартирой остается только за ней. Жених вознегодовал: «Как можно мешать мои светлые чувства с меркантильной дележкой имущества?» И поставил условие: либо он прописывается к Эльзе без всяких брачных договоров, либо свадьбы не будет. Она разумно решила, что и, правда, — лучше свадьбе не бывать. Теперь он периодически преследует Эльзу и угрожает ей. А потом девушка с сожалением добавила: «Как жалко, что вы уехали. Ведь мы собирались продлить договор».