Вернуть себе клыки - Михальчук Владимир

Головка разводного ключа опустилась на голову нотариуса. Брызнули мозги, на лету превращаясь в каменное крошево. Порох и мелкие щепки смешались с окровавленной пылью.

"Борец со злом" брезгливо поморщился, переступил через убитого. И потянул загребущие ручонки к сейфу. Дверца открылась, и слесарь восторженно охнул. Несгораемый шкаф оказался доверху забитым тончайшими листами золота. Они оказались довольно легкими и не заняли много места. Иштван отыскал в руинах сумку побольше, сгреб в нее богатство, и растворился в темноте.

Полуразрушенный дом постоял немного, и завалился вовнутрь. Мощь магического пулемета оказалась не по силам строительному гению Валибура.

Над Черным озером медленно восходила первая луна, Серебряная Амальгама. Надколотый диск ночного спутника плавно пульсировал в густом сиреневом тумане – за горизонт опускалась Золотая Амальгама, четвертая луна. Звезды почти скрылись, невидимые за сереющим горизонтом. Из-за восточного края небосвода натужно, будто старенький паровоз, выкатывалось первое светило.

Близился день. На берегу крикливо поругивались электрические фламинго. В высоких камышах порыкивал разбуженный гипопоборотень. На городских стенах громко смеялись утренние стражники – через полчаса их ожидала смена караула.

Герой сидел в густой траве, спрятавшись от любопытного взгляда в глубине приозерного парка. В нескольких метрах от него в земле зияла ровная траншея, укрепленная свежесрубленными деревьями и по краям уставленная мешкам с песком. Ямы, разбросанные кое-где лопаты и кирки, а также обрывки черных мундиров – все, что осталось в Валибуре после атаки фриссов из далекого недоразвитого мира. Иштван об этом не знал – во время штурма он занимался изучением местных эротических обычаев в публичном доме "Ветки вишни, суки черешни".

За деревьями бледнели высокие белые стены учебной части КуСаМлОф, Курсов Самых Младших Офицеров. Именно туда надлежало отправиться Мозговому, едва наступит вечер.

– Что же означает Гарр?

Иштван пытался трезво размышлять. Это удавалось с трудом, поскольку в организме находилось такое количество алкоголя, которое любой человеческий врач назвал бы "несовместным с жизнью".

– Гарр… Он сказал перед смертью "Гарр"… – бормотал под нос герой. – Он звал этого Гарра? Или матерился?

Довольно странно, что предыдущая жертва назвала имя следующей. В задании, которое Иштвану надлежало исполнить этим вечером, значился некий "Георгий Гаррович Гарр, самый старший следователь Полицейского Отделения при Управлении Наказаний". Совпадение? Или славный слесарь попал в круговорот какого-то заговора высоких чиновников?

– Надо будет спросить, – прикинул Иштван. Но потом отхлебнул из недавно купленной бутылки амброзиума, вновь отупел и отказался от этой затеи.

Зачем ему знать, что такого творится в здешних проклятых местах? Лучше перебить всех "рогатых уламков", как он называл свои жертвы, и вернуться домой. На вырученное золото прикупить себе небольшой островок в Атлантическом океане, где-нибудь рядом с Австралией.

– Что там у нас после Гарра? – потребовал Мозговой у своей программы.

Перед глазами услужливо появились мерцающие буквы.

"1. Мгновенная трансляция в тренировочный мир номер 2601/62.

2. Набор команды для успешного выполнения миссии.

3. Ликвидация могущественной ведьмы из ТОДЭС, Темного Отделения Департамента Эклектического Синкретизма, Марфуты Михайловны Ждулиробс.

4. По истечению суток, если ведьма не возродится, трансляция в ваш родной мир под номером 1157/16.

5. Самоуничтожение программы внутреннего ментального воздействия".

– А что такое программа внутреннего… типа какого-то милицейского влияния? – вслух задумался слесарь.

"Это я, – ответило сознание".

Иштван успокоился и вернулся к распиванию амброзиума. Его не интересовало: каким образом разрушится программа? А следовало бы спросить, ведь под "самоуничтожением" имелось в виду, что носителю выжгут мозги. Довольно удобная опция – никто не сможет допросить "героя", даже вернув его к жизни в виде хомункулюса или зомба.

Опорожнив бутылку, слесарь счастливо всхрапнул и задремал. Он совершенно точно знал, что бесовская программа разбудит его вовремя. А затем будет два убийства. И возвращение на родину.

Сладкий причмокивающий храп безмятежно разнесся по приозерному парку.

