Четырехдневная планета - Генри Пайпер

— Если мы останемся здесь еще час — с нами кончено, — сказал он. Держу пари, что это так.

Спорщиков среди нас не оказалось. Джо Кивельсон открыл глаза и осмотрелся.

— Мы никого не вызвали по радиосвязи, — продолжил Мюрелл. — Это означает, что в течение часа нас никто не найдет. Я прав?

— Да, наверное, где-то в этих пределах, — допустил Джо.

— Как далеко от берега мы сейчас находимся?

— Радар не улавливает ничего, кроме стай рыб, — ответил Эйб Клиффорд. — Единственное, что я знаю, мы сейчас в заливе Санцери.

— Хорошо, почему же тогда нам не всплыть? — продолжал Мюрелл. — Один из тысячи, что нам повезет, но если мы останемся здесь, у нас не останется ни одного шанса.

— Что вы думаете? — обратился ко всем Джо. — Мне кажется, Мюрелл правильно говорит.

— Смерти нет, — сказал Цезарио. — Смерть — переход в иное состояние, и снова жизнь. Мне все равно, что вы решите.

— А что нам терять? — спросил кто-то еще. — Мы давно играем в кредит.

— Отлично. Мы всплываем, — сказал капитан. — Всем держаться крепче.

Мы разбудили всех, кто продолжал спать, кроме трех охотников, которые были без сознания. Этих мы завернули в одеяла и брезент, как младенцев, и привязали их покрепче. Мы проверили, чтобы ничего не болталось в лодке, и привязали, и пристегнули все, что нашли. Потом Абдула направил лодку вверх и выжал максимум из двигателей. Как раз когда мы начали подниматься, я услышал голос Цезарио:

— Тем, кто хочет встретиться со мной после реинкарнации, могу сказать только одно — я не перевоплощусь снова в Фенрисе!

Передние огни освещали путь только на пятьдесят-шестьдесят футов впереди. Я видел, как слэшеры, алебарды и прочая нечисть в спешке убирались с нашего пути. Затем мы вертикально вышли на поверхность.

Все повторилось заново, только на этот раз Абдула не пытался бороться, а просто держал курс вверх. Лодку начало раскручивать. Думаю, многие из нас теряли сознание, я-то точно. Наконец, больше благодаря везению, чем приложенным усилиям, Абдула смог развернуть лодку по ветру. Некоторое время мы летели более или менее спокойно, но потом лодку опять начало раскручивать вокруг оси. С места, где я сам себя привязал, была видна панель управления, в переднем иллюминаторе я увидел скалы, напоминающие оскал монстра, я закрыл глаза и стал ждать прихода Проводников Душ.

В течение нескольких секунд, которые тянулись как полчаса, никто из них не появился, я снова открыл глаза. Горы были теперь и впереди и справа. Интересно, когда отец узнает о том, что с нами случилось? Цезарио снова стал молиться, к нему присоединился Абдула, который вдруг вспомнил, что воспитывался как мусульманин. Надеюсь, он не пытался молиться в сторону Мекки, даже если предположить, что он знал, где она располагается относительно Фенриса. Это меня рассмешило, и я подумал, что сейчас самое подходящее время смеяться над чем угодно. Наше положение было настолько хреновым, что все, что бы не произошло, было бы просто смешным. Я продолжал смеяться, когда заметил, что мы медленно снижаемся и идем задним ходом. Очевидно, Абдула, переставший к этому времени молиться, смог каким-то образом восстановить хоть какой-то контроль над лодкой и удержать ее против ветра. Все будет нормально, если сила ветра останется постоянной, и, как только я об этом подумал, лодку опять подбросило и закрутило, и я увидел отвесную скалу в заднем иллюминаторе.

В следующий момент я увидел, что от скалы отделяются камни и валуны и летят в нарушение всех законов гравитации, затем до меня дошло, что это уровень приземления, и мы опускаемся вверх тормашками. Это продолжалось несколько секунд, потом лодка ударилась кормой о землю, подскочила и ударилась снова. Я потерял сознание от третьего удара.

Когда я пришел в себя, я свисал с борта лодки, который теперь был ее потолком, внешние и внутренние огни не горели. Джо Кивельсон держал фонарь, пока Эйб Клиффорд и Глен Мюрелл пытались отвязать меня и спустить вниз. Воздух был свежий и очень холодный.

— Эй, да мы уже внизу! — сказал я так, что можно было подумать, кроме меня об этом никто не знает. — Кто-нибудь еще жив?

— Насколько мне известно, все, — ответил Джо. — Кажется, я сломал руку.

Тут я заметил, что он держал руку крепко прижатой к телу. Мюрелл сильно поранил голову и пока работал, все время вытирал рукавом кровь.

Когда они спустили меня вниз, я осмотрелся. Кто-то освещал фонариком корму, которая была практически вся разбита. Это чудо, что не взорвался контейнер с ракетами, но еще большее чудо — что все остались живы, хотя чудом было бы и если бы остался в живых хоть один из нас. Мы нашли два фонаря, которые можно было зажечь, и привели в чувство тех, кто был без сознания. У одного охотника была сломана нога, еще у одного — кисть, а Абдула Монахан пришел к выводу, что у него сломаны два ребра. У остальных все было на месте, но все были в синяках и ранах. У меня болело буквально все. Мы нашли работающий обогреватель и включили его. Том и я с помощью брезента кое-как закрыли пробоины в корме. После того, как Мюрелл и Цезарио закончили вправлять кости, накладывать шины и перевязывать ребра Абдулы, они налили в чайник немного воды из одной из канистр и стали готовить кофе. Пит Дюмонт отыскал свою трубку и закурил, Джо Кивельсон закурил свою.

— Хорошо, где мы находимся? — спросил кто-то Эйба Клиффорда.

Штурман тряхнул головой:

— Радио разбито, то же самое с локатором и навигационным оборудованием. Я могу смело утверждать, что мы находимся на северном побережье Земли Германа Рейха.

Рассмеялись все, кроме Мюрелла. Я вынужден был объяснить ему, что Земля Германа Рейха — антарктический континент Фенриса и других берегов уже быть не может.

— Я бы сказал, мы прилично удалились на запад от Залива Санцери, рискнул предположить Цезарио Вийера. — Мы не можем быть в восточной стороне, нас несло на запад. Думаю, мы как минимум в пятистах милях от него.

— Не обманывай себя, Цезарио, — сказал ему Джо Кивельсон. — Нас подняло турбулентным потоком вверх и несло на восток. Альтиметр пытался снимать показания, но половину полета просто не мог этого сделать. Мы не знаем, где мы сейчас. Я принимаю заявление Эйба.

— Мы в устье какого-то фиорда, — сказал Том. — Мне кажется, он разветвляется рогатиной, и мы находимся наверху слева, не берусь утверждать это точно.

— Не могу найти ничего подобного по карте, — сказал через некоторое время Эйб Клиффорд.

Джо Кивельсон чертыхнулся:

— Эйб, ты прекрасно знаешь, как «скрупулезно» составлялись карты этого побережья.

— Какой нам сейчас толк от того, что мы узнаем, где мы находимся? — спросил я. — Радио разбито, мы не сможем никому передать наши координаты.