Старфол - Денис Александрович Игумнов

на основании тех многочисленных видений, которые ко мне приходят, практически невозможно. Да и если бы я смогла, думаю, прогноз был бы малоутешительным. Кругом нас затаилась угроза, эта станция живёт своей чудовищной жизнью. Я ощущаю, что необходимый нам ключ мы можем обнаружить либо на втором, либо на третьем уровне станции. Если считать первым тот на котором мы сейчас находимся. Могу только согласиться с доктором: действительно, чем мы глубже будем спускаться, тем меньше шансов у нас остаться в живых.

– У нас есть только один выход – идти дальше, – у Строгова стали наливаться кровью глаза, оставаясь внешне спокойным, в нём с новой силой забушевал пожар ярости, начавший его подъедать еще в родном бункере за несколько часов до операции. Его состояние выдавали только краснеющие белки глаз, – и мне всё равно что нас там ждёт и насколько оно враждебно всему живому. Все меня услышали, срать я хотел на все эти ожившие сказки! Екатерина, сканируй каждый уголок станции, старайся предупреждать нас об угрозах. И на этом ставим жирную точку. Начинаем войну! Божков вернулся? Поехали!

Группа в боевом порядке шла по серпообразному коридору, проходя мимо многочисленных ответвлений вглубь уровня, и, продвигалась дальше, оставляла справа от себя столь же многочисленные закрытые двери лабораторий. Так группа добралась до грузовых лифтов: пассажирские лифты на станции отсутствовали. Солдаты рассредоточились по периметру площадки размером сто квадратов, на которую выходили ещё несколько меньших по размеру коридоров, перед тремя лифтами. Первая двойка, – Труба и Сало, – зашли в среднюю кабину лифта. Понажимали там разные кнопки, зашли в следующий лифт, а затем и в последний. В наушниках шлема полковника прозвучал голос Трубы:

– Все лифты обесточены, аварийная система энергопитания отключена. Лифты питались от собственных генераторов, но, судя по всему, с ними тоже произошла смертельная неприятность. Мы открыли нижний люк в шахту правого лифта: шахта полностью забита обломками и покорёженным оборудованием. Кто-то очень не хотел, чтобы мы могли спуститься этим путём. Да, командир, Сало только что доложил, что и все остальные, то бишь две оставшиеся шахты, также завалены.

– Ясно. Всем внимание. Из-за невозможности спуска на нижние уровни здесь, мы будем вынуждены идти по лестнице, проходя полностью уровень за уровнем. Напоминаю, что лестницы переходов на каждом уровне разнесены в противоположные стороны. Поэтому придется, повторяю, проходить их полностью. Ближайшая лестница, на нашу удачу, здесь же. Дверь на неё все видят? Вон она, жёлтого цвета, – Строгов показал на дверь.

Не успел Строгов произнести последних слов, как стали открываться двери помещений и из всех коридоров, выходящих на лифтовую площадку, полезли твари когда-то бывшие персоналом станции – они все носили комбинезоны станции с соответствующими нашивками и шевронами. Уроды были явно не в духе: со всех сторон раздавались их болезненные стоны и захлебывающиеся завывания. Они ползли по полу, стенам, потолку и все они были окончательно мёртвыми. Полуразложившееся плоть где-то уже начала отходить от костей, обнажая склизкие зеленоватого цвета кости. У многих глаза уже вытекли гнилостными соплями на вспухшие могильным соком щёки. У остальных глаза имели мутный оттенок покорёженного в аварии, забрызганного чёрной кровью, стекла.

Бойцы без команды открыли огонь. Попасть в мертвых оказалось на удивление сложно: вопреки своему внежизненному статусу, передвигались они быстро и ловко. Командир дал команду группе отходить к двери на другой уровень. Держа оборону и разрывая на мокрые куски ожившие трупы, создав из шквала огня непроходимую стену для зомби, отряд стал двигаться к двери. На переднем краю оказался Гвардеец, поливая особо активных тварей из своего огнемёта, он буквально превращал в прах то, что уже давно должно было и так принадлежать земле. При попадании в труп очереди из автомата Овод, мертвяк разлетался в куски, которые, даже отделенные от головы, продолжали жить своею мерзкой жизнью – руки продолжали сжиматься, ноги сгибаться, а челюсти кусать. Группа отходила назад: прозвучало несколько протяжных выстрелов из винтовки Клык; пару тварей перестали существовать, их подергивающиеся останки прилипли к оплывающей огненной массой перегородке.

Один боец из тройки, прикрывающей Божкова, чуть замешкался перезаряжая автомат и, отделяя его от уходящей группы, между ним и остальными вклинились порядка десяти живых мертвых. Поняв, что ему не прорваться, боец кинулся в ближайший узкий проход. Помня расположение всех ходов на этом уровне, он ринулся в обход по запутанным коридорам, лишь бы успеть к своим. Бежал он так, как не бегал никогда в жизни. Круто поворачивая на поворотах, он почти не снижал скорости. Сейчас он бы мог выиграть чемпионат мира по бегу с препятствиями. Подстегивал его шум разбивающихся стёкол и разлетающихся в щепки дверей лабораторий. За ним по пятам катился ком из оживших гнилых тел. Заворачивая за каждый угол поворота, он успевал кинуть назад термическую гранату и тем самым останавливал этот поток, делая его горящим и на время слепым. Путь себе он расчищал, паля во все стороны по дверям и окнам из автомата. К несчастью, дверей было много и ему в аду бега, и в отсветах бушующего пламени казалось, что их не просто много, а что их количество приближалось к бесконечности. За каждым поворотом их становилось всё больше, будто они размножались почкованием. А из следующим дверей уже лезут всё новые и новые твари.

Его боевые товарищи видели, как он побежал в сторону бокового прохода. Они держали с ним связь. Прижавшись всей группой к бронированной двери жёлтого цвета, ведущей на другой уровень, превратившись в огненного ежа, они сдерживают натиск и ждали его прихода. Наши своих в бою не бросают.

– Держись парень, беги, не останавливаясь, мы ждём тебя, – раздаются разные голоса боевых товарищей в динамике его шлемофона. Это придаёт ему сил, он бежит быстрее, сбрасывает с себя ранец и уже сам кричит в микрофон:

– Я близко! Я с вами!

Боец задыхается от спёртого воздуха станции, превращённого его бегом в вихрь, обжигающей его лёгкие. Он чувствует вкус крови во рту, и вот он последний, долгожданный поворот, до него остаётся каких-то тридцать метров. Сил почти нет, боец слышит грохот стрельбы: его ещё ждут. Перед самым углом поворота открывается последняя для него дверь, и перед ним, под его ноги выскакивает свора приземистых монстров ростом с собаку. Они без шерсти, мускулистые, пасть в форме окружности, зубы в пасти как циркулярная пила передвигаются по её краю. Не ожидая атаки снизу, боец натыкается на собак, спотыкается и падает на пол. На него набрасываются все сразу, патроны кончились, все остальные боеприпасы остались в брошенном ранце,