Американский поцелуй - Дэвид Шиклер

— Не, — решил Самсон, — научи нас чему-нибудь.

— Да, — глаза Полетт сверкнули.

— Научи нас чему-нибудь, — повторил Самсон, — или не получишь гночи.

Дуглас засмеялся. Остальные молчали.

Николь прокашлялась.

— Отец не шутит, мистер Керчек.

Дуглас перестал смеяться.

— Как это?

— Он полагает, — объяснила Николь, — что вы должны научить его и мою маму чему-нибудь, иначе вечер не продолжится.

Дуглас воззрился на студентку. Он понял, что она абсолютно серьезна, и быстро отвел глаза. Волосы Николь были забраны назад, и Дуглас опасался, что если будет слишком долго смотреть на контур ее висков, то ее отец, бывший моряк, заметит это.

— Хмм, чему бы вы хотели научиться?

— Черт возьми, тебе решать. — Самсон опять ударил Дугласа.

— Расскажите им о происхождении какого-нибудь слова, — предложила Николь, — только побыстрее. Я есть хочу.

Дуглас отодвинулся на другой конец дивана, подальше от кулака Самсона. Он перебирал в уме хорошо известные ему вещи. Книги.

— Я думаю, — начал он, — думаю, что расскажу свою гипотезу, почему Шекспир назвал своего героя Лиром.

Полетт была взволнована, будто Дуглас подвергался опасности.

— «Лир» по-немецки означает «пустой». А «Король Лир» — пьеса о жизни. Главный герой в конце сходит с ума, живет на природе, в лачуге, как Иов. Он опустошен, один наедине с правдой, — Дуглас поднял брови, — пустой человек.

— Браво, — выкрикнул Самсон. Он собрался хлопнуть Дугласа по плечу, но тот поспешно встал и налил себе еще коктейль.

— Пустой, пустой. — Полетт была очарована.

Николь прищурила глаза.

— Вы никогда нам этого не говорили.

— Что? — переспросил Дуглас.

— Мы читали «Короля Лира» в ноябре. Вы никогда не рассказывали о Германии. О названии.

Дуглас пожал плечами. Он поставил шейкер на стол.

— Ну, это только мое предположение. Прямых доказательств нет.

— Неважно, — произнес Самсон, указывая на Дугласа, — так оно и есть. Я понимаю, когда мне говорят, правда это или ложь.

— Хорошо, — согласился учитель.

— Это правда, и ты ее раскрыл. — Самсон показал Дугласу поднятый вверх большой палец. — Вечер продолжается.

Николь встала.

— Думаю, это очень эгоистично, вот что я думаю. — Она посмотрела на Дугласа.

— Что именно? — спросил он.

— Вы, — фыркнула Николь, — вы скрыли от студенток свою маленькую драгоценную теорию.

— Нет, подожди секунду, — возразил Дуглас.

— Нет. — Николь сложила руки на груди. Дуглас не мог этого не заметить. — Вы учитель, мистер Керчек. Предполагается, что вы должны выкладывать все свои мысли в интересах учениц.

— Звучит так, будто он сохранил свои мысли лично для себя, — подмигнул Самсон.

— Это только теория, — запротестовал Дуглас.

— Хм-м. — Николь подняла подбородок, теперь Дугласу стала видна ее шея, крохотная ямочка у ключицы. — Я разочарована, — холодно произнесла она, — я буду молчать, пока не подадут салат.

— Николь, — позвал Дуглас.

Но Николь пересела за стол.

Самсон потер руки.

— Давайте к столу, — проревел он.

За закусками Дуглас рассказал большую часть своей жизни Боннерам. Он нервничал из-за того, что Николь надулась и не произносила ни слова, в конце он поведал о своей стажировке в Японии, о приступе мононуклеоза и о неудаче на выпускном вечере с Хитер Ангелона.

— Сейчас-то с вами все в порядке? — поинтересовался Самсон.

Дуглас поднял глаза от тарелки.

— Сэр?

— Вы выздоровели? После мононуклеоза?

— О да. Это было тринадцать лет назад.

— Браво. — Самсон с жадностью отправил в рот ломтики огурца. — Послушай, больше никаких сэров. Я Самсон, черт возьми!

— Договорились. — Дуглас пытался поймать взгляд Николь. Она сидела напротив него, а Самсон и Полетт во главе стола. Николь не поднимала глаз от тарелки, поэтому взгляд Дугласа переместился на книжные полки позади нее.

— Самсон, — сказал Дуглас, — Полетт, у вас такое чудесное собрание книг. Вы прочли их все?

Самсон пристально посмотрел на Дугласа. Он выдержал десятисекундную паузу.

— Дуглас, — произнес Самсон, — я прочитал каждую из них от корки до корки.

— Правда? — Дуглас еще раз взглянул на полки. — Это невероятно.

Самсон нахмурился.

— Неужели, мистер Гарвард? Невероятно?

— Простите, — быстро извинился Дуглас.

