История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I - Петр Рябов

Именно при Ягайло происходит исторический судьбоносный поворот Руси Литовской на Запад – в сторону Польши. Союз Польши и Литвы был основан на общности интересов двух народов и наличии общего противника – Тевтонского Ордена. Начало польско-литовского союза относится ещё к 1325 году, когда князь Гедимин отдал свою дочь Альдону замуж за польского короля Казимира. Другим общим врагом Польши и Литвы были ордынцы и их подручные – русские князья Северо-Восточной Руси. Стремясь к союзу с Польшей, Ягайло одновременно хотел обезопасить себя и от Ордена, и от Орды, и от Москвы, и от своих противников в Литве. Польские же магнаты, со своей стороны, надеялись присоединить огромное Великое княжество Литовское и Русское к польской короне. 15 августа 1385 года в Крево была подписана уния, по которой сын Ольгерда Ягайло становился польским королем, получал руку юной польской королевны Ядвиги, переходил в католицизм (под именем Владислава) и обещал обратить в католичество языческую Литву (чем, кстати, устранялся формальный повод к нападениям на неё со стороны Ордена) и присоединить Литовско-Русские земли к Польше. Эта уния определила на многие столетия историческое развитие всей Восточной Европы. Союз между польским, литовским и русским народами отвечал их интересам, укреплял торговые связи на восточноевропейском пространстве, вёл к объединению военных усилий этих стран и повлёк за собой дальнейшее ослабление центральной власти и усиление аристократии внутри них, Принятие католицизма на смену древнему язычеству позволяло литовской правящей элите сохранить свое этническое своеобразие, не растворившись в массе православного русского населения, ознаменовало поворот Литовской Руси на Запад, лицом к Европе и – спиной к монголам и Монгольской Руси.

Однако многие литовские бояре и князья (язычники и православные) не приняли вхождения Литвы в состав Польши. Во главе этого мощного движения встал энергичный сын Кейстута и кузен Ягайло Витовт (Витовт Великий, 1392–1430). Ему удалось отстоять независимость ВКЛ от Польши и добиться от Ягайло признания его Великим князем Литовским и Русским. Уния сохранялась, также как сохранялся и союз двух стран против Ордена, но Литовско-Русское государство не поглощалось Польшей. По словам С.В. Думина: «Союз Литвы и Польши был фактическим союзом двух равноправных монархов, и Великое княжество в неприкосновенности сохраняло собственную государственность, суверенитет, лишь постепенно усваивая некоторые польские государственные институты и юридические нормы, приемлемые для местного населения (прежде всего, боярства).» Этот союз дал впечатляющие плоды: в 1410 году объединённое польско-русско-литовское войско наголову разбило войско Тевтонского Ордена в великой битве у Грюнвальда, после чего начинается упадок государства крестоносцев.

При Витовте ВКЛ в последний раз достигает наивысшего могущества и, вероятно, в последний раз предпринимает имевшую все шансы на успех попытку завершить, наконец, объединение русских земель. В 1395 году к ВКЛ присоединяется Смоленское княжество. Витовт присоединяет также Вязьму и ряд княжеств на Оке (Верховские земли). В 1427 году Тверь и Псков, а в 1429 году и Рязань признают себя вассалами Витовта, на Литву отныне ориентируются и новгородские бояре. Вассалом Витовта признал себя и Крымский хан. В это время и Москва выступает как «младший брат» и вассал Литовской Руси: московский князь Василий I был зятем Витовта и, умирая, назначил его опекуном собственного малолетнего сына Василия II, передав ему тем самым власть над Московией.

Но победоносное и триумфальное наступление Литовской Руси вновь останавливает неожиданная и страшная, поистине трагическая, случайность! В 1395 году Витовт попытался посадить на ордынский трон в Сарае изгнанного оттуда своего ставленника хана Тохтамыша, бежавшего под его опеку и пообещавшего отдать ему навеки всю Русь во владение. Однако произошла роковая и громадная непоправимая катастрофа: в 1399 году на реке Ворскле огромное стотысячное русско-литовско-татарское войско Витовта и Тохтамыша было наголову разбито и полностью уничтожено монгольской армией Едигея и Тимир-Кутлука (противников Тохтамыша), что надолго ослабило ВКЛ (ибо в этой битве пал весь цвет литовского и русского воинства и аристократии) и помешало завершению объединения Руси вокруг Вильно. Если Ольгерду в его борьбе за объединение Руси помешала проордынская и сепаратистская корыстная политика московских князей и сопротивление связанных с ними церковных иерархов, то Витовта постигла неудача из-за страшного и невиданного разгрома 1399 года.

