Приливами потерянной луны - Михаил Бочкарёв

— А мы могли бы попасть на Остров Драконов?

Лирена улыбнулась и перевела взгляд на отца.

— Конечно! — ответил Лайхам так, будто бы весь день ожидал именно этого вопроса. — Собственно, туда мы и плывём.

Гарри озадаченно посмотрел на своего собеседника. Ему показалось, уже не в первый раз, что он читает его мысли. Только что он видел сон, в котором содержался явный намёк на Остров Драконов, а теперь выясняется, что они туда уже плывут.

— И как до него далеко?

— Мы будем там к вечеру, просто меня поразил тот факт, что вы понимаете язык драконов, — Лайхам заметно ожил, — и этим было бы не воспользоваться просто глупо.

— Пожалуй, — задумчиво ответил инспектор.

— Ведь у них столько всего можно спросить! — включилась в разговор Лирена, посмотрев горящими глазами в самую глубину души инспектора.

Гарри в который раз понял, что эта женщина — его мечта. Она была не только красива, в ней сочетались те самые еле уловимые нюансы, которые чувствовал только он, и только ему они говорили, кричали — «Это она!!!». Это было похоже на химию чувств, будто Лирена бомбардировала его градом феромонов, как мощный истребитель беззащитный городишко. Гарри не мог противостоять влечению к ней, да и не хотел. Он вдруг понял, что слишком долго смотрит в её глаза, о чём ещё и просигналил Лайхам, предупредительно крякнув в кулак. Фулмен выпал из оцепенения и огляделся вокруг.

Всё выглядело совершенно несоответствующе тому, что сейчас они, сидя в беседке, окружённые зелёными, прозрачно шумящими деревьями, плывут на глубине, под водой, где-то в океане, в другом, загадочном мире. И Лирена в этом белом свитере, и отец девушки его мечты, и сам Гарри — межреальностный путешественник, попавший в мир, который ему так внутренне близок.

«Слишком много совпадений, — подумал инспектор, — слишком всё гладко и спокойно».

— Да, вопросов накопилось много, — закивал Дуайл, — но меня, конечно, прежде всего, интересует луна. Ведь драконы никогда не делают необдуманных шагов, они сами являются частью гармонии мира. Какие у них цели, не знает никто, но цели эти созидательные, направленные лишь во благо.

— Вы говорили, что только один дракон имеет доступ к книге событий. Но, как я понимаю, на острове живёт не один дракон?

— Конечно, нет. Там живут все драконы, и дракон Гертрах, и Софл, и Юрахарм. И все остальные.

Гарри задумался.

— А чем занимаются другие драконы?

— Другие? Это сложный вопрос. Пожалуй, у меня нет на него однозначного ответа, у драконов своя иерархия, как они выбирают дракона-стирателя, людям неизвестно, как и неизвестно, почему в какой-то момент один отходит от дел и навсегда поселяется на острове, никогда больше не показываясь людям. Ведь, если подумать, получается, что только дракон-стиратель реально влияет на мир, создаёт всё, в чём нуждаются люди, или стирает то, что кажется ему лишним.

— Подождите-ка, — удивился Гарри, — что значит создают всё, что нужно людям? Выходит, этот корабль создали драконы?

— Полагаю, что да! — простодушно ответил коррелятор. — Больше некому.

— Ну, теперь всё понятно, — Гарри хлопнул себя по коленке, — конечно, вам не нужны деньги! Попросили дракона, и он вам — раз, и пожалуйста, абра-кадабра — получите станцию. Не надо ни работать, ни учиться, всё просто!

Теперь задумался Лайхам, затуманив глаза дымкой глубокого размышления.

— То есть вы хотите сказать, что в вашем мире существует другая модель создания требуемых вещей?

— Ну конечно! — Гарри даже опешил от такого заявления.

— И какая же?

— Всё человек делает сам. И не один человек, а всё человечество в целом. Например, чтобы создать такой корабль, — он окинул взглядом оранжерею, — потребовались бы годы! Сотни человек и огромные финансовые средства.

— А чем же занимается ваш дракон-стиратель?

Гарри, приподняв бровь, насмешливо посмотрел на Лайхама.

— Никаких драконов, тем более стирателей, у нас нет и не было! И, по-моему, я вам уже это говорил. — Фулмен подозрительно посмотрел на Лайхама, который как ни в чём не бывало, безмятежно откинувшись на спинку, смотрел куда-то в сторону.

— Если всё это так, — ответил Лайхам, обдумав ответ инспектора, — то мир ваш действительно странен и, возможно, в чём-то более совершенен.

— Почему же? — удивился сыщик. — Ваш как раз совершеннее, у вас нет ни войн — потому что не за что воевать, ни убийств — потому что не за что убивать…

— Но ведь если вы создаёте всё сами, — перебил его Лайхам, — то, получается, вы обладаете знаниями драконов?

