Война дезертиров. Мечи против пушек - Юрий Валин

— У нас к вам три дела, леди, — Даллап, наконец, справился с дыханием. — Во-первых, мастер Кормак выражает свое сожаление. В смысле, сожалеет, что не успел еще раз поболтать с молодой леди. Передает вот это, — Даллап вытащил из-за пояса ножны с ножом и кивнул молодому парню. Энгус протянул девушке длинное оружие.

— Глефа,[20] — это подарок. А нож, — благодарность. Кормак уже продал два таких. Так что вы, леди, теперь отец новой железки. В смысле, мать…

Гм, мать, значит? Шпионка машинально приняла нож и глефу. Нож оказался близнецом того, что сама заказывала. Немного иная отделка, обычные поясные ножны — вот и все различия.

— Великое дело дизайн, — улыбнулась Катрин. — Мастер Кормак креатив ценит.

Старик кивнул:

— Точно, он все умеет. Еще мы встретили «серых», они прознали, что леди уходит, и передали кувшин. Сами прийти постеснялись, вы уж извините их, леди.

Катрин понимала. У ночной стражи здесь семьи и относительно спокойная жизнь. Ссориться с хозяйкой замка им не с руки.

Даллап покосился на молодого напарника:

— И последнее, леди Катрин. Мы тут посоветовались и решили, что не стоит нам купцов дожидаться. Если позволите, мы к вам присоединимся. И вам повеселее будет, и нам задницы невесть сколько отсиживать не придется…

— Сдурели?! — вырвалось у Катрин.

— Как посмотреть, — пробормотал ветеран, отводя глаза. — Уж не глупее вас, леди.

— Конечно, нашли, на кого равняться. У меня обстоятельства. А вы чего с цепи сорвались? Тебе ли, Даллап, не знать, как неподготовленным в дальний путь соваться?

— Верно, леди. Только на всю жизнь не наготовишься. А вам помощь не помешает. Вы, по-моему, не очень различаете, где у телеги перед, а где зад. Да и лошадью кто-то заниматься должен.

— Это уж обязательно. У вас в городе живодерня имеется? Вот вы лошадку туда и проводите. Она все равно и до леса недотянет.

— Дойдет. К кобылке только подход нужен, — вмешался Энгус.

Катрин хмыкнула. Тоже, юный натуралист нашелся.

Приблизился гвардеец:

— Эй, дурни, спятили, что ли? Ты, Даллап, и твой сопляк забыли, под чьей дланью живете? Вот леди Нидд узнает…

— Заткнулся! — немедленно гавкнула Катрин. — В замке командовать будешь. Если кто позволит кобелю пасть открыть.

Глефа в руках девушки угрожающе качнулась, и телохранитель попятился.

Катрин повернулась к мужчинам:

— Уверены? В здравом уме и твердой памяти, тракт мерить готовы?

— В общем, да, — пробормотал Даллап, несколько удивленный формулировкой. Энгус просто кивнул.

— Взрослые. Пеняйте на себя, — угрожающе процедила Катрин.

Мужчины не дрогнули, и девушка кивнула в сторону телеги:

— Кидайте вещи и идем. Дело к вечеру, не ночевать же под забором.

Неторопливо шлепали копыта белесой. Путники шагали молча. Оглядываться никому не хотелось. Дорога поднялась на склон холма. До ближайших деревьев оставалось рукой подать. Катрин покачивала в такт шагам глефой. Гладкое древко, темный, чуть длиннее локтя, наконечник-клинок. Тяжесть оружия успокаивала. Это тебе не нож. Солидная, хорошо сделанная вещь. Катрин никогда не пробовала работать таким раритетом. Но в руку глефа легла удобно, словно старая знакомая. Конечно, автомат был бы предпочтительнее. Интересно, как отреагирует какой-нибудь кутах[21] на попадание десятка 9-мм пуль? Ну, да ладно, в проверенном веками древковом оружии, по крайней мере, патроны никогда не кончаются.

Путники подошли к опушке. Дорога уводила в дубовое редколесье, дальше начиналась настоящая чаща.

— Уважаемые господа отставные воины, еще разок крепко призадумаемся. Отдаю должное вашей решимости, но как насчет трезвого здравомыслия? Возвращайтесь потихоньку, ну куда вам бежать-торопиться?

Даллап покачал головой:

— После того, как нас так проводили, возвращаться не имеет смысла. Лучше рискнем.

Энгус молчал, поглаживал шею белесой животины. Кобыла, едва остановившись, впала в привычный медитативный ступор.

— Ладно, пойдем, глянем, что там в лесу.

В лесу было страшно. Это почувствовали все и сразу. И засада даркова здесь ждала… Кобыла фыркнула и попятилась, Катрин перехватила глефу наперевес, Энгус пригнулся, крепче ухватившись за вожжи, ветеран лапнул рукоять меча. Темная фигура, поднявшаяся из-под ствола дуба, качнулась к путникам и произнесла дрожащим голосом:

— Почему так долго, леди Катрин?

Существо откинуло капюшон плаща, и открыло знакомую мордаху. Волосы Ингерн были растрепаны, к щеке прилип листок. Девушка выглядела очень несчастной.

Катрин сглотнула:

— Знаешь, Ингерн, ты вполне могла заполучить по лбу тяжелой вещью. Тяжелой и острой. Что ты здесь делаешь?

— Жду вас. С самого утра. Вы ехали очень долго. — Служанка поправила волосы и жалобно посмотрела на Даллапа. — Вы провожаете леди?

— Ну да, провожаем. Так что скажи нам до свидания и быстро возвращайся домой. Здесь не место глупым девочкам.

Ингерн помотала головой:

— Я иду с леди Катрин. Ей одной трудно будет.

«Еще клетки с попугаем не хватает и пары крикливых младенцев», — с некоторым испугом подумала Катрин.

— Ты, Ингерн, совсем спятила? — строго спросил Даллап. — Разве такая дальняя дорога по силам девчушке, всю жизнь проведшей в замке? И о чем ты думаешь? Сказок наслушалась?

— Все, что сможет такой старый грубиян, смогу и я.

— Это я-то грубиян? — искренне возмутился ветеран.

— Подождите, — Катрин взяла за плечо служанку. Глаза у Ингерн были припухшие, видно, что рыдала и что вот-вот опять расплачется. — Зачем тебе из замка уходить? Смысл какой? У нас и налегке мало шансов до места добраться. Возвращайся. Чем тебе плохо в замке?

— Плохо?! Да леди Элен меня убьет.

— Не дури. За что ей тебя убивать?

— За все, — убежденно сказала Ингерн. — Я чувствую. Не прогоняйте меня. Все равно покрадусь следом. Я буду полезной, моя леди. Вы хозяйка хорошая. С такой хозяйкой как не пойти?

— Да какая я хозяйка? Мне и кормить тебя нечем.

— Так я взяла еду на первое время. А потом что-нибудь придумаем. Я все равно не могу теперь вернуться, — взмолилась Ингерн.

Катрин в замешательстве посмотрела на мужчин.

— Баба, в смысле женщина, в походе к несчастью, — проворчал Даллап. — А уж две женщины даже не знаю к чему.

Катрин наставила палец на служанку:

— Ну? Ты понимаешь, куда прешься? Будешь ныть и плакаться, возиться с тобой и не подумаю.

— Я ныть буду не больше, чем эти грубияны. Вы не пожалеете, — неожиданно твердо заверила Ингерн.