Герцог-обольститель - Адель Эшуорт

– Я, право, не знаю, – ответил он, потирая руки. – Но я думаю, что мы должны попытаться узнать, почему он не связался с вами. На это у него наверняка была веская причина.

– Я в этом уверена. – К ней вернулся ее властный тон. – Но я хочу, чтобы вы ничего ему не говорили. Пока.

– Естественно, – улыбнувшись, согласился Норман. – Я даже не подал виду, что заподозрил, будто в его возвращении было что-то странное, а он не дал мне повода спросить о его намерениях.

– Для этого он слишком умен, – сказала графиня.

Норман постарался не выдать себя, но это намеренное оскорбительное сомнение в его умственных способностях разозлило его. Когда-нибудь он ей отомстит. И ждать придется не так уж и долго.

– Я думаю, что вам надо встретиться с ними обоими. Послушайте, что он скажет, когда она будет рядом, и как она будет на это реагировать. Таким образом вы узнаете больше, чем если пошлете за ним и встретитесь с ним наедине.

Она так глубоко вздохнула, что приподнялись ее плечи и большой бюст. К ней вернулось ее высокомерие, и она улыбнулась так, словно ни на минуту ни в чем не сомневалась.

– Я уже подумала об этом, Норман. Я поеду в субботу на званый вечер по случаю обручения графини Брийон. Оливия должна быть там, и если он в городе, то наверняка будет ее сопровождать.

Норман все это знал. Графиня Брийон была самой богатой и преданной клиенткой Дома Ниван. Оливия, конечно же, была приглашена, и поскольку она вернулась в Париж, то, несомненно, поедет на раут.

– Но она будет уверена, что встретит вас там, так же, как и Эдмунд, – осторожно подсказал Норман.

– Что он может сделать в такой толпе? – Она пожала плечами и отмахнулась от его предостережения. – Они не смогут от меня прятаться вечно. А если они не приедут, вот тогда я буду знать, что что-то не так. Я не могу делать какие-то заключения только на основании ваших слов.

Она, как всегда, была права, и Нормана это страшно разозлило. Вот стерва!

Она встала – в знак того, что аудиенция окончена. Норману ничего не оставалось, как тоже встать. Он вдруг отметил, как уродливо выглядят ее светлые волосы и бледно-зеленое платье на фоне кричаще красного и розового фона комнаты. В данный момент он ни за что не сумел бы подобрать для нее соответствующий аромат, даже если бы очень постарался.

– Так я пойду?

– Конечно, дорогой Норман.

Он потер ладонью щеку, словно колеблясь, но решил, что она достаточно над ним поиздевалась. Придет время, и он отплатит ей сторицей.

– Знаете, – спокойно сказал он, – остается возможность того, что Эдмунд уже сумел заполучить деньги и считает, что Дом Ниван у него в руках. – Он не стал добавлять, что ее дорогой, любимый Эдмунд уже мог присвоить не только все деньги, но и доходы молодой наследницы, которую он пытается обмануть и на этот раз. Вполне разумный вывод, если учесть, что этот человек вернулся в Париж, не известив графиню.

Однако ему и не надо было об этом говорить – таким разъяренным взглядом она на него посмотрела. Она явно об этом не подумала, а он испытал еще один прилив гордости за свою интуицию.

– Вы что-то сегодня разговорились, Норман, – предупредила она, перестав улыбаться.

– Извините. Моим единственным намерением было вас информировать и...

– И вы меня информировали. Благодарю вас. Я устала, и мне надо прилечь.

Устала? Наверное, слишком много времени провела за туалетом.

Она протянула руку для поцелуя. Клюнув носом перевернутую ладонь, он выпрямился и отступил, вытянув руки по швам.

– Если я узнаю что-нибудь еще?..

– Сразу же придете ко мне и расскажете, – закончила она за него и, грациозно приподняв юбки, направилась к выходу из гостиной. – Спасибо, Норман. Рене вас проводит.

Норман стоял еще несколько секунд, прислушиваясь к ее удаляющимся шагам и непроизвольно сжав кулаки. В дверях с его шляпой в руке уже стоял исполнительный Рене, чтобы выпроводить его. Норману захотелось расхохотаться. Господи, если бы она была чуточку добрее, немного более щедрой, он мог бы рассказать все. Он был готов отдать свой годовой заработок за то, чтобы иметь возможность присутствовать на рауте графини Брийон в следующую субботу, когда эта высокомерная расчетливая женщина, считающая, что она все контролирует, окажется лицом к лицу не со своим обожаемым Эдмундом, а с его братом – неким Сэмсоном Карлайлом, герцогом Даремом. А этот Сэмсон был последним человеком, которого она когда-либо хотела бы снова видеть, тем более – в Париже.

Норман вышел на улицу. Остановившись у лотка уличной цветочницы, он закрыл глаза и, глубоко вдохнув сладкий свежий аромат цветов, подставил лицо солнцу.

Сегодня действительно был чудесный день.

Глава 9

Оливия обожала рауты – любые, по любому поводу. А уж такие вечера, как этот, давали отличную возможность напомнить о себе и встретить множество людей, с помощью которых она могла легко и с успехом продавать продукцию Дома Ниван. Кроме того, на этих раутах было весело. Однако сегодня произойдет нечто такое, чего она никогда прежде не испытывала. Она не только будет ломать комедию перед своими знакомыми и всем высшим светом, но будет притворяться на глазах человека, который и без того лишил ее спокойствия.

Последние дни они провели весьма интересно, дружески и непринужденно беседуя. Правда, она узнала новость, которая ее по-настоящему взволновала: оказывается, у него была сестра. Точнее, у него и Эдмунда была сестра, существование которой ее муж намеренно скрывал. И она думала об этом, но так и не поняла почему. Она спросила Сэмсона, и он истолковал это так – Эдмунд просто не хотел рассказывать о своем прошлом. Она была разочарована, но ей пришлось наконец признаться, что чем больше она узнавала Сэмсона, тем больше ее супруг выглядел как лживый мошенник, негодяй, которому были нужны только ее деньги. Сказать, что она чувствовала себя униженной и обманутой, значило бы не сказать ничего. С тех пор, как Эдмунд оставил ее, и до последнего времени она надеялась, что все-таки ошибается.

Сэмсон рассказал, что его двадцатисемилетняя сестра Элиза замужем за влиятельным лендлордом, живет в своем загородном поместье и воспитывает четверых детей. О себе он говорил мало, но и ее не расспрашивал. Пока она работала в своем магазине, он все время был рядом, и его постоянное внимание уже начало ее раздражать. Не потому, что он что-то говорил, а потому, что одно его присутствие отвлекало ее.

Он все еще ей не доверял. Она инстинктивно это чувствовала. К тому же он все время не сводил с нее глаз, словно ожидая, что она непроизвольно выдаст себя какими-либо действиями или словами. Но она ничего не делала такого, что могло бы вызвать его подозрения, и в последние дни между ними установились, как она полагала, довольно дружеские отношения. Но сегодня произойдет знаменательное событие. Многие на вечере решат, что он – Эдмунд, будут задавать ему вопросы, возможно, выболтают важную информацию, касающуюся ее мужа. Их спектакль скоро начнется. Во всяком случае, они на это надеялись.