— Вы вздорный молокосос, — заключил Самсон.

В животе у Дугласа похолодело, так с ним бывало в старших классах перед боксерским поединком.

— Самсон. Мистер Боннер. Я не хотел вас оскорбить.

— Ха, — закричал Самсон, — попался.

Дуглас посмотрел на женщин: они ухмылялись.

— Что? — не понял Дуглас.

Самсон ударил Дугласа по плечу.

— Я устроил тебе проверку, Дуг. Проверял твой темперамент.

— О. — Дуглас глотнул вина. — Ха-ха, — устало проговорил он.

— Теперь я присоединюсь к беседе, — вмешалась Николь.

— Черт возьми, — Самсон указал на книги, — я не прочел ни одной, Дуг. Это бесценная коллекция.

— Они фамильные, — сказала Полетт.

— Правильно, фамильные. — Самсон прожевал и проглотил кусок. — Николь их читает. Они принадлежали моему предку, Владимиру Боннеру. Он был принцем Карпатских гор или какой-то подобной дыры. — Самсон повелительно помахал рукой. — Дело в том, что он принц, а это его книги.

— Дело в том, что Боннеры принадлежат к королевскому роду, — пояснила Николь.

Самсон ударил по столу.

— Гночи! — проревел он. — Я сам их сделал. — Он огляделся, ожидая возражений.

Полетт подала главное блюдо, которое, Дуглас вынужден был признать, было великолепным. Он потягивал вино, беседа текла сама собой. Самсон обсуждал избитые темы: мэра, погоду, биржу ценных бумаг. Дуглас похвалил Самсона за гночи. Когда Самсон поинтересовался его детством, Дуглас рассказал, что был скаутом, но утаил, что убил бурундука. Полетт спросила о любимых фильмах Дугласа, и он удовлетворил ее любопытство. Каждый раз, когда Дуглас смотрел на Николь, она отводила взгляд. Постепенно Дуглас успокоился. Шардонне слегка ударило ему в голову, и он начал интересоваться случайными вещами: как сыграют «Янки» в этом сезоне, как холодно становится и как Николь не любит чистить фасоль. Незаметно тарелки опустели.

— Так, девочки, — распорядился Самсон, — давайте перейдем к охоте.

Полетт поставила перед каждым по глотку бренди.

— Кто жертва? — улыбнулся Дуглас. Он вытер рот салфеткой.

— Мы думаем, ты должен жениться на Николь, — произнес Самсон.

Дуглас чихнул несколько раз подряд. Все пожелали ему доброго здоровья.

— Что, простите? — переспросил Дуглас.

— Мы с Полетт хотим устроить вашу свадьбу. Николь — наш единственный ребенок.

Дуглас уставился на Боннеров. Они сидели на своих местах, вежливо улыбаясь. У Николь был такой же взгляд, как при оглашении результатов контрольных работ. Никто не смеялся.

— Вы, конечно, шутите, — сказал Дуглас.

— О нет. — Самсон Боннер потягивал свое бренди. — Я тебя не разыгрываю, Дуг.

— Он серьезно, мистер Керчек.

Дуглас опять ощутил холодок в желудке. В молодости он участвовал в соревнованиях под названием «Курильщики вечера пятницы», еженедельных боях в Джентльменском клубе. Джентльменами были трудяги Аллентауна, пившие виски и игравшие в карты по вечерам в пятницу на заброшенном мебельном складе. Каждые выходные они приводили компанию мальчишек из местных школ. За бифштекс на ужин мальчишки надевали перчатки и колотили друг друга на ринге в центре зала, а мужчины пили и веселились. Быть приглашенным на ринг среди аллентаунских подростков считалось особой честью, и Дугласа выбирали четырнадцать раз драться в его весовой категории. Двенадцать боев он выиграл, один раз нокаутом, а ему ни разу даже нос не сломали. Даже сейчас иногда, засыпая, Дуглас вспоминал свой бой с братом Хитер Ангелоны, Кармином. Кармин был на десять фунтов тяжелее Дугласа и вел по очкам до третьего раунда, в котором Дуглас свалил его апперкотом. Кармин потерял сознание. Мужчины в зале взвыли. Ударили в гонг. Дугласу запомнился запах сигар, привкус крови во рту. На лице Кармина, как ни странно, крови не было. Наблюдая, как мистер Ангелона приводит сына в чувство нашатырем, Дуглас захотел одновременно блевать и засунуть язык в рот Хитер.

Дуглас покачал головой, приходя в себя. Он поднялся.

— Николь, — сурово сказал он. — Что происходит? Это шутка, очередная нелепая семейная издевка?

— Нет, — Николь закинула ноги на стол, — мои родители вполне серьезно хотят нашей свадьбы. Я тоже.

— Пожалуйста, сядь, Дуглас, — сказала Полетт.

Впервые ее голос звучал серьезно. Дуглас сел.

— Это… это бред, — произнес он, — мы же просто ужинаем.