Казнь за разглашение - Александр Андрюхин

Берестов закрыл глаза и со стоном замотал головой.

Нечего ломать голову. Сейчас он приедет и спросит у Лилечки прямо: была она сожительницей Климентьева? И еще: как давно она знает Авекяна? Конечно, девушка может поднять его на смех, но это не смертельно. Это даже прекрасно. Тогда подозрения отпадут. Хуже, если она замкнется, как тогда в «Тибете».

И вдруг Берестова прострелило повторно: так вот почему в ресторане у неё испортилось настроение: конечно же, не от тибетского вина, а от того, что она услышала фамилию своего бывшего сожителя. Ведь Леонид ей в ту минуту говорил, что раскручивает убийство шестилетней давности. А ведь точно! И Авекян на следующий день категорически запретил заниматься раскруткой этого убийства… Что же получается? Выходит… это Авекян со своим водителем Андреем грохнули сожителя Ивановой?

В это время поезд, наконец, подкатил к «Китай-городу». Людской поток поплыл из вагона, а Берестов со стеклянными глазами врос в сиденье… Черт! Она любовница Авекяна…

В области сердца что-то оборвалось и провалилось. Перед глазами возникли какие-то плавающие искры. Стало совсем душно.

Лилечка любовница Авекяна? Вот это раскрутил на свою голову! Лилечка… Черт! А может быть, даже она и разработала сценарий убийства своего сожителя. Но зачем? Ясное дело, зачем: чтобы завладеть квартирой.

Эх! Шерлок Холмс хренов! Две недели раскручивал это дело — и ни разу не пришло в голову поинтересоваться: а кто же теперь живет в квартире убитого?

Берестов поднялся и вышел из вагона. Сейчас он зайдет в редакцию и посмотрит Лилечке в глаза… Только посмотрит, и все станет ясно.

Однако Лилечки в редакции не было. Она укатила на интервью. Авекяна тоже не было. Он уехал по своим делам. Сделалось совсем грустно. Берестов вспомнил, что так бывало довольно часто, когда и Авекян, и Лилечка отлучались одновременно: она на интервью, а он по делам. Водителя тоже на месте не было. Да и не могло быть. Он и повез Авекяна.

Берестов угрюмо обошел редакцию, зашел в компьютерный цех, к корректорам, заглянул на лестницу, которая ещё хранила запах духов Лилечки, наконец подошел к секретарше Оле.

— Послушай, — сказал он тихо, — ты давно здесь работаешь?

— Около года, — ответила Оля, хлопая смеющимися глазами.

— А кто здесь работает давно?

— Откуда я знаю, — пожала плечами Оля. — Топоров, наверно.

— А когда ты пришла, Иванова уже работала?

— Какие вы странные вопросы задаете, Леонид Александрович, — сощурила глазки Оля. — О чем вы думаете? Вам материалы надо сдавать! Вы вообще от рук отбились…

— От твоих, что ли? — усмехнулся Берестов.

— От моих бы вы не отбились, — закатила глазки Оля.

Берестов развернулся и отправился в свой отдел.

— Она пришла после меня, — крикнула вслед секретарша.

Однако это ничего не значило. Они могли встречаться и до этого. Он мог её содержать, снимать ей квартиру. Кстати, нужно все-таки выяснить: кто живет в квартире убитого?

Берестов набрал номер телефона Климентьевой, но её не оказалось дома. Он позвонил полковнику Григорьеву, но тот отправился на совещание. Леонид попросил позвать капитан Батурина, но и он был на выезде. Дьявольщина! У кого же узнать?

Немного поразмыслив, журналист решил позвонить редактору газеты «Версия».

— Я хочу предложить вам одну детективную историю, — сказал он приглушенным голосом. И в трех словах обрисовал картину странной гибели Алексея Климентьева, делая акцент на показания инвалидки и на то, что следственная группа остановилась только на самой неправдоподобной версии.

— Интересно, — хмыкнул в ответ редактор. — И вы можете представить документальное свидетельство, что вскрытие делалось на третий день?

— Могу! — не моргнув, соврал Берестов.

— Тогда несите!

Берестов включил компьютер и жирным шрифтом набрал заголовок: «Сердечная недостаточность от недостаточности фактов», а ниже мелким курсивом добавил: «Врач терапевт шесть лет добивается возбуждения уголовного дела по факту убийства сына».

В голове Берестова тут же созрела структура будущей статьи злопыхательного толка. Упор в ней будет сделан на полное равнодушие правоохранительных органов к бытовым преступлениям. Сегодня им лень расследовать убийство, а завтра они закроют глаза на беспредел, который воцарится в стране от их равнодушия. Насчет беспредела лучше перебрать, чем недобрать. Но стоп! А действительно ли это было убийство?

