Солнечные часы - Софи Ханна

– И когда она вернется? – поинтересовалась я. Этому индюку небось претила даже мысль о том, чтобы подчиняться женщине.

– Не она, а он. Часа через два, не раньше.

– Отлично. Я подожду. И посоветую вашему боссу уволить вас.

– На здоровье. – Брюс Догерти – имя значилось на бейджике – равнодушно пожал плечами.

– Цыпленок испорчен. Он протух! Достаточно на него посмотреть, чтобы это понять. Не верите? Сами попробуйте.

– Нет уж, спасибо. – Он ухмыльнулся.

Из чего я сделала вывод, что срок годности мяса давно истек и официант в курсе. Он злорадно демонстрировал свое наплевательское отношение к клиентам. Я взвилась, заорала ему в рожу:

– Не успокоюсь, пока тебя отсюда не погонят взашей! Что тогда станешь делать? Хирургом заделаешься? Или изобретателем? Или выберешь что-нибудь, более соответствующее твоим талантам? К примеру, унитазы будешь от говна оттирать или на помойке Ист-Сервис подставлять жопу проезжим торгашам?

Тот и глазом не моргнул. За мной уже толпились люди, и Догерти обратился к первому клиенту в очереди со словами:

– Примите мои извинения и спасибо за ожидание. Слушаю вас?

Я заорала еще громче:

– Ну вот что! Я человек занятой. И хочу чего-нибудь съесть. Что угодно, кроме отравы.

Безобразно одетая тетка в летах тронула меня за руку и кивнула на угловой столик:

– Здесь, между прочим, дети.

Я стряхнула ее пальцы. И продолжила надрываться:

– Именно. Дети. Которые благодаря вам и вот этому гнусу отравятся гнилым мясом и умрут от поноса и рвоты.

После чего прочих посетителей как ветром сдуло. Позвонив бабульке с солнечными часами восемнадцатого века, я предупредила ее, что задерживаюсь, затем поставила вонючий поднос на ближайший к стойке столик и уселась дожидаться начальство. Хотя меня трясло от бешенства, выглядела я спокойной. Не скажу, что могу все держать под контролем, но с первого взгляда на меня посторонний человек не догадается о моих чувствах. Уж в этом я уверена.

Время от времени я ловила на себе взгляд Догерти. Очень скоро паразиту стало не по себе. Отступить мне в голову не пришло. Я была полна решимости получить крохотную компенсацию. Накручивала себя, представляя, как разнесу все к чертям. Смерчем пройдусь по залу, переверну каждый поднос. Размажу вонючую дрянь по физиономии менеджера.

Через полтора часа ожидания я увидела, как ты направляешься ко мне. К этому времени я от ярости уже не способна была ни соображать, ни чувствовать. Потому сначала и не заметила, как странно ты выглядел. В серой рубашке поло, улыбающийся, ты, как официант, балансировал подносом на расставленных пальцах. Прежде всего я обратила внимание на твою улыбку. У меня голова кружилась от голода, и только мстительные фантазии удерживали на месте. Внутри будто бездна, и металлический вкус во рту.

Ты шел ко мне по прямой, заложив свободную руку за спину. Я разглядела тебя, только когда ты замер перед моим столиком. Твой поднос – я отметила – не был похож на остальные, разбросанные по столам и составленные в стопку перед стойкой, где Догерти продолжал торговать своей отравой. Твой поднос был из дерева, не из пластмассы под дерево.

А на нем – нож и вилка, завернутые в белую хлопчатобумажную салфетку, сияющий бокал и бутылка белого вина. «Пино гриджио», твое любимое. Семечко, выросшее в традицию, как и встречи в Ист-Сервис. Ни разу мы не пили другого вина, только «пино гриджио», и встречаемся только в «Трэвелтел», хотя ты и считаешь мотель недостаточно романтичным, и мы могли бы выбрать за ту же цену что-нибудь получше. Но ведь мы познакомились в Ист-Сервис. У тебя привычки страстного коллекционера – хранишь все, что дорого твоему сердцу, и не готов расстаться ни с чем из нашего прошлого. Благодаря твоей приверженности традициям и ритуалам – среди многого прочего – я в тебя и влюбилась. Как ты ловишь что-то случайно приятное, как стараешься превратить в обычай!

Я пробовала донести до полиции, что человек, которому важно встречаться в один и тот же день, снимать один и тот же номер, пить одно и то же вино, не исчезнет по собственной воле, разрушив привычный порядок. Но до тупых мозгов полицейских не дошло.

Ты взял поднос Догерти, сунул его на соседний столик и поставил передо мной свой. Рядом с приборами в салфетке красовалось роскошное блюдо с серебряным куполом. Без единого слова ты поднял крышку. И гордо улыбнулся. Я была потрясена, сражена. Позже объясняла, что приняла тебя за заведующего. Решила, что кто-то донес насчет инцидента – кто-то из коллег Догерти, – и ты явился, чтобы исправить ситуацию.

