Молох (СИ) - Вальман Анна

Ренат пришел в себя только к ужину, но и он стал выглядеть лучше, заиграл румянец на щеках. О тех четверых, что остались в тоннеле под толщей сошедшей песчаной крошки, никто не заговаривал.

Подвиг Лёни, бросившегося, рискуя жизнью, в обрушенный тоннель и вытащившего из под толщи каменной соли еще живого мужчину вдвое старше себя, навсегда прекратил разговоры о том, что он дурачок. Лишь Ворчун недоумевал как им двоим удалось выбраться живыми, проведя в шахте почти полчаса.

Лёня слег. По просьбе Богдана, за ужином ему отложили лучшие куски еды, и Саша насильно накормила его под присмотром одной из женщин из свиты Ворчуна. Юный герой ел без энтузиазма и, желая отгородиться от всех, только кутался в Верино пальто, со свистом вздыхая в меховой кармашек.

Когда женщина Ворчуна ушла, а Лёня засопел, Саша устроилась на соломенном тюфячке и, наконец, вспомнила о себе. На вороте рубашки засохли следы рвоты, а кислый привкус тошноты не смог перебить и скудный ужин. Какое-то время боровшись с собой, она все-таки поднялась и направилась к Рыбачьему озеру.

Погоревав о потере пернатого солнышка, благодаря которому они все остались живы, она отмыла волосы, выстирала одежду и, за неимением ничего другого, облачилась в мерцающее в свете чадящих фонарей шелковое платье.

Юбка спадала почти до самой земли, прикрывая ее брутальные ботинки, а в груди платье так и не ушили. Декольте слегка топорщилось, открывая случайному наблюдателю Сашиного профиля окружность девичьей белой груди до самой розовой ареолы.

Здесь у темной воды в тишине ей казалось, что она словно в центре внимания под чужими взглядами. Ей чудились звуки музыки и шепот комплиментов. А с поверхности воды на нее большими испуганными глазами смотрела незнакомая худенькая девушка в длинном шелковом платье. Крохотные пылинки слетали с потолка над темной гладью водного зеркала, и расстворялись в небытии, покидая освещенный фонарем круг.

Небрежно подсушив волосы руками без особого фанатизма, она оставила чуть закручивающиеся, мокрые пряди в покое, развесила влажную одежду у входа в спальню, чтобы не будить Леню, и неспеша направилась к питьевым источникам.

Прохладная вода приятно остужала румяное лицо, а от наслаждения вкусом и усталости закрывались глаза. Насытившись, Саша неторопливо посетила туалетную комнату, но ощущение чужого взгляда на коже никуда не исчезло. А может быть, это наряд на тонких бретелях так действовал на непривыкшую к чересчур открытым платьям девушку. Несколько раз она оборачивалась на шорохи, но то были ленивые крысы, бредущие куда-то по своим делам, или шум капающей со свода воды. Петляя в неосвещенных коридорах словно бледно-розовое привидение, она сама не поняла, как оказалась в большом зале, из которого они накануне отправлялись в шахту. Сашу магнитом тянула и одновременно пугала непроницаемая тьма тоннеля, где погребенными в соленой земле остались лежать четверо ее товарищей.

Неожиданно привыкший к темноте взгляд зацепился за блеклый луч электрического света под самым потолком. Дверь на высоком выступе была незаперта, слегка открывая взору освещенную единственным светильником деревянную лестницу, уходящую наверх вглубь хозяйского дома.

Несколько минут Саша стояла, гипнотизируя открытую к свободе дверь, а затем прильнула к стене под каменным выступом. Пальцы нащупали неровный камень, похожий на выдолбленные в стене ступени, которые кто-то старательно разрушил, оставив только выбоины и осколки. Взобраться по ним было не под силу обычному человеку. Прислушавшись внимательно, она различила доносящиеся сверху мелодии витиеватых и протяжных скрипок и вторящего им рояля. Там, в десятках метров над ней, в паркетных залах роскошная жизнь текла словно мед из рога изобилия. А здесь в густом подземном мраке, она могла только подслушать как причудливо переплетается красивая, далекая мелодия естественного отбора: все краски жизни — для изворотливых и двуличных, а для сломленных и униженных — ничего. Никакой божественной справедливости. Только грязь под ногтями. Смерть. И ужас зловонной Ямы.

