Воплощённый. Проклятье рода (СИ) - "АлеХа"

Создание чувствует зарождающуюся во мне магию, ощущает её враждебность и стремится унести источник враждебной магии подальше. Защитить своего Воплотителя. Свой план.

Через гладь моего спокойствия перекатывается одинокая эмоция, которую я бы назвал злорадством. Логично, чёрт возьми, что моя магия будет враждебна, вы же, твари, меня убили!

Слышу шёпот, привычно неразборчивый, сопровождающий проявления моей магии. Вижу странную равнину, бесцветно-серую даже сквозь монохромную дымку, опутывающую сознание. Равнина укрыта той же дымкой, оставляя видимой небольшой пятачок рядом со мной. Я пытаюсь осмотреться и вижу лишь кости.

Землю не видно, она вся усеяна костями. Из них, на границе дымки поднимаются непонятные, плохо различимые строения. Некоторые — приземистые, мощные, прямоугольные. Некоторые — ажурные, тянущиеся своими шпилями к невидимому в дымке небу.

Рядом со мной высится громада склепа. Название строения приходит само, осознанием, что ничем иным, кроме «склепа», это быть не может. Строение сложено из мощных каменных блоков, украшенных затейливой резьбой. Фрески покрывают каждый квадратный метр видимой мне поверхности стен. Простые геометрические фигуры чередуются со стилизованными черепами и костями. Местами видны более сложные композиции. Массивная дверь, похожая на огромное надгробье, приоткрыта, притягивая взор к тьме, ведущей внутрь склепа.

Не сопротивляюсь. Медленно и плавно, словно я дух, парящий на волнах магии, проникаю в склеп. Тьма рассеивается, и я вижу скелетов, стоящих вдоль стен. Они все повёрнуты ко мне, все следят за мной зелёными огнями, горящими в их глазницах. Один, два, три…пять… восемь.

Они все разные.

Один держит в костяной руке меч, за его спиной закреплён щит. Сквозь дыры в старом ржавом нагруднике видны жёлтые рёбра. И меч и щит выглядят не намного новее нагрудника, но я знаю, что видимость обманчива.

Другой в каждой руке держит по короткому, широкому кинжалу. На ступнях какие-то обрывки, очень отдалённо похожие на обувь. Но руны, сияющие на клинках оружия и дымок, курящийся от ног скелета, ещё раз намекают не верить своим глазам.

Третий — явно лучник. Огромный лук в руках и колчан со стрелами-копьями на поясе не давали возможности обмануться.

Четвёртый — снова с мечом, но с огромным, двуручным.

С пятого по восьмой — скрыты той самой монохромной дымкой, сквозь которую я лишь угадываю их наличие, но не вижу детали.

От скелетов идёт ощущение мощи и непоколебимости. Жёлтая кость выглядит прочной. Я подлетаю немного поближе и пробую прикоснуться к одному из скелетов. Лёгкое сопротивление и я проваливаюсь внутрь костяка.

Окружающая дымка окрашивается зелёным, Я ощущаю защищающую меня скорлупу костей, сухую и прочную до звона. Я слышу вместе с неразборчивым шёпотом, разгоняющий давящую тишину склепа лёгкий костяной перестук. Поднимаю руку, сжимаю кулак и вижу, как скелет повторяет все мои действия. Вижу, как перед горящими зелёным пламенем глазницами сжимается костяной кулак.

Через гладь моего спокойствия перекатывается ещё одна эмоция, которую я бы назвал восторгом.

В этот момент всё замирает, туман наливается светом, и я стремительно покидаю склеп и туманную равнину. Меня тянет, словно канатом к этому свету, теплу, людям, я слышу голоса.

— Он приходит в себя! Запускайте оборудование!

* * *

Эта палата отличалась от лазарета в школе как породистый скакун от деревенской клячи. Видел как-то по телевизору. Имел возможность сравнить.

Тут всё было так же. Вроде четыре стены, потолок, кровать и медицинские устройства, но как же разило от этих стен, потолка, кровати и медицинских устройств породой, уровнем и кричащей роскошью. Даже ткань постельного белья, на ощупь вызывала ощущение какого-то восторга пополам с расслабляющей негой и подушка под головой была запредельно воздушной и неестественно мягкой.

