50 оттенков боли. Природа женской покорности - Рихард Крафт-Эбинг

Ближайшее исследование половой жизни больного обнаруживает в нем одновременно фетишиста и мазохиста, причем выясняются очень интересные взаимоотношения между обеими аномалиями половой жизни.

Ц. уверяет, что он уже с 9-го года жизни получил слабость к дамскому башмаку и объясняет происхождение подобного фетишизма тем, что в этом возрасте он случайно увидел, как одна дама села на лошадь, причем слуга держал стремя. Зрелище это вызвало в нем сильное возбуждение, и он с тех пор постоянно воспроизводил его в своей фантазии, причем с каждым разом оно все сильнее и сильнее окрашивалось сладострастным ощущением. Впоследствии наступление поллюций каждый раз сопровождалось ярким представлением об обутой женской ноге. Фетишем служит для него ботинок с высоким каблуком, завязывающийся с помощью шнурков. К этому уже рано присоединилось сладострастно окрашенное представление о том, что женщина попирает его каблуком и что он, стоя на коленях, целует ее башмак. В женщине его интересует лишь обувь. Обонятельные представления не играют при этом никакой роли. Башмак сам по себе еще недостаточен для возбуждения полового влечения, нужно, чтобы он надет был на ногу. Вид женщины, носящей такую обувь, приводит его в столь сильное возбуждение, что он должен мастурбировать Он полагает, что может быть потентен исключительно только с таким образом обутой женщиной.

Ц. нарисовал для себя подобный башмак и во время онанистического акта настраивал свою фантазию созерцанием этого рисунка.

Нижеследующий случай равным образом очень поучителен как по соотношению между фетишизмом башмака и мазохизмом, так и по достигнутому самим больным излечению ненормальностей в половой жизни.

Наблюдение 23. М., 33 лет, из знатной семьи, в которой ряд восходящих поколений с материнской стороны обнаруживает явления психического вырождения вплоть до случаев нравственного помешательства; мать – невропатическая, характерно ненормальная женщина. Больной – крепкий, хорошо сложенный мужчина, но с явно наследственными невропатическими особенностями, уже с раннего детства самопроизвольно стал онанировать, а на 12-м году его начали преследовать своеобразные сновидения, в которых мужчины и женщины мучили его, осыпали ударами бича, попирали ногами; постепенно в этих ситуациях женщины стали все больше и больше вытеснять мужчин. В возрасте 14 лет в нем проявилась слабость к дамским башмакам. Они вызывали в нем чувственное возбуждение, он ощущал потребность осыпать их поцелуями, прижиматься к ним, причем получал эрекцию и оргазм, которые удовлетворял мастурбацией. Эти же акты сопровождали и мазохистские представления о переносимых им ударах и попирании ногами.

М. понял, что половая жизнь его ненормальна, и уже 17-летним юношей предпринял попытку излечить себя обычными половыми сношениями.

Попытка эта, однако, обнаружила полную его несостоятельность, и так как новый опыт, предпринятый им через год, столь же мало увенчался успехом, то он возобновил мастурбацию при сохранении прежнего фетишистского обожания дамской обуви и преобладания мазохистских идей.

В 19 лет он беседовал с одним господином, который рассказал ему, что с целью добиться половой способности он заставляет публичную женщину сечь себя.

М., усмотрев в этом сообщении осуществление издавна преследовавшего его желания, поспешил последовать примеру этого господина, но испытал полнейшее разочарование, и вся сцена не только оказалась бессильной вызвать даже намек на эрекцию, но внушила ему сильнейшее отвращение.

Из-за этого он оставил все подобные попытки и искал и находил себе удовлетворение в прежних привычных актах. В возрасте 27 лет случай свел его с очень симпатичной, изящной девушкой. Сойдясь с ней ближе, он стал ей жаловаться на судьбу, создавшую его импотентным. Девушка осмеяла его, доказывая, что в его возрасте и с его сложением невозможно жаловаться на недостаток половой способности.

Это возвратило ему доверие к себе, но только по прошествии 2 недель интимного общения и при содействии своих фетишистских и мазохистских представлений ему удалось добиться совершения акта совокупления. Связь эта длилась несколько месяцев. Половая способность его улучшалась все более и более, ему все реже приходилось прибегать к помощи тайных пособников его половой силы, и фетишистские и мазохистские образы почти не всплывали в его воображении.

