Системы власти - Ноам Хомский

Вы полагаете, что Оккупационное движение должно участвовать в избирательном процессе — или «оккупантам» нужно работать в низах общества, не втягиваясь в работу американской политической системы?

На сегодня «оккупанты», конечно, не выступают избирательной силой. Кроме того, думается, они еще не в состоянии принять общее решение по какому-либо вопросу. Думаю, это хорошо. Лучше иметь разные мнения и убеждения, а заодно и возможность обмениваться ими по всем возникающим вопросам. Здесь требуются определенное мировосприятие и терпимость по отношению к противоположным мнениям. Наверное, эти процессы намного важнее участия в политических выборах, где можно проголосовать за кандидата А или за кандидата Б.

Какие именно шаги, по-вашему, могут предпринять политические движения?

Они уже предприняли целый ряд практических шагов. К примеру, значительным образом изменился сам ход политических дискуссий, идущих в стране. Общество не на шутку озабочено. Многие обсуждают вопросы неравенства, невероятной власти, сосредоточенной в руках финансовых учреждений, от которых полностью зависит правительство; роли финансов — и денег вообще; о том, что большинство предвыборных кампаний предрешаются загодя: их итоги куплены. Политические движения могут пойти намного дальше, в некоторой степени уже делают это. К примеру, можно спросить: почему лишь руководители и управляющие компаниями решают, где разместить производство, и что именно производить, и как поделить прибыль? Почему лишь они? Имеют ли они право решать от имени всех? По всем экономическим законам — нет, не имеют. И есть все основания потребовать, чтобы такие решения принимались теми, кто заинтересован во всех производственных процессах: населением городов, где размещены предприятия, рабочими предприятий и т. д.

Но если они будут двигаться вперед, то как им удастся сохранить целостность движения перед лицом такой мощной пропагандистской машины и усиливающихся полицейских репрессий? Одним из последствий происходящего, как говорят уже многие люди, является милитаризация американских полицейских участков. Они все больше и больше напоминают карательные войсковые подразделения.

Власть никогда не совершит самоубийства. Поэтому — да: будет защищаться и проводить репрессии. Но репрессии, видимые сегодня, даже отдаленно не напоминают прежних. Ничего подобного «красной угрозе» времен президента Вильсона или программе COINTELPRO сегодня не существует. Никто не убивает предводителей общественных движений. Но репрессии, конечно, имеют место. Сама тактика проведения протестов «оккупантами» — а это правильная тактика — подвергает участников этих движений риску полицейских репрессий. Оккупировать какое-то место — разумная тактика, и «оккупанты» действуют правильно. Все же необходимо признать: их действия дают полиции возможность нападать на участников протеста, и полицию в этом случае сплошь и рядом поддерживает местное население. Поэтому тактика должна быть гибкой.

Лучший способ борьбы против репрессий и клеветы, неизбежных во время общественных протестов, — искать опоры в народе. Чтобы выжить, Оккупационному движению следует понимать различие между тактикой и стратегией. Определенная тактика может быть очень хорошей, но все тактики имеют общее свойство — их действенность со временем снижается. Необходимо двигаться дальше. Думаю, всем протестующим вполне очевидна необходимость сотрудничества со всеми слоями общества. Некоторые шаги в этом направлении уже делаются: например, «оккупанты» присоединялись к движениям против конфискации жилья за неуплату банковских долгов. Но все же надо понимать: успешное движение протеста немыслимо без активного участия рабочего класса.

Давайте побеседуем об окружающей среде. Вы говорите: «Прорехи в финансовой системе можно залатать за счет налогоплательщиков, однако никто не возродит окружающей среды, когда ее вконец испоганят и разрушат. Но разрушение живой природы, похоже, становится государственной необходимостью». Объясните, что вы имеете в виду?