(оперативная)

"Ну вот, мне – конец…",

С трудом разлепляю глаза. Мне кажется, что они заржавели и распухли. Веки открываются очень медленно, с треском, будто плохо смазанные дверные петли. Сначала сыплются искры, затем клубится бесформенная мгла. Тогда появляется слабенький лучик несмелого света. Над головой кружится полутемный потолок – в замке царит ночная пора.

Действительно, я по-прежнему в фамильном замке. Где же еще могут зиять такие громадные дырищи в потолке? Они остались мне по наследству от родителей. Да-да, эти самые пробоины в крыше и между перекрытиями – наследство, как и все, что принадлежит к фамильному замку. Отверстия очень большие, в некоторые спокойно может забраться оборотень средней величины. Широкоплечим не пролезть – слишком узко. Впрочем, воры и бандиты редко в наше время могут похвастаться большими телесами. Профессия обязывает их к поддержанию спортивной фигуры и стройного телосложения. Один знакомый вор когда-то рассказывал, что настоящие медвежатники и замочники (именно так называются преступники, ворующие из фамильных замков) каждую неделю придерживаются жесточайшего поста. Мол, у них цеховое правило такое. Не жрать ничего, кроме воды и амброзиума, каждый четвертый день недели.

Медленно поворачиваю голову, отмечаю, что нахожусь на собственной постели. Вон, характерная заплата на шелковой подушке. Под спиной похрустывает древнее одеяло – его не меняли с того самого времени, как я транслировался в мир под номером 1114/53.

Из полумрака выплывает громадный стенной шкаф. За приоткрытой дверцей темнеет штанина пижамы. Там же, если не изменяет память, находится и чистое белье. Кроме того, хорошенько поискав, в шкафу без труда найдешь старые тапочки, зачерствелую буханку хлеба, несколько клинков для тренировочного боя, древние свитки заклинаний, важные служебные документы, пустые бутылки, гербовую печать и прочие ненужные вещи. Периодически заталкиваю в необъятную пучину шкафа все, что мешает здоровому сну. При этом я ревностно соблюдаю идеальный порядок в доме. Но бывают исключения. Ведь не будешь следить за порядком, когда приходишь смертельно усталый и едва держишься на дрожащий ногах.

У кровати стоит овальный столик не длинных изогнутых ножках. На столешнице большой графин, наполненный кроваво-красной жидкостью. Вопреки большинству горожан, которые держат рядом с постелью обычную воду, суровый оперативник, то бишь я, всегда имею под рукой настоящее вино. Это на случай, если проснусь от страшной жажды. Хотя, к сожалению, чаще просыпаешься с похмелья. Оперативник ведь. Бывший… А вот если захочется просто попить, то стоит лишь немного подвинуться вместе с кроватью – она на роликах. Во-он там, у северной стены, в потолке зияет широкая дырища. Она сквозная, идет через крышу и балки чердака. Осталась еще с последней атаки объединенных сил Хаоса и Дальних Кругов. Валибур тогда немало пострадал. Вместе с моим замком, эх… Так что спокойно открывай рот, даже не поднимая голову. И целебная дождевая водица мигом утолит твои потребности.

Между бельевой тумбой и зеркалом располагается секретер. Он доверху забит пожелтевшими приказами, служебными записками и прочей неинтересной мурой. Там же помигивает Скандалнет-линия для мозгомпьютера. Рядышком чернеет оружейная стойка, небольшой умывальник и дорожный баул. Очень большой, объемистый такой мешок, расшитый золотыми нитями, с мелкими замочками в виде серебряных лилий на лямках и на клапане крышки.

Сумка – единственная незнакомая вещь. Порывшись в памяти, отмечаю, что никогда раньше не видел этого баула. Очень странно. К тому же, если в твоей комнате появился незнакомый предмет, значит, – жди кого-нибудь постороннего. Это правило любого триллера или ужастика.

Скашиваю глаза налево. Там, напротив пары высоких стрельчатых окон, поблескивает золоченый доспех. Он обернут ко мне спиной, слегка отогнулся назад и запрокинул голову. На большом шлеме тускло сияет красивая диадема из настоящего золота. Чуть выше находится металлическая рука, в которой зажата пыльная бутылка моего лучшего вина.

Разглядев, что железный кулак – на самом деле боевая рукавица, облегченно вздыхаю. А то подумал, что начинаю страдать от галлюцинаций. Откуда в моей спальне появились древние доспехи, к тому же предрасположенные к пьянству? Неужели оставили свой пост у ворот, прошли через весь фамильный замок, чтобы выпить винца в комнате законного владельца?