Однако в последующие три года психическая импотенция по отношению к другим девушкам заставила М. снова вернуться к мастурбации и к его прежнему фетишизму.

На 30-м году возникла новая симпатичная для М. связь, но так как без содействия мазохистских ситуаций он чувствовал себя совершенно неспособным к половому акту, то попросил свою любовницу третировать его как своего раба. Она хорошо поняла свою роль – заставляла его целовать себе ноги, попирала его ногами, секла розгой, но все было напрасно.

М. испытал только боль и такое жгучее чувство стыда, что вскоре отказался от добровольно принятой на себя роли. А между тем он мог благополучно совершить акт совокупления в том случае, когда пользовался при этом державшими его в своей власти представлениями мазохистского характера.

М. вскоре прервал эту столь мало его удовлетворяющую связь. В это время как раз ему случайно попалась в руки моя книга о половой психопатии, и из нее он узнал об истинном характере своей аномалии. Тогда он написал прежней знакомой, сношения с которой восстановили временно его половую способность, снова заручился ее расположением и объяснил ей, что прежние нелепые сцены рабства не должны больше возобновляться и что она, даже в случае его настоятельного требования, никоим образом не должна поддаваться его мазохистским идеям.

Для того чтобы избавиться от своего фетишизма, он нашел оригинальное решение – купил себе изящный дамский башмак по своему вкусу и осуществлял следующее самовнушение – ежедневно по нескольку раз целовал этот башмак и затем задавал себе вопрос: «Каким образом может привести к эрекции целование башмака, который ведь представляет собой не что иное, как кусок выделанной кожи?» Это повторное развенчание объекта от его фетишистских чар увенчалось в конце концов успехом: эрекции исчезли, и башмак сделался просто башмаком, лишенным всякого фетишистского значения.

Наряду с этим самовнушением больной поддерживал интимное общение с симпатичной ему особой; вначале половая способность достигалась не иначе как при содействии мазохистских образов, но постепенно влияние их стало ослабевать, и наконец половой акт совершался без участия мазохизма.

В этом удовлетворительном состоянии М., гордый достигнутым собственными усилиями успехом, явился ко мне, чтобы высказать благодарность за почерпнутое из моей книги разъяснение, которое указало ему верный путь к восстановлению его нормальной половой жизни. Мне оставалось только поздравить М. с удачей и пожелать ему дальнейшего успеха.

Спустя несколько месяцев он сообщил мне, что чувствует себя совершенно восстановленным, что половой акт совершается им без всяких затруднений и что прежние мазохистские представления всплывают в его сознании лишь редко, мимолетно и без всякой сладострастной окраски.

Наблюдение 24 (сообщено Мантегаццой в его «Антропологических исследованиях», 1886, с. 110). X., американец, из благополучной семьи, физически хорошо развитый и в нравственном отношении вполне нормальный, уже со времени наступления половой зрелости получал половое возбуждение только от женской обуви. Ни тело женщины, ни ее обнаженная или одетая в чулок нога не производили на него никакого впечатления, тогда как обутая нога или даже один только башмак вызывали у него эрекцию и даже извержение семени. Для получения возбуждения достаточно было одного только созерцания изящного ботинка, т. е. такого, который сделан был бы из черной кожи, имел бы возможно высокий каблук и застегивался бы с одной стороны на пуговки. Половое влечение его возбуждалось сильнейшим образом, когда он возился с дамскими башмаками, трогал их, целовал. Наслаждение усиливалось, когда он вбивал в подметки гвозди настолько глубоко, что острие гвоздя проникало в ногу при ходьбе. Он испытывал, правда, при этом сильные боли, но в то же время неизъяснимое чувство сладострастия. Высшим наслаждением для него было стать на колени перед красивой, элегантно одетой дамской ножкой и позволить наступить на себя. Если носительница башмака – некрасивая женщина, то это охлаждало его фантазию.

В том случае, когда больной имел в своем распоряжении только одни ботинки, воображение его дорисовывало красивую женщину, и в результате происходило семяизвержение. Предметом его ночных сновидений является исключительно изящная обувь красавиц. Рассматривание дамской обуви в витринах сапожных лавок он считает безнравственным, на беседы о натуре женщин смотрит как на занятие хотя и невинное, но неинтересное. X. неоднократно, но безуспешно пытался совершить половой акт; извержения семени не последовало ни разу.