— Мы обладаем знаниями, к которым пришли долгим путём проб и ошибок! — гордо заявил Гарри с таким видом, будто сам проделал этот нелёгкий путь. — Поколения учёных обогащали и преумножали знания человечества, порою жертвуя собственной жизнью ради открытий! А вы? Что делали вы в это время? Какие жертвы принесли?

Гарри вошёл в раж, он стал неудержимо багроветь, как зреющий под солнцем фрукт, и глаза его приобрели ледяной блеск. К тому же его состояние усугублялось полной апатией коррелятора, который с видимым безразличием слушал воодушевлённого чувством обиды и несправедливости инспектора. Слушая, он мельком посматривал на дочь, и Гарри мог бы поклясться, что во взгляде этом была насмешка и над ним, и над заслугами всего человечества в целом.

— Человеку в нашей реальности с самого начала времён до всего приходилось доходить самому; требовалась пища, он изобретал лук и стрелы, требовалось защитить свой дом от вторжения варваров, он изобретал порох и пушки, требовалось покорить космос и океан — строились корабли! И, заметьте, руками людей, а не по волшебству драконов!

— Погодите, погодите, Гарри! — перебил его Лайхам. — Я понимаю, о чём вы. Теперь понимаю. И мне кажется, я знаю, где тут камень преткновения!

Фулмен с трудом замолчал и, внутренне постаравшись успокоить себя, впился взглядом в коррелятора.

— Понимаете, — начал Лайхам, — мне кажется, ваш мир пошёл другим путём, с одной стороны, более простым, но и более сложным, с другой, и, скорее всего, путь этот неправильный…

— Да вы… — начал было Гарри, но Лайхам жестом руки умоляюще попросил не перебивать его, и Гарри, кинув взгляд на Лирену, которая смотрела на него холодными взглядом, затих и стал слушать.

— Вы зря полагаете, что всё, что получаем мы, берётся ниоткуда, из воздуха. Хотя… И так можно сказать, но это будет неправильно. Изучая древние книги, я наталкивался на факты, говорящие о том, что и наши предки вначале пошли путём, очень похожим на тот, о котором вы говорите. Но этот путь был тупиковым. И люди кардинально изменили отношение к миру и своё положение в нём. Мир устроен гораздо сложнее, нежели кажется на первый взгляд. Человеку, благодаря его разуму, даны гораздо большие возможности. Я не знаю точно, но…

Тут Лайхам замолчал и задумчиво посмотрел куда-то вдаль.

— Понимаете, — продолжил он, — у меня есть некоторые соображения по поводу драконов. Именно поэтому мы и плывём на остров. Нужно многое выяснить, прежде чем я смогу что-либо сказать определённо. И ещё мне кажется, вы, — он повернулся к Гарри, — неслучайно появились в нашем мире со своей способностью понимать язык драконов. Возможно, там, на острове, мы приблизимся и к разгадке вашей проблемы.

Лайхам Дуайл поднялся и, приглашающее посмотрев на инспектора и дочь, двинулся к выходу из оранжереи. Гарри, тоже внутренне понимая, что на острове драконов очень многое может проясниться, не стал продолжать спор, хотя из слов Лайхама ничего определённого он для себя не почерпнул. Допустим, их мир пошёл другим путём, допустим, этот путь более правильный, и признаки этого он уже успел увидеть, но что-то его настораживало, не хватало той детали, которая расставила бы всё по полочкам. Он поднялся и, глубоко вдохнув глоток свежего воздуха, пошёл к выходу. Воздух был такой, какой обычно бывает в лесу после дождя, недоставало только жёлтого медальона солнца, выглядывающего из-за крон деревьев, и, конечно же, пения птиц, без которых этот лес казался фантасмагорической декорацией недописанного спектакля. Гарри остановился, чиркнул зажигалкой и прикурил, дым неподвижной плёнкой застыл в воздухе и начал медленно расползаться в стороны, как паутина. Инспектор двинулся дальше, и паутина дыма, расступившись перед его лицом, сначала закружилась зыбкими вихрями сзади, а спустя мгновенье и вовсе исчезла.

13

После завтрака в комнате с камином Гарри с разрешения Лайхама отправился бродить по станции. Коридоры петляли, подобно разветвлениям лабиринта, уходили, изгибаясь то вправо, то влево, заканчивались тихими холлами с уютными банкетками и открывались стеклянными, уходящими в стены при приближении дверьми, и это как ни странно инспектору нравилось. Казалось, он мог бы часами бродить вот так совсем один, заглядывая в залы и комнаты и размышляя про себя о происходящих событиях. Станция была огромна, она напоминала перевёрнутый навзничь небоскрёб, который оснастили двигателями и пустили в свободное плаванье. Пройдя очередной длинный коридор, Гарри вошёл в круглый зал, в центре которого на гранитном пьедестале возвышалась металлическая стела. Стела уходила вверх на несколько метров и упиралась в фосфоресцирующий потолок. Сам металлический монумент был исписан со всех сторон искусно выгравированными на металле иероглифами, Гарри присел на банкетку возле стены, облокотился спиной о твёрдую поверхность и закрыл глаза.