Человек из Утренней росы - Антон Огнев

Глава 20

Тифей проснулся. Чувство голода больше не мучило молодого отшельника, а явь или видения, навеянные долгой дорогой, отчетливыми картинами стояли в памяти. Мия сидела у кровати.

– Я долго спал?! – встревоженно воскликнул юноша.

– Нет же, нет. Всего пять минут, как я и говорила – улыбалась Мия. – А теперь ступай, ступай! Ты ведь уже знаком с Холи? Она проводит тебя к Радужному цветку. А я прилягу – снова зовет лес. Кстати, ты знаешь, ведь Холи – племянница Зиана. Вот так-то. Довольно причудливо сплетаются наши судьбы.

Когда Тифей выбежал на улицу, едва не столкнувшись с Холи лбами, солнце стояло так же высоко и светило так же ярко, как и прежде.

– Идем? – спросила девушка.

– Да, скорее.

И племянница Зиана повела молодого отшельника через центр городка по улице Радости к каменной лестнице, возносящейся к небу, попутно рассказывая о себе и о монастыре. Мама Холи, та самая Лини, Линиз – младшая сестренка торговца – убежав от вредной женщины, приютившей сиротку с одной целью – заиметь дешевую рабочую силу и вечно обязанную прислугу, отправилась на поиски брата. Снова заблудившись в лесу, Лини звала на помощь Лесного Стража, и он пришел. Альнир привел ее в монастырь и воспитывал как собственную дочь. Здесь же – в обители – Линиз повстречала своего супруга и родила первого ребенка – Холи.

– А это меч Инга! – указала девушка на Памятный камень: необработанный кусок гранита стоящий под навесом открытой беседки. Меч был очень велик и остер. Две его части, сверкая даже в тени, были покрыты замысловатым узором и покоились на каменном столике, давая лишний повод задуматься о значении величия: в чем оно? В силе руки, направляющей меч к разрушению, или же в труде кузнеца, создавшего его?

– Вот Лестница к небу. Там наверняка сидит Тани́р, скажи ему, что мама давно его ждет! Это мой младший брат, он все еще ищет ответ в одном цветке, в одном чуде…

С трепетом, но тем не менее весьма твердо встал Тифей на первую ступень. Второй шаг дался немного легче, и вот юноша уже взбегает по лестнице. С новой силой вспыхнула вера молодого отшельника: чувство, которое несколько дней вело его к цели, чувство, которое бережно нес Тифей в своем сердце.

Пройдя через арку, юноша очутился в уютном садике. Цветов было не так много, но каждый из них по-особенному красив.

– Привет! – обратился молодой отшельник к взъерошенному мальчишке. – Я Тифей. А тебя зовут Танир, не так ли?

– Да, это я.

– Холи просила передать, что тебя ждет мама.

– Они всегда меня ждут и всегда ищут! – махнул рукой Танир. – А зачем меня искать, если я всегда здесь, всегда рядом и готов прийти в любую минуту, если это действительно необходимо? Они думают, что я понапрасну трачу свое время, отлыниваю от работы или еще что-нибудь в этом духе. Но я ведь не лентяй! Я просто наблюдаю за Радужным цветком, учусь у него.

– И чему же ты учишься?

– Всему! Всему на свете. Это не просто цветок. Он ведь живой! Утром он просыпается, потягивается, словно человек, а вечером укладывается спать, собирая лепестки. Смотри! – Танир даже подпрыгнул на месте от удивления: ярко-синий цветок, похожий на колокольчик, засиял волшебным светом, переливаясь всеми цветами радуги. Будто свеча, зажженная в темную ночь, цветок одаривал Тифея нежным теплом. – Он заметил нового человека, – пояснил паренек, в свои пятнадцать лет неплохо изучивший язык радуги. – Человека с добрым сердцем. Цветок чем-то опечален. Ой! Нет, наоборот, он… сопереживает твоей печали. – Свет вспыхнул ярче. – И он готов помочь! Теперь он радуется. А сейчас засмеется. Вот!

Тихий звон хрустальных колокольчиков донесся до слуха Тифея. Слезы радости выступили на его глазах. Танир с удивлением взглянул на юношу.

– Ты, наверно, пришел, чтобы… Я ухожу, уже ухожу… – засуетился он. – Спасибо, Радужный цветок, я многому научился и многое понял. Спасибо. Я никогда не забуду тебя. Прощай!..

Когда Танир скрылся из виду, Тифей склонился перед цветком на колени.

– Здравствуй, Радужный цветок! Я тоже очень рад тебя видеть. Очень! – Новые переливы прозвучали в ответ. – Но далеко отсюда, за огромным лесом, в маленьком селении Хамати, есть девушка, которую я очень люблю. Она больна, и только ты в силах помочь ей! – Цветок дрогнул, радуга на миг погасла и тут же вспыхнула вновь ярче прежнего, разом запели сотни тысяч колоколов, оглушая юношу. Маленькое облачко золотых и серебряных искр взметнулось фонтаном над Радужным цветком и плавно опустилось подле него. Так горный житель выказал свое согласие.

От души благодаря Радужный цветок за его жертву, Тифей аккуратно сжимал в руке спасение Фелиссы, то, ради чего был проделан весь этот нелегкий путь. Но прошлое лишь память, а будущее только мечта. И мечта эта снова звала в дорогу.

Простившись с Сирдэком и Холи, юноша поспешил покинуть гостеприимный городок, дав, однако обещание в скором времени снова вернуться сюда. Оставив позади узкий темный тоннель, огромные запечатанные ворота и маленький навесной мостик, Тифей опять ступил на извилистую тропинку. Через несколько минут эта тропинка привела молодого отшельника к Лесному Стражу. Медведь ждал Тифея, сидя на задних лапах. Завидев издали юношу, хранитель поднялся, как человек, приветствуя его, а затем, опустившись, медленно подошел к Тифею. В нескольких шагах от юноши появился образ Мии:

– Не могу тебя отпустить, не попрощавшись… Знаю. Ты не хотел меня отрывать от дел, но если дело свершается не ради любимых, зачем? Зачем тогда? Ради чего, Тифей, все происходит так, а не иначе?

– Я не знаю.

– Знаешь. Просто пока не понимаешь… Понимаешь, но не все. Итак, Тифей, ты готов? – спросила Мия, указывая взглядом на медведя.

– Да, но…

– Ни в чем не сомневайся! Теперь ступай и знай, что мы обязательно увидимся. До встречи! – тая в воздухе, весело крикнула она.

Тифей же взобрался на Лесного Стража, приготовившись крепко