В 1430 году Витовт, впрочем, вновь был близок к своей цели – он получил королевскую корону от императора Священной Римской Империи и готовился окончательно присоединить к Руси Литовской Москву (в которой в это время бушевала междоусобная война) – но умер в полушаге от желаемого. А после его смерти ВКЛ на десять лет погрузилось в пучину раздоров и конфликтов между православным и католическим населением. Витовт проводил политику централизации, укрепления своей власти в таком рыхлом образовании, как ВКЛ, смещая местных князей с их престолов и заменяя их собственными наместниками. С.В. Думин отмечает «стремление Витовта продолжить дело своих предшественников, добиться создания в Восточной Европе мощного государства, ядром которого, как и прежде, являлись бы восточнославянские земли. И эту программу, как это ни парадоксадьно, унаследовал правнук Витовта, великий князь Московский Иван III.» Подобно Ольгерду, Витовт оборонялся на Западе от крестоносцев (в союзе с Польшей) и продвигался на восток, объединяя и освобождая русские земли. Будучи католиком, он поддерживал православную церковь как орудие своей политики.

В 1413 году новая уния (Городельская), подписанная между Литовской Русью и Польшей (кузенами Витовтом и Ягайло) признавала независимое существование ВКЛ в союзе с Польской короной. Литовская католическая аристократия отныне получала привилегии (равенство с польскими панами и доступ к высшим должностям), в то время как православное население, не подвергаясь гонениям, в то же время автоматически оказывалось «людьми второго сорта». При этом уния с Польшей сделала личную власть Литовского Великого князя более ограниченной, избираемой (а не наследственной), ослабив центральную власть и усилив литовскую католическую аристократию. Верховной властью в ВКЛ становились отныне сеймы (съезды) литовских панов. Постепенно происходит полонизация (ополячивание) и окатоличивание правящей элиты ВКЛ.

Здесь следует ненадолго остановиться на внутренних порядках, социальной структуре и политических особенностях Литовской Руси XIII–XV веков (от Гедимина до Витовта). В отличие от Монгольской Руси, в Руси Литовской сохранились и укрепились древнерусские институты общинной демократии, федеративно-договорные принципы социальной жизни. Между великим князем и местными князьями заключались договоры (ряды), как между вассалами и сюзеренами, власть великого князя была предельно ограничена Радой (советом из высших чинов государства) и сеймом (съездом шляхты), города могли изгонять княжеских наместников и приглашать себе новых («на их воле»). На разных землях существовали различные традиции, особенности и обычаи, слабо нарушаемые княжеской властью. Князья были вынуждены выдавать «привилеи» – грамоты о правах и вольностях различным землям, городам и сословиям. По словам С.Г. Пушкарёва: «Литовско-русское государство носило характер федерации областей и земель, сохранявших свое особое областное устройство и объединенных лишь верховной властью господаря великого князя и его пановрады». Решающую роль в ВКЛ играли бояре: в отличие от Монгольской Руси так здесь называли не высших чинов великокняжеского двора, а всех служащих государю лиц благородного происхождения (с XVI века под влиянием Польши их будут именовать «шляхтой»). Мощной и влиятельной группой населения были также горожане («мещане»). У них были свои органы местного самоуправления, выборные лица («войты»), широкие права и привилегии. Города совместно владели коллективной собственностью – землёй вокруг города, с выпасами, лесами и рыбными ловлями (всё это вместе называлось «волостью» и напоминало античные полисы). По словам современного историка А.Ю. Дворниченко: ««Волость Полоцкая», «волость Смоленская» и т. д. – обычные выражения документов. Как и в древнерусский период, термин «полочане», «смольняне», «торопчане» и пр. обозначал не только жителей этих городов, но население всей земли… при котором города-государства по-прежнему имели свои рубежи.» При этом город выступал как политический, экономический, военный, культурный и религиозный центр волости. Как отмечал А.Ю. Дворниченко, «в борьбе с князем община выступала не как разрозненная масса, а организованно, в форме веча». Князь был вынужден подписывать договор с «волостью» о том, что он обязуется защищать эту землю и не будет посягать ни на общий суд, ни на коллективную земельную собственность. Назначаемые князем воеводы и чиновники должны были судить суды при участии представителей местного населения и на основании местного права. Характерными чертами общества в Литовской Руси XIV–XV веков было наличие городского ополчения (как основной военной силы), общинного суда, веча, городского коллективного землевладения, повсеместные федеративные и договорные принципы устройства, слабая сословная дифференциация и очень слабая княжеская власть, а также отсутствие громоздкого государственного аппарата управления.