Золотые росы - Галина Васюкова

Один даже раз, тарахтя и фыркая, проехал грузовой автомобиль.

- Вот видишь, здесь даже автомобили ездят, - сказала я с гордостью.

Но эту Зинку ничем было не пронять. Она шла, спокойно поглядывая по сторонам, как будто все это ее нисколько не интересовало. И вдруг она остановилась как вкопанная. Перед нами была витрина книжного магазина. За стеклом красовались пестрые книжки, тетради, карандаши и резинки. Зинка, чуть не уткнувшись носом в стекло, рассматривала выставленные сокровища.

- Давай зайдем, - предложила я.

- Попрут нас оттуда. Чего без денег ходить? - нерешительно сказала Зинка.

- Не попрут, - уверенно заявила я и первой шагнула на крыльцо.

В магазине было мало народу, и нам сразу показалось, что все так и уставились на нас. Мы долго и старательно шаркали возле двери ногами, пока наконец решились пройти к прилавку.

- Смотри! - восторженно прошептала Зинка, показывая на раскрытую пачку цветных карандашей.

Я ахнула. Никогда мне не приходилось видеть такого чуда. В школе, у некоторых ребят, были цветные карандаши (у меня у самой был карандаш, который с одной стороны писал красным, а с другой синим), но все это были обыкновенные тоненькие пачки по шесть штук. А эта коробка была широкая, как лопата, и в ней было целых двенадцать разноцветных карандашей.

- Интересно, сколько они стоят, - взволнованно сказала Зинка.

Мы долго топтались возле прилавка, пока я, наконец, решилась спросить про цену. Карандаши стоили рубль. Мы с Зинкой вспомнили свой "святой родничок", занесенный сейчас снегом, вздохнули и поплелись вон.

Домой мы возвращались уже в сумерках, когда волшебная витрина сияла электрическим светом. В окнах тоже зажигались огни. Искоса взглянув на меня, Зинка мрачно сказала:

- Что-то нам сейчас будет...

Но на этот раз наши тревожные предчувствия не оправдались. Еще издали мы увидели возле дома Громика. Заметив нас, он повел ушами и приветственно фыркнул.

- Папка здесь! - обрадовалась я.

Отец сидел на низенькой скамеечке и, улыбаясь, смотрел на двух крошечных девчушек, повязанных крест-накрест платками. Мы с Зинкой молча уставились на них.

- Внучки мои, сиротки. В садик ходят, - заметив наше недоумение, пояснила хозяйка.

Девочки держали в руках по куску нашей лепешки с сыром и с наслаждением ели. Вспомнив утреннее чаепитие, я покраснела до ушей.

- Что, набегались? - спросил отец.

- Удрали, - сказала мама.

- А что ж им одним тут сидеть. В городе интересней, - неожиданно заступилась за нас хозяйка.

Мы с Зинкой только переглянулись. Отец собрался уезжать, пообещав прислать за нами через пару дней лошадь.

- Выступать послезавтра, - сообщила мама.

Это известие меня даже нисколько не взволновало. В голове засела одна мысль - как раздобыть рубль, чтобы купить карандаши.

КАРАНДАШИ И ГРУШИ

Утром, едва проснувшись, я первым делом вспомнила про карандаши и ни о чем другом уже не могла думать, тем более, что выступать нам предстояло только на следующий день.

Всю дорогу, пока мы шли в Дом культуры, я оглядывалась по сторонам в надежде, что вдруг найду рубль. Бывают ведь такие чудеса на свете! Наконец я решилась спросить у мамы.

- Нет у меня, Оленька, денег, - печально сказала она. - Придется тебе подождать...

- Я же не на игрушку прошу, а на карандаши.

- Ты уже не маленькая и должна, понимать, что нет у нас денег, сказала мама и тут же, пожалев меня, добавила: - Подожди немного, мне здесь одна женщина должна рубль. Если она отдаст, так и быть, я его тебе на карандаши пожертвую...

- А какая женщина? - спросила я с надеждой.

- Тетя Аня, жена пожарника. Помнишь, что напротив нас жили?

Радость моя сразу померкла. Я прекрасно помнила эту тетю Аню, про которую бабушка говорила, что у них зимой снегу не допросишься.

В Доме культуры уже шел смотр. На сцене ребята танцевали матросский танец. В зале тоже сидели ребята, съехавшиеся на олимпиаду со всего района. Перед сценой стоял стол, покрытый красной скатертью, за которым сидела комиссия. Маму куда-то позвали. Она велела нам сидеть на месте и без нее никуда не уходить, а сама пошла за сцену.

В зале все время хлопали стулья: одни люди уходили, другие приходили. Нам с Зинкой тоже надоело сидеть, мы пошли ближе к сцене.

- Смотри-ка! - потянула меня за рукав Зинка.

Я глянула, куда она показывала, и увидела маму, которая сидела за красным столом и что-то записывала. Понимая, что ей сейчас не до нас, я потянула Зинку за рукав:

- Пошли!

- Куда? - удивилась Зинка.

- Дело есть, - сказала я таинственно.

