Мы из Бреста. Штурмовой батальон - Вячеслав Сизов

Поблагодарив дежурных, предупредил, что пошел по позициям, а потом к тыловикам. Обход линии окопов продлился недолго, парные часовые в плащ-палатках были на постах, внимательно всматриваясь в предрассветные сумерки. Опознав меня, часовые тихо докладывали обстановку, а я, выслушав их, двигался дальше, стараясь не будить отдыхающих. В окопах завернувшись плащ-палатки и шинели, спали мои бойцы. Лишь несколько человек, уже встало и потихоньку готовилось к новому дню — чистили оружие и снаряжали магазины, готовили позиции к бою…

На позиции артиллеристов тоже все было тихо, только часовой у спрятанной под масксеть пушки прохаживался, прислушиваясь к уходящей ночи. За ночь артиллеристы восстановили старые позиции батареи — на орудийные дворики были вновь установлены орудия, с использованием дерева, приведенные во внешний порядок. Так что определить, где боеготовые орудия, а где имитация было практически не возможно. Немцам придется, потрать часть снарядов и бомб на эти позиции, чтобы быть уверенными в подавлении нашей артиллерии.

Мои минометчики ночью тоже не сидели без дела и к своим старым позициям, добавили еще несколько, используя под них воронки от бомб и снарядов.

Тылы батальона разместились в небольшом овраге, пересекающем перелесок за нашими позициями. Здесь же недалеко протекал ручей с питьевой водой, впадающий в болото. Весь наш обоз состоял из 2-х десятков повозок и нескольких полевых кухонь, прикрытых сверху масксетями. Сейчас у них копошились несколько человек и слышались ругательства Горохова. Пойдя на шум около кухни, я застал старшину, распекавшего поваров за то, что они с ночи не налили воды, а теперь метались как угорелые к ручью и обратно, готовя завтрак.

— Привет, Петрович. Ты что это с утра пораньше народ пугаешь? На фланге был? Как там, у «болотных жителей»? Немцы ночью не тревожили?

— Да ну их…! С вечера не могли воды набрать, чтобы пораньше людей покормить. Вот и гоняю, чтобы впредь неповадно было. На фланге у наших тихо. После того как наши снайпера и егеря там прошлись «каленой метлой», немцы молчат и даже в лес не суются.

— Пропавшие вернулись?

— Нет. Парни ходили поискать их, но никого не нашли. Где ребята должны были быть, немецкая рота расположилась.

— Ясно. Как они отработали? Донесение суточное доставили?

— А как же. До роты пехоты и минометную батарею у гати уложили. Да у деревни еще примерно столько же, а еще гаубичную батарею и десяток грузовиков уничтожили. Я к ним ночью бойцов посылал трофеи собрать. Недавно вернулись. Еще ранец солдатских книжек и жетонов набрали, три миномета 50 мм. и два 81 мм. с запасом мин притащили. Ну и как обычно продовольствие, обмундирование, амуниция, патроны, гранаты, винтовки, три пулемета MG-34. Смотреть будешь?

— Нет. Ты трофеи куда дел?

— Боеприпасы и пулеметы в роты отдал, минометы «погранцам» оставил, остальное на подводы и подальше в лес убрал. Может, сохраним. Да, я, часть бойцов из новобранцев от гати сюда направил. Нечего им там делать. Наши сами справятся, а тут народа нет.

— Молодец. Сам так хотел сделать. Кто там вместо тебя остался?

— Серега Петрищев. Нечего ему тут «лабухами» командовать, у него своих там хватает. Ты уж прости, что без тебя так распорядился.

— Правильно сделал. Я вообще думал остатки рот в одну свести.

— Ты, чего так рано встал? Поспал бы еще часок. Немцы, все равно побудку раньше 6-ти не сделают. У них порядок. — Ответил мне, Горохов.

— Что-то не спиться. Кстати, спасибо за сапоги и особенно портянки.

— Ничего, всегда, пожалуйста. Сапоги тебе, Никитин начистил. Мужики вчера в подбитом броннике в ранце нашли крем да щетку. Вот и поделились. Сами теперь в чищеных сапогах гуляют. Есть будешь? Тут со вчерашнего ужина каша осталась. Давай насыплю? И чай горячий есть. Я вроде тоже собирался позавтракать, да эти «оглоеды» не дали.

— Слушай, Петрович, а горячая вода есть? Побриться хочу, а то хожу, заросший как незнамо кто.

— Вот это правильно, командир должен быть образцом. Есть вода, даже помыться найдем. У тебя гимнастерка запасная есть, может, эту постираешь? Она на солнышке быстро высохнет? — С хитрецой в голосе спросил старшина.

— Да нет, Петрович, спасибо, в этой пока похожу. Да, кстати, откуда портянки свежие?

— Разбирали найденные у немцев вещи и там нашлись. Одну пару я себе взял, а вторую тебе отдал. Старые, пока ты спал, вот эти молодцы постирали. Григорьев, принеси ведро теплой воды командиру помыться.

