Седая оловянная печаль - Глен Кук

Я огляделся вокруг. Сам Снэйк интересовал меня меньше. Может, наш убийца и дилетант, но тоже весьма везучий дилетант. Ни одной улики.

– Печально, – сказал я.

– Смерть всегда печальна.

Кто бы говорил! Но Морли полон неожиданностей.

– Я не о том. Посмотри, как он жил. – Я указал на угол Снэйка. Он жил, как лошади Спал на соломе. Из мебели – только грубо выкрашенный стол. – Он был профессиональным солдатом, двадцать лет в войсках, преимущественно в Кантарде. За это неплохо платят. Человек настолько осмотрительный, что ухитрился выжить, наверняка умел и с деньгами обращаться. Но он жил в конюшне, как животное, и не имел даже смены одежды.

– Бывает, – проворчал Морли. – Хочешь пари, что родился он в самых распоследних трущобах? Или на какой-нибудь грязной ферме, где и двух медяков за месяц не увидишь?

– Не надо пари.

Я видел, что он прав. У выросших в бедности людей есть патологическая страсть откладывать деньги про черный день. Но смерть приходит раньше этих предполагаемых несчастий. Жалкая жизнь. Я тронул Снэйка за плечо – мускулы его были напряжены, не расслабились даже после смерти. Странно.

Я вспомнил рассказ кухарки о Снэйке. «Он был доблестным воином», – напишут на надгробном памятнике.

Я перевернул тело, чтобы посмотреть, нет ли чего под ним. Нету.

– Слушай, Морли. Задушить – дело долгое. Вероятно, убийца сперва попробовал придушить его, а потом пырнул ножом или наоборот.

Морли огляделся кругом. Жуткий кавардак.

– Вероятно.

– Ты когда-нибудь душил человека?

Морли укоризненно взглянул на меня: бестактный вопрос.

– Извини. А я вот душил. Мне во время набега поручили придушить часового. Я тренировался заранее.

– Не похоже на тебя.

– Мне не нравится убивать и никогда не нравилось, но я подумал: если убить человека придется и если я хочу уцелеть, значит, надо все сделать как следует.

Морли проворчал что-то. Он был занят осмотром того, что некогда было лицом, грудью и животом Снэйка.

– Я все разыграл как по нотам. Когда я подошел к нему, парень дремал. Но очень быстро проснулся и отбросил меня, как тряпичную куклу. Он мне чуть мозги не вышиб, а ведь я. ни на секунду не отпускал проклятой веревки. Единственно, что мне удалось, – я не дал парню заорать и поднять тревогу, а там подоспел кто-то из наших и добил его ножом.

– Ну и что?

– Если ты не сломаешь жертве шею, она будет бороться. Предположим, ей удастся стряхнуть нападающего и ослабить веревку. Парень увидит тебя, пусть даже на шее у него эта дьявольская восточная удавка, и тогда придется его прикончить любым доступным способом – иного выхода нет.

– Ты ведешь к тому, что Снэйк был сильнее убийцы. Как тот часовой .

Я не говорил, что часовой был сильнее меня, но Морли попал в точку.

– Да.

– У кого-то в доме теперь полно синяков и ссадин. Если это кто-то из домочадцев.

– Может быть. Черт побери! Почему мне так не везет?!

– Ты о чем? – Морли считает меня до неприличия везучим.

– Почему убийца не оставил следов? Клочок одежды, пучок волос, хоть что-нибудь.

– Почему бы ему просто не прийти с повинной? – Морли покачал головой. – Ты торопишься и не ценишь то, что имеешь. Он оставил нож и удавку. Куда больше? Я уже рассказывал, какая редкость этот шнурок. А сколько таких ножей ты видел?

Лезвие ножа было чуть длиннее фута и сделано из полированной стали, но больше всего меня заинтересовала рукоятка – из черного агата, гладкая, зато в самом широком месте вычеканены два серебряных двуглавых Венагетских орла.

– Военный трофей? – предположил Морли.

– Довольно необычный. Из Венагеты. Принадлежал как минимум полковнику. Да, в гвардии его мог носить командир батальона, а в регулярных частях – полковник или подполковник.

– Много ли здесь таких ножичков?

– Верно, это уже что-то. Ниточка, пусть и тонкая. – Я взглянул на Снэйка. – Господи, почему ты ничего не сказал, у тебя же был шанс!

– Гаррет.

Это нам знакомо. Когда Морли кажется, что меня, по его выражению, не туда заносит, он начинает говорить таким вот предостерегающим тоном. «Не раскисай, ты же профессионал», – одергивает он. Не терпит он также упрямства и легкомыслия.

– Я в порядке. Но жалко парня. Я знаю, какую жизнь он прожил. Он не заслужил подобный конец.

– Пора идти, Гаррет.

– Да.

Пора. А то увязну в переживаниях. Я побрел прочь.

У каждого, как говорится, хватит сил пережить несчастье другого. Слава Богу, что убит не я.

Глава 18

Морли предложил поискать следы человека, шаги которого мы слышали в темноте. Я не возражал, но следов мы не нашли.

– Нехорошо, Гаррет.

– Что?

– У меня нехорошее предчувствие. Это не просто интуиция, больше. Необоснованная уверенность. Я уверен, что дела принимают скверный оборот.

Словно в подтверждение его слов, донесся крик. Кричали не от боли и не от страха, хотя и от страха тоже. От этого звука кровь стыла в жилах. Похоже, кричала женщина, но голову на отсечение я бы не дал. На островах я слышал, как мужчины кричат женскими голосами.

– Не стой на виду, – велел я Морли и побежал к дому.

Крики не замолкали. Я ворвался в дом. Шум доносился из западного крыла, с балкона третьего этажа. Я в два прыжка преодолел лестницу, но наверху замедлил шаги. Мне не хотелось оказаться замешанным в какое-нибудь очередное злодейство.

Ступени были забрызганы водой и заляпаны чем-то зеленым. Около лампы лежало нечто, похожее на дохлого слизняка. Я тронул его ногой. Ага, пиявка. Мне пришлось близко познакомиться с ближайшими родственниками этой твари в болотах на островах.

Воняло ужасно. Запах тоже был мне знаком по островам. Что, черт возьми, стряслось?!

Гвалт стоял невообразимый, вопили все, на разные голоса.

– Копьем, копьем его, затолкайте его назад! – кричал Питерс.

– Бог мой, что же это?! – не своим голосом взвизгнул Деллвуд.

Я осторожно поднялся выше и увидел собравшихся на лестничной площадке мужчин. Двое из них тыкали копьями во что-то, копошащееся на лестнице.

Во что именно, я толком не разглядел. Но подозрение у меня появилось. Оживший мертвец. Я взял лампу. Мне не хотелось видеть то, что я увидел, никому не может хотеться, а убийце меньше всего.

Это был труп. Один из погребенных в болоте. В народе их называют ходячими покойниками – убитые, которые не могут найти покоя, пока не наказан убийца. Существует миллион историй о мести мертвецов, но я никогда не предполагал, что стану участником одной из них. Ходячие покойники – это всего лишь легенда, своими глазами их никто не видел.