Берестов по привычке поскреб ногтем висок и уставился в окно. Что это с ним? Впервые за две недели Леонида одолели сомнения. Почему, черт возьми? Да потому, что в это дело замешана Лилечка. «Эх, Лилечка-Лилечка, да как же тебя угораздило?» Но к черту сантименты! Журналист он или кисейная барышня?

Берестов решительно сорвал трубку и набрал номер сотового Калмыкова.

— Я слушаю, — отозвался Толик.

— Привет, старик, это я! Хочу проконсультироваться насчет техники убийства. Постараюсь быть кратким, как Цезарь.

— Ты ещё занимаешься этим грязным делом? Сочувствую.

— Не надо сочувствий! Лучше скажи, можно ли укокошить так, чтобы потом ни одна медэкспертиза не определила. Причем чтобы создалась иллюзия, что человек скопытился, ну… скажем, от острой сердечной недостаточности…

— Это элементарно, Ватсон! Всего два кубика одного препарата (какого именно — я тебе сказать по телефону не могу, это неприлично) — и через десять минут человек тихо и культурно отбывает в лучший мир. У него даже остается время подумать о вечном, исповедаться и попрощаться с родственниками.

— А также застелить свежую постель, побриться и принять ванну…

— Совершенно верно, и выпить чашечку кофе. Этот препарат блокирует сердце и растворяется в организме почти бесследно.

— Что значит почти? Его можно выявить?

— Выявить можно все. Но обычно не выявляют. Нужна специальная аппаратура. Я даже затрудняюсь сказать, есть ли она в Москве. Так что бери на вооружение, старик, и пользуйся достижением цивилизации! Но есть, конечно, и недостатки. Препарат должен закачиваться в вену. После укола на сгибе локтя остается небольшая припухлость.

— Сколько дней?

— Откуда я знаю! Наверное, до первых признаков разложения.

— Скажи… этот препарат можно достать свободно?

— Старик, да ты никак собрался кого-то укокошить! Ну-ну… Так вот, в аптеке тебе, разумеется, этот препарат не продадут, а за углом аптеки за большие деньги купить, наверное, можно. Сейчас все можно за большие деньги. А когда-то этот препарат был только у спецслужб. Сейчас он есть у всех бандитов.

— Бандитам-то он зачем? Они все больше предпочитают гранаты.

— Бандитов попрошу не обижать. Их много, и они разные! Скажу тебе, среди них встречаются индивидуумы весьма изощренного ума.

— Ты встречал?

— Неоднократно.

— Тогда будь здоров!

— Всегда здоров!

Берестов положил трубку и криво усмехнулся. В это время в отдел заглянула Оля.

— Как ты думаешь, — спросил у неё Берестов, — Авекян может попасть иглой в вену?

Оля расширила глаза и ответила:

— Думаю, только в попу.

Берестов полистал записную книжку и внезапно наткнулся на запись: «Понятая Анна (стерва и пьяница), Большая Дорогомиловская, дом 73, кв. 96».

Самое время съездить к ней. Заодно и узнать, кто сейчас обитает в квартире убитого. Вполне возможно, что в ней он сейчас накроет Лилечку с Авекяном.

Берестов выключил компьютер и направился к выходу. Однако вернулся, взял со стола последний номер газеты и подумал, что дороги не будет.

День был пасмурный и душный. В метро можно было грохнуться в обморок от прорвы потного народа и какой-то болезненной духоты. К тому же людей набилось в вагон, как сардин в консервную банку. Выйдя на поверхность, Берестов не получил облегчения. В сомнамбулическом состоянии он нашел нужный дом, подъезд и поднялся на одиннадцатый этаж. Когда он звонил в квартиру этой стерве и пьянице, его слегка поташнивало.

Однако дверь открыла приличная и весьма опрятная женщина лет шестидесяти, в цветном японском халате. Взгляд её был ясным, лицо светлое, волосы с благородной сединой.

— Скажите, Анна живет здесь? — вежливо спросил Берестов, невольно выпрямляясь и подавляя в себе сонливость.

— Я Анна Владимировна, — ответила женщина, внимательно всматриваясь в гостя.

На стерву и пьяницу она была похожа мало, однако внешний облик бывает так обманчив.

— Я журналист газеты «Московские вести», — натянул улыбку Берестов, вытягивая из кармана удостоверение. — Пишу про криминал. В данный момент расследую обстоятельства гибели вашего соседа Алексея Климентьева…

— Это с двенадцатого этажа? — спросила Анна Владимировна.

— Совершенно верно! — обрадовался Берестов.