Вздохнув и сбросив оцепенение, девушка наконец решила, что открытая дверь совершенно точно не сулить ничего хорошего, и, заправив упрямый вьющийся локон за ухо, проворно зашелестела платьем в сторону спальни. Ей хотелось скорее закутаться в вязаный жилет, не вытаскивая наружу рук. Или даже прикорнуть у Лёни под боком, согреваясь от его тепла.

От неожиданного звука позади у самого уха она отпрянула как от удара током и, натолкнувшись на стену, полетела на пол, едва успев выставить перед собой руку. Кожу на локте обожгло ссадиной. А пушистые волоски на шее встали дыбом от страха, когда, путаясь в длинных волосах, ее голову обхватила огромная пятерня и прижала щекой к стене. Чудовище застало ее врасплох в неосвещенном коридоре и намеревалось питаться.

Вначале Саша от испуга потеряла дар речи, но придя в себя, закричала, что было сил, цепляясь руками за предательски гладкий глиняный скат, колотя руками по вцепившейся в ее бедро лапе, сминавшей ягодицы. Упав на пол, ногами девушка со всей дури била в голову нападавшего, но он не отступал, только уворачивался, играя с наивной добычей.

Всего в десятке метров от нее были спальни. Она тщетно звала на помощь и ползла на животе в том направлении. Хозяева земли вышли на охоту, и никто не встал бы у них на пути, чтобы лишиться жизни. Только эхо отвечало на ее крики.

Постепенно и они сошли на нет, когда она начала понимать, что никто не придет, а противник превосходит ее по силе в разы. Обреченность прокралась в ее сознание, убеждая прекратить сопротивление и смириться с неизбежным. Обнаженной кожей спины она чувствовала как монстр нависает над ней, неспеша изучая каждый сантиметр своей выбившейся из сил жертвы.

Прижавшись лбом между ее лопаток, противник затих и вдыхал запах удачной охоты. Внизу спины кожа покрылась мурашками, ощутив через шелковую ткань дыхание и кончик носа, путешествующий по женскому телу от позвоночника к ложбинке между ягодиц. Саша взмолилась, и слезы засочились из ее глаз. Но на просьбы сохранить ей жизнь, нападающий лишь бесцеремонно задрал шелковую юбку до пояса и спустил до колен белье, намотав трусы на кулак. Скрученная хлопковая ткань с резинкой впилась в кожу как веревка.

В подступающей истерике спрятав заплаканное лицо в испачканных руках, она почувствовала, как резким рывком за белье ее притянули, приподняли и прогнули в спине. Надменным движением указательного пальца мужская рука разгладила складку под правой ягодицей. А следом внутреннюю сторону бедра пронзила раздирающая боль, сотней жал, впивающаяся в мышцу. Александра хрипло взвизгнула и взвыла, в то время как голодный монстр, касаясь ухом ее сжавшейся промежности, вгрызался в беззащитную мякоть бедра ножами зубов.

Мужской кадык медленно ходил вверх-вниз, касаясь ее кожи, отмеряя глубокими глотками целую вечность, пока Саша была плотно прижата ягодицами к пожирателю крови. Затем мокрый язык скользнул по разорванной коже и несколько секунд оглаживал расплывающуюся на поверхности ноги гематому, собирая остатки сворачивающейся крови.

Саша, часто и неглубоко дыша, попыталась отползти, надеясь, что насытившийся потеряет к ней интерес. Почувствовав, что жертва сбегает, вампир поднялся и, склонившись, сомкнул холодные пальцы стальной руки на ее шее, подняв брыкающееся обнаженное до пояса тело над землей. Перебирая и толкаясь ногами в воздухе, она задыхалась и теряла сознание. Сердце начало заикаться и пропускать удар за ударом. Сжав обессилевшую жертву в объятиях, кровопийца бережно откинул прядь длинных волос ей на спину, оголяя ключицу. Тонкая бретелька спала с плеча и оголила белую кожу на юной груди, прижатой к дорогому шерстяному костюму. Шершавая ладонь по-хозяйски приласкала нежный подбородок, и тонкую шею опалило глубоким дыханием с запахом крови.

Она оказалась меньше ростом, чем ему привиделось вначале. Ступни не доставали до пола.

Удушливый захват стал крепче, когда мужчина потянулся к шее маленькой жертвы с поцелуем. С бледнеющих губ сорвался рваный выдох, и Саша провалилась в темноту сердечного приступа и боли, растекающейся от лопаток по артериям и венам как по проводам до самых немеющих кончиков пальцев.