Но на тебе не было ни красно-голубой униформы, ни бейджика с именем. И такими подношениями ситуацию не исправляют. Ты принес мне Magret de Canard aux Poires[12]. Название я узнала от тебя в нашу следующую встречу. А тогда увидела нежнейшее филе, коричневатое по краям и розовое в центре, аккуратно уложенное вокруг печеного фрукта. Пахло божественно. Я чуть не разрыдалась от признательности.

– С уткой положено подавать красное вино, – сообщил ты бесстрастно. Я в точности запомнила первые слова, которые от тебя услышала. – Но мне почему-то показалось, что в середине дня лучше белое.

– Кто вы?

Я была зла, готова разозлиться еще больше – и надеялась, что не придется. И до смерти хотела съесть то, что ты принес. Догерти следил за нами, недоуменно выпучив глаза.

– Роберт Хейворт, – представился ты и кивнул в сторону стойки: – Я слышал, как вы кричали на это ничтожество. Боюсь, от него вы ничего съедобного не дождетесь, вот и решил вмешаться.

– Я вас знаю? – спросила я растерянно.

– Нет, зато знаете другое: я не мог позволить вам умереть с голоду.

– Откуда это? – Я смотрела на поднос и думала, что где-то наверняка кроется ловушка. – Вы сами приготовили?

Такого не бывает, чтобы мужчина услышал скандал на станции техобслуживания по поводу дерьмовой еды и помчался домой – приготовить что-нибудь получше.

– Увы, нет. Повар из «Лаврового дерева».

Ресторана дороже в Спиллинге нет. Родители как-то пригласили меня туда, и обед, включая вино, стоил почти четыреста фунтов.

– Да?… – Я не отрывала от тебя взгляда. Ждала продолжения.

Ты пожал плечами:

– У вас были проблемы. Я увидел и захотел помочь. Позвонил в ресторан, обрисовал ситуацию. Сделал заказ, прыгнул в свой грузовик и забрал. Я занимаюсь грузовыми перевозками.

Я подумала, что тебе что-то нужно от меня. Только что? Я не знала, но была начеку. Пусть желудок стянуло в узел и рот наполнился слюной, я не собиралась проглотить ни кусочка, пока не узнаю, что у тебя на уме.

Рядом возник Догерти. Жирное пятно на его рубашке напоминало очертаниями Португалию.

– Боюсь, вы не можете…

Ты его прервал:

– Дайте леди спокойно пообедать.

– Вы не имеете права приносить еду…

– Вы не имеете права продавать несъедобные блюда, – возразил ты. Очень тихо и вежливо. Но меня твой тон не обманул. И Догерти тоже. Мы с ним оба знали, что сейчас ты что-то сделаешь.

Я зачарованно следила, как ты взял с подноса тарелку с цыпленком, картофелем и горошком, оттянул ворот рубашки Догерти и вывалил жратву ему за шиворот. Догерти издал нечто среднее между воем и стоном и неровной походкой двинул к выходу, усеивая пол горошинами. Некоторые успевали укатиться, некоторые он давил подошвами черных ботинок. До конца своих дней не забуду это зрелище.

Проводив его взглядом, ты повернулся ко мне. Мне показалось, что ты не так уверен в себе, как еще пять минут назад.

– Извините, я просто хотел помочь, – пробормотал ты смущенно, будто вдруг решил, что поступка скучнее не придумаешь, чем заказать дорогущее блюдо из утки в ближайшем шикарном ресторане и привезти его дамочке в забегаловку при станции техобслуживания. – Слишком часто люди не приходят на помощь, когда человек в беде.

Эти слова все изменили.

– Знаю, – глядя тебе в глаза, с нажимом произнесла я, имея в виду мужчин в вечерних костюмах, которые двумя годами раньше аплодировали насильнику. – Я очень благодарна вам. А это… – я кивнула на утку, – выглядит и пахнет чудесно.

Ты улыбнулся облегченно:

– Тогда приятного аппетита. Надеюсь, вам понравится.

Ты встал и направился к выходу, вновь меня удивив. Я-то предполагала, что ты как минимум останешься поболтать, пока я буду обедать. Но ты сказал, что занимаешься грузовыми перевозками. У тебя срочная доставка, четкий график. Ты не мог целый день торчать из-за меня в Ист-Сервис. И без того сделал для меня более чем достаточно.

Вот когда я поняла, что не могу тебя отпустить. В моей жизни наступил переломный момент. Во всяком случае, я была полна решимости превратить этот момент в переломный. Довольно тратить силы на то, чтобы забыть многое плохое, лучше заполучить что-то одно, но хорошее.

Ты вышел в двойные стеклянные двери и исчез из виду. От страха, что это навсегда, я вскочила, забыв про еду, и кинулась за тобой. Ты был уже на парковке, рядом с грузовиком.