— Как себя чувствуете? — уверенным спокойным голосом поинтересовался мужчина в медицинском халате, стоящий у кровати и рассматривающий что-то в планшете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мужчина на Вермайера был совершенно не похож. Я точно не в школе.

Прислушался к себе. Вроде всё в порядке. Руки — ноги на месте. Голова соображает. О чём и сказал доктору.

— Прекрасно, — кивнул врач, — готовы ответить на несколько вопросов инквизиции?

Я неуверенно кивнул. Инквизиция? Это что за звери такие?

— А где я? Остальные выжили? И что вообще произошло? — я попытался пролить свет на текущую ситуацию. Что-то нехорошо заныло под ложечкой.

— Вы в центральном госпитале Екатеринбурга, — пояснил врач, — остальное вам расскажет старший дознаватель.

Через несколько минут тишины, пока врач, не теряя времени, колдовал свои медицинские заклинания, вызывающие лёгкую щекотку во всём теле, в палату вошёл высокий широкоплечий мужик, лет сорока на вид. Инквизитор был одет в явно военную форму красных и бордовых оттенков. Китель, брюки, широкий ремень с форменной пряжкой с каким-то руническим тиснением. Коричневые сапоги до колена и тёмно-бордовая шинель, небрежно накинутая на плечи, завершали картину. Выглядел дознаватель располагающе. Мягкие черты лица, тонкие губы, прямой узкий нос. Каштановые волосы коротко подстрижены. Несколько небольших шрамов на шее и лбу. Общее впечатление портили только глаза. Тёмные, пронизывающие. Казалось, пытающиеся заглянуть в самую душу, выворачивающие наизнанку и обещающие докопаться до правды, где бы ты её ни прятал.

Неприятный тип.

— Старший дознаватель, инквизитор второй когорты Парфёнов, — представился тип, как только уместил свой зад на стуле, заботливо приставленном сбоку кровати, — можешь обращаться ко мне или господин инквизитор, или господин дознаватель. Понятно?

Я кивнул, ожидая продолжения.

— Я не займу у тебя много времени, буквально несколько вопросов, — продолжение не заставило себя долго ждать. Говорил инквизитор уверенно, спокойно, интонациями показывая незначительность этих вопросов, — формальное уточнение хронометража. Я уже опросил остальных участников событий, они оказались покрепче и не валялись в отключке двое суток. Картина происшествия составлена, все действия разобраны. Но, тут уж извини, формально правила требуют опросить всех участников, поэтому давай оперативно закончим с тобой и я пойду заниматься своими делами. Так, первый вопрос: сколько времени у вас заняла дорога от школы до полигона?

И понеслась!

Что кушал на завтрак? Зачем на условно-боевой выход надели новую форму и обувь? Чья была инициатива запросить испытание на удалённом полигоне?

Вопросы сыпались один за другим без какой-либо системы и пауз. Все «как думаешь, почему» я отметал, ссылаясь на свою недавнюю амнезию и неспособность адекватно оценивать действия других и незнания реалий. Магия? Откуда я знаю, что это была за магия? Да я числюсь в предвыпускном классе, но, фактически, не проучился в школе ни единого дня. Да, месяц на адаптацию, отведённым мне директором, закончился буквально накануне. Свою силовую специализацию я не скрывал. Да, пытаюсь её освоить. А кто бы не пытался, господин инквизитор. Аккуратно опустил события, предшествующие нападению. Сделав акцент на том, что мы даже не начали испытания, только готовились, разбирались и определялись. Всё что видел, пока мы убегали от диких — рассказал как есть. Команды Крыла, кто и где двигался, инквизитор заострял на этом внимание, переспрашивая всё по десять раз. Копьё, прилетевшее сзади, нога, подвёрнутая по неосторожности, переправа с дышащими в затылок преследователями. Подготовка к бою, яростная атака диких, непонятная вспышка и темнота. Больше ничего не помню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты сказал, что Крылов, лидер группы сопровождения, поставил в первую линию Стержня. Бойца со специализацией «скрытность». Почему? — не отрывая глаз от своей солидной такой записной книжки, делая в ней очередную заметку, уточнил инквизитор.

— Не знаю, — пожал я плечами, — там было очень страшно и всё происходило очень быстро. Крыло не объяснял свои поступки.