Именно государственную необходимость. Необходимость, не порождаемую никакими естественными законами общественного развития. Эти законы можно изменить. А вот экономические учреждения стремятся к единственному: поскорее получить предельно возможную прибыль и удержаться у власти любым возможным путем. Это основной критерий принятия решений для большинства лидеров сегодняшней экономики и общества и, следовательно, всей политической системы. Все это ведет к уничтожению природной среды прямо у нас на глазах. Угроза чудовищно велика. Крупнейшие агентства мира, следящие за выбросами вредных веществ в атмосферу всей планеты, делают прогнозы один зловещее другого. Международное энергетическое агентство (МЕА) опубликовало отчет, в соответствии с которым их собственные главные экономисты пришли к выводу, что у человечества в запасе остается еще, быть может, лет пять-шесть, после чего — обратной дороги нет.

Фатих Бироль, главный экономист Международного энергетического агентства, сказал следующее: «Занавес опускается… Очень боюсь, что если мы в ближайшее время не образумимся и не станем использовать энергию осторожнее, то перешагнем черту, которую ученые зовут минимумом безопасности [существования]. И занавес опустится навеки».

Международное энергетическое агентство — организация довольно консервативная. Это не какая-то группа радикалов. Агентство было создано по инициативе Генри Киссинджера. Я изучал не очень много материалов, представленных ими, но все же в одной из статей приводились слова Джона Рейли, одного из директоров совместной программы по науке и глобальным изменениям. Программа работает при Массачусетском технологическом институте. В статье говорилось: оценки Межправительственной группы экспертов по изменению климата очень занижены. «Чем больше говорим о необходимости контролировать вредные выбросы, загрязняющие атмосферу, тем больше их становится, — предупредил Рейли. — Если в ближайшее время ничего не предпримем по части контроля над использованием ископаемых видов топлива, окажемся на краю пропасти. Постоянно увеличивающаяся зависимость от угля крайне опасна для всего человечества», — добавил он. Хотел бы еще раз подчеркнуть: это не заявления крайних радикалов, об этом предупреждают крупнейшие мировые исследовательские институты, представленные ведущими учеными.

Климатические изменения обсуждаются в прессе очень своеобразно. Обычно дело сводится к ссылкам из разряда «а такой-то сказал, а такая-то сказала…». С одной стороны, существует Межправительственная группа экспертов по изменению климата. Однако, с другой стороны, есть небольшая группа ученых и несколько сенаторов, которые заявляют следующее: «Мы всему этому не верим». Вот вам и выбор. Хотя есть еще и третья группа — ученые, чьи мнения почти никогда не публикуются в прессе, и эта группа ученых намного больше той маргинальной, однако власть имеющей кучки подкупленных шарлатанов от науки, что отрицают надвигающуюся опасность. Честные ученые заявляют: сложившиеся представления чересчур жизнерадостны, истинный риск неизмеримо выше. Это такие люди, как содиректор программы Массачусетского технологического института, или главный экономист Международного энергетического агентства, о которых я писал выше. Но их игнорируют, и мы почти никогда не имеем возможности выяснить их точку зрения. В результате у широкой общественности есть выбор только меж двумя существующими на сегодня суждениями, в которых люди несведущие просто не в состоянии разобраться самостоятельно.

Со стороны деловых кругов идет невероятное по накалу пропагандистское наступление. Обывателю твердят: «Ничему этому не верьте. Все неправда». К моему удивлению, в атаку вовлечена даже самая серьезная и надежная деловая пресса, например Financial Times, которую я считаю одной из лучших газет в мире. Как раз когда были опубликованы отчеты Международного энергетического агентства о выбросах вредных веществ в атмосферу, Financial Times восторженно писала: Соединенные Штаты входят в новый век полного благополучия и энергетической независимости, даже всемирной гегемонии. А это возможно благодаря новой технологии добычи энергоносителей из сланцев и нефтеносных песков. Даже если позабыть на время дискуссии о том, насколько точны исследования о вредных выбросах в атмосферу, предаваться с таким энтузиазмом восторгу насчет добычи энергоносителей из сланцев — значит восклицать: «Братцы, ура! Наконец-то мы совершаем поголовное самоубийство!» Я уверен, что люди, писавшие эти статьи в Financial Times, читали те же самые отчеты об изменении климата, и воспринимали их довольно серьезно. Но исполняемая общественная и культурная роль заставляет их занять ту позицию, которую они занимают. Эти люди могли бы прийти и к другим выводам, но для этого необходимо в корне изменить ход мышления чиновников всех наших государственных учреждений.