— Спасибо. Ладно, давай полей что ли, — сказал я, снимая оружие и гимнастерку. Раздевшись до пояса, нагнулся и Петрович, намылив мне спину, стал поливать еле теплой водой. Фыркая, я умылся и, вытираясь принесенным одним из поваров вафельным полотенцем, сказал:

— Обещал теплую, а сам? Так и заморозить не долго.

— Не придирайся. Не барин — тепленькой обойдешься. Купаться то не захотел. Я тут ему мыла земляничного приготовил, а он… Бриться будешь? Вот тогда и будет тебе теплая. Кстати, может, подстрижешься, а то вот как зарос?

— Было бы неплохо, но из наших вроде никто не стрижет. Надо будет потом найти кого, чтобы как у нормальных людей свой парикмахер в батальоне был — стричься, бриться, освежиться.

— А что его искать? Ночью несколько беженцев прибилось, вот там и есть один мастер — Шмит Исаак Лаврентьевич. Мастер-парикмахер из Минска. А чтобы просто так не сидели, я их к нашим тыловикам приспособил помогать. Покормить из наших запасов разрешил. Не обеднеем, а то оголодали люди.

— Что ж сразу ничего не сказал? Что за люди? Откуда?

— Беженцы. 26 человек с детьми, в большинстве своем — евреи обоего пола, из Минска и пригорода. По их словам отступали с нашими войсками, но потом отбились — присели отдохнуть в леске, а наши ночью снялись. Ну, эти и отстали. Днем во время боя прятались в болоте. Ночью, вышли к нашим.

— Понятно все с тобой. Ладно, пусть пока с нами побудут. Конечно, лучше было бы их в тыл отправить, пока бой не начался. Погибнут тут вместе с нами…

— Что, думаешь, не удержимся?

— Будем держаться, но сам знаешь, что у нас осталось. Подкреплений вряд ли дождемся. Приказа отступать нет. Так что будем держаться. Не впервой. Ты попозже, как людей накормишь, отводи обоз подальше, за вторую линию, а то и дальше. Да организуй там патрулирование ездовыми края болота, чтобы немцы не обошли. Тут оставь пару повозок санитарам — раненых вывозить, а остальных долой с позиций. Елену тоже отправляй, с выносом раненых бойцы сами справятся. Может, хоть так кого спасем. Ну и где там твой мастер? Хоть бы побриться успеть, пока не началось.

— Вон идет. Михаил Григорьевич, воду горячую и простыню неси, а ты садись на ящик. Сейчас все организуем в лучшем виде. — Ответил Петрович.

— Здравствуйте, и кто тут мой клиент? Ви, Александр Петрович, или этот молодой человек? — Спросил нас подошедший пожилой, не высокий еврей, одетый в мятый темный костюм с жилеткой и светлую рубашку, доставая из кожаного саквояжа бритву и помазок.

— Ну что, вы, не я. Вот командира нашего надо привести в порядок — побрить и подстричь.

— Такой молодой, а уже командир. Ви, далеко пойдете. Я это, вам, точно говорю! Шмит, никогда не ошибается. Можете мне верить. Не беспокойтесь за свой внешний вид, будете просто отлично выглядеть. Столько лет привожу людей в порядок и пока никто не жаловался. А уж, сколько командиров подстриг в Менске, вы себе даже представить не можете! Сам товарищ Павлов у меня в клиентах был! Я имел мастерскую недалеко от площади Ленина, так многие товарищи командиры приходили и были моими постоянными клиентами, — обматывая меня простыней и готовя пену, говорил Шмит. — Ви знаете, я живу так долго, что уже пережил несколько войн. Я знаю, что обычно нужно военным и у меня есть, что вам предложить. Могу предложить подстричь покороче или Ви хотите под товарища Котовского?

— Покороче. — Ответил я. Мне нравился этот человек, не унывающий даже в тяжелой обстановке.

Под разговор Исаак Лаврентьевич быстро меня подстриг и побрил.

— Ну вот, совсем красивый, жаль, что нет большого зеркала, а то бы, Ви, могли оценить мою работу. В Минске на танцах в горпарке вы бы таким видом имели огромный успех у женщин.

— Спасибо огромное. Что вы, Исаак Лаврентьевич, я вам верю, что сделано отлично. Но, увы, в Минске сейчас немцы. Вот когда мы выбьем их оттуда, обязательно посещу горпарк и прогульнусь с красивыми девушками, а перед этим обязательно посещу вашу мастерскую.

— Скорее бы…

— Будем надеяться на лучшее. Никто вас не обижает здесь? Какие у вас планы на дальнейшее? Скоро будет бой и оставаться с нами не безопасно. Хотя, конечно, мне бы хотелось иметь в нашей части такого специалиста как вы. Но лучше вам уходить от нас. Подальше, продуктов на дорогу дадим.

— Я это понял, но куда нам. С нами дети. Одни погибнем, устали бежать и так давно отступаем. Лучше уж мы с вами, до конца.