Мы вышли на улицу. Легкий снежок плавно кружился в воздухе. Возле Дома культуры, мерно жуя сено, стояли лошади. Прямо под ногами у них шныряли бойкие городские воробьи.

- Ишь, народу понаехало! - удивленно сказала Зинка. - Как на ярмарку.

Я не знала, что такое ярмарка, но спросить постеснялась, да и некогда было.

- Знаешь что, - сказала я, - пойдем к пожарничихе, может, она отдаст рубль...

- А чего там, пусть отдает и все! - загорелась вдруг Зинка.

Мы зашагали вдоль по улице. Возле церковной ограды стояла закутанная в платок бабка и продавала груши. Маленькие коричневые дички гремели о жестяную мерку.

- Почем? - осведомилась Зинка.

- Рубль, деточки, рубль мерочка, - сказала бабка. - Сладкие...

Я проглотила слюну, а Зинка пренебрежительно бросила:

- Рубль за такое барахло? Да их летом у нас в лесу сколько хочешь, даром бери!

- Вот и бери... летом, - сердито сказала бабка, потеряв вдруг к нам всякий интерес.

- Неужто покупают? - недоумевала Зинка.

- Конечно. Видишь, уже полкорзины осталось, - сказала я, вытягивая шею.

И как бы в подтверждение моих слов из-за угла выбежал мальчишка и направился прямо к бабке. Протянув ей новенький хрустящий рубль, он подставил карман.

- Есть же люди, которым деньги девать некуда! - сердито проворчала Зинка.

Мы пошли дальше.

Новый дом пожарника с белыми ставнями был обнесен высоким забором. Во дворе на цепи металась огромная собака. Мы остановились в нерешительности. Я осторожно тронула калитку. К моему удивлению, она оказалась незапертой. Собака, гремя цепью, бросилась на нас.

- Не бойся, Зина, она не достанет, - сказала я, прижимаясь к забору и совсем позабыв в это время, что не Зинка, а сама я когда-то удирала от собаки.

На крыльцо вышла хозяйка.

- Чего надо? - крикнула она.

- Здравствуйте, тетя Аня, - сказала я вежливо, не обращая внимания на нелюбезный прием.

- Здравствуй, здравствуй, коли не шутишь, - сказала пожарничиха, всматриваясь в нас с Зинкой.

Мы молчали, не зная, что говорить дальше, и хозяйка, поеживаясь от холода, кивнула нам, чтобы шли в дом. Я так и не поняла, узнала она меня или нет.

- Ну, как вам живется, в колхозе-то? - спросила она, когда мы, шмыгая носами, замерли у порога. "Узнала, оказывается!" - обрадовалась я.

- Хорошо живется! - сказала я и тут же получила сильный толчок в бок. Я оглянулась на Зинку, но та стояла с невозмутимым видом, и я было даже подумала, что это не она толкнула меня.

- У нас корова есть, Буренка, - хвасталась я, - и еще...

- Корова-то есть, да что толку! - перебила меня вдруг Зинка.

Я в недоумении уставилась на нее, а Зинка продолжала:

- На одной корове далеко не уедешь...

- И правда, что с нее толку, когда денег нет! - смекнув, в чем дело, подхватила я. - Мама у нас не работает, и отец ничего не получает, так что у нас и рубля даже нет...

- А без денег известно какая жизнь, - рассудительно заметила Зинка.

Намек, казалось, был достаточно ясным, но тетя Аня и бровью не повела. Мы с Зинкой еще долго расписывали нашу "несчастную жизнь". Наша бывшая соседка слушала, кивала головой, но даже не подумала отдать нам долг. Мы так и ушли ни с чем.

Сердито хлопнув калиткой, Зинка сказала:

- Точно кулаки живут, потому и совести нет!

Расстроенные, мы уныло потащились назад.

Бабки с грушами возле церкви уже не было, и только там, где она стояла, валялась на грязном снегу одна маленькая дичка. Оглянувшись по сторонам, я торопливо подняла ее и, отогрев в кулаке, незаметно сунула в рот.

- Нет, ну ты подумай, есть же на свете такие бессовестные люди! - не унималась Зинка.

Рот у меня был занят грушей, и я молчала. Бабка не обманула - дичка и в самом деле оказалась очень сладкой.

МЫ ДЕЙСТВУЕМ РЕШИТЕЛЬНО

Первая попытка достать рубль оказалась неудачной, но мы с Зинкой не собирались так легко сдаваться. Назавтра мы встали с твердым намерением действовать смело и решительно.

Смотр затягивался, и наше выступление перенесли еще на один день. Мама снова была занята в комиссии, и мы беспрепятственно улизнули из зала.

Веселым чириканьем, как старых знакомых, приветствовали нас воробьи. У церковной ограды, на том же месте, стояла бабка с грушами, но мы шли с видом людей, спешащих по важному делу, и не оглядывались по сторонам. Ткнувшись в запертую калитку нужного нам дома, мы на секунду растерялись, но тут же начали стучать. На наш громкий, требовательный стук торопливо вышла тетя Аня.