Ритуал мечей - Морган Райс

Она не понимала, что происходит и кто эти люди. Гвендолин мысленно вернулась ко всем своим урокам и вспомнила, что видела эту эмблему и эти цвета в книге. Кроме того, девушка смутно припомнила, что когда она была ребенком, отец брал ее с собой, когда навещал своего младшего брата, младшего МакГила, в Верхние Острова. Гвен никогда не забывала проведенное там время. Она могла бы поклясться, что этот флаг, эти цвета были оттуда.

Могли ли это быть они? Ее кузены МакГилы? Если так, что они делают здесь сейчас? Пришли ли они, чтобы помощь ей в защите?

Было время, когда ее отец и его младший брат были так близки, как только могут быть близки братья. Но Гвен помнила, что они поссорились и больше никогда не разговаривали друг с другом, она помнила, что отец предостерегал их всех относительно своего брата. Девушка не могла представить, почему они появились сейчас, но какова бы ни была причина, она сомневалась, что они приехали помочь.

Гвендолин обернулась и поспешила по коридорам, которые уже были полны солдат, заметивших армию. Весь замок мобилизовался, торопясь поприветствовать прибывших воинов. Гвен спешила вместе с ними, спускаясь по винтовой каменной лестнице. Ее сердце бешено колотилось, пока она спрашивала себя, что происходит.

У нее было дурное предчувствие – что бы это ни было, ничего хорошего ждать не приходится.

Гвендолин стояла в центре двора Силесии, в окружении Кендрика, Срога, Брома, Атмэ, Годфри, Риса и дюжины членов Серебра. Все они гордо удерживали свои позиции, ожидая, когда приблизится группа солдат. Все мужчины положили руки на рукояти своих мечей, оружие было наготове.

«Миледи, следует ли нам призвать армию?» – спросил Кендрик. Она слышала тревогу в его голосе.

Гвен смотрела на приближающуюся группу, состоящую около дюжины мужчин, и не видела, чтобы кто-нибудь из них прикасался к оружию. Она чувствовала, что армия может быть враждебной, но не эта группа. Возможно, они везли с собой послание – или предложение.

«Нет» – ответила Гвен. – «У нас для этого много времени. Давайте выслушаем их».

«Это цвета других МакГилов?» – громко спросил Рис. – «Из Верхних Островов?»

«Похоже на то», – сказал Кендрик. – «Но что они здесь делают?»

«Может быть, они пришли, чтобы помочь в нашем деле», – предположил Атмэ.

«Или добить нас в тяжелое время», – добавил Годфри.

Те же самые мысли проносились в голове Гвендолин, пока она стояла там.

Мужчины подъехали ближе, после чего, наконец, остановились всего в десяти футах перед ними. Они спешились.

Один воин вышел впереди остальных в окружении четверых солдат, глядя прямо на Гвендолин. Это был крупный и широкоплечий человек в лучших алых мехах и, когда он снял свой шлем, Гвендолин тут же узнала его густые седые волосы и рябое лицо.

Ее дядя, Тирус МакГил.

Тирус, практически ровесник ее отца, казался намного старше, чем тогда, когда она видела его в последний раз, будучи ребенком. Теперь его борода была седой, лицо испещрило множество тревожных морщин, и, казалось, он лишился того приятного, беспечного нрава, который она помнила. Теперь его лицо было суровым и неприветливым. Дядя не улыбнулся, здороваясь с ней, как делал всегда, когда Гвен была ребенком, беспечно смеясь, подбрасывая ее вверх и кружась вместе с ней. Сейчас он приблизился к ней как противник, сжав челюсти и бросив на нее ничего не выражающий взгляд своих карих глаз.

С одной стороны, сердце Гвен подпрыгнуло, когда она увидела дядю, потому что он очень сильно походил на ее отца, отчего девушка сильно по нему заскучала. С другой стороны, у нее засосало под ложечкой из-за его манеры держать себя и из-за присутствия его солдат, что происходило, когда она встречалась лицом к лицу с каким-нибудь другим противником.

Тирус остановился всего в нескольких футах от Гвен и холодно посмотрел на нее. Он не склонил головы и не поцеловал ее руку, хотя на ней была королевская мантия Силесии и он, разумеется, должен был знать, что она – королева. Гвен отметила, что это был признак неуважения.

«Я пришел сюда для того, чтобы заявить права на то, что по праву принадлежит мне», – объявил он громким и зычным голосом, предназначенным не только для нее, но и для всех, кто находился в зоне слышимости. – «Мой старший брат, Король МакГил, мертв. По праву королевство переходит мне, следующему старшему брату».

Гвен покраснела. Так вот, значит, за чем он пришел. Ей следовало бы знать. Отец предупреждал ее.

Девушка прокашлялась, и ответила ему в той же уверенной и официальной манере:

«Это не закон Кольца, как тебе хорошо известно», – ответила Гвен. – «Наш общеизвестный закон гласит, что правление переходит ребенку, которого назвал умерший Король».

«Ваш закон», – сказал Тирус. – «А не мой. Вы меняете закон, как вам угодно. Мы из Верхних Островов, а не из Кольца, и у нас есть свои собственные законы».

«Мой отец не менял никаких законов», – поправила его Гвендолин, отлично зная всю историю. Все те годы, которые она провела за книгами, не прошли даром. – «Этот же закон использовали все семь поколений королей МакГилов, он написан Гартеном МакГилом и признан Верховным Советом до формирования королевского двора. Если кто и стремится изменить закон, так это ты».

Тирус покраснел, очевидно, не ожидая такого образованного ответа.

«Ты очень хорошо образована, девочка», – сказал он. – «Как всегда. Ты слишком умна. Но тебе нужно нечто большее, чем книги, чтобы управлять королевством. Может быть, тебе известны юридические тонкости закона. Но я знаю реальную жизнь. Мой старший брат мертв, и меня не волнует, что говорит ваш закон – по праву контроль над Кольцом теперь должен перейти мне. Я ждал слишком долго, почти всю жизнь. Я пришел, чтобы взять то, что заслуживаю. Независимо от того, соглашается ли ваш закон с этим или нет».

Тирус вздохнул.

«Из-за того, что когда-то мы с твоим отцом были близки», – добавил он. – «Я пришел с любезным и щедрым предложением. Я предоставлю тебе шанс мирно передать мне правление. Ты удерживала власть в своих руках короткое время, так что ты не должна сильно по ней скучать. И ты – женщина, в конце концов. Молодая женщина. Королевство никогда не было предназначено для тебя. Ты передашь его мне, и я сниму эту ответственность с твоих плеч. В любом случае, ты даже не можешь знать, как править страной. Как правитель, я хорошо поступлю с тобой. Вы все получите места в моем королевстве. Разумеется, я и мои люди перевезем наш двор сюда, и некоторые из вас лишатся своих мест. Но не волнуйтесь, вы найдете себе другие дома. Ваши налоги возрастут, вы станете сражаться у меня на службе, но я буду справедливым королем».

«Таким же справедливым, как сейчас по отношению к своим людям?» – спросил Кендрик.

Тирус повернулся к нему и бросил на рыцаря кипящий от ненависти взгляд.

«Наш отец много раз брал нас с собой, посещая твои земли», – добавил Кендрик. – «Мы были детьми, но у нас были глаза. Ты был жестоким правителем. Твои люди ненавидели тебя. Я не видел ни одного доказательства доброты и справедливости, которыми ты хвастаешься».

Тирус сжал челюсти.

«Ты открываешь свой рот, когда должен слушать, мальчишка», – кипел он. – «Давно ли тебя отлучили от груди твоей матери? Позволь настоящим мужчинам рассказать тебе, что представляет собой мир».

«Ты полон высокомерия», – парировал Кендрик. – «Твоя проблема в том, что ты ставишь себя выше других».

Лицо Тируса приобрело фиолетовый оттенок, он сжал рукоять своего меча. Было очевидно, что он не привык, чтобы с ним так разговаривали. Должно быть, он привык, что все уступают ему.

«И это говорит бастард своего отца?»

Теперь была очередь Кендрика покраснеть.

«Я первенец своего отца. К тому же, первый рожденный сын. По праву, трон должен был бы перейти мне. Но мой отец решил отдать его Гвендолин, и я уважаю его решение. В отличие от тебя, кто стремится завладеть тем, что ему не принадлежит».

«Ты всего лишь бастард», – сказал Тирус. – «И если бы твой отец обладал хоть толикой здравого смысла, он бы послушал меня и убил бы тебя в день твоего рождения. Это был очередной пример его великой глупости, когда он сохранил тебе жизнь».

Кендрик схватил рукоять своего меча и сделал шаг вперед, и тут же рыцари с обеих сторон вынули свои мечи.

Гвендолин протянула руку и положила ее на запястье Кендрика, который обернулся и посмотрел на сестру. Она читала ярость в его глазах и понимала, что никогда не видела, чтобы он так терял душевное равновесие. Но, почувствовав прикосновение ее успокаивающих руки, он остановился.

«В другой раз, брат», – сказала Гвен, подчеркивая слово «брат».

Слова Гвен успокоили Кендрика, и он ослабил бдительность.

Девушка повернулась к Тирусу, решив прогнать этого человека из города.

«Кендрик – мой настоящий брат», – сказала она дяде. – «Он мне такой же родной брат, как и все остальные мои братья. И если бы он попросил у меня королевство, я бы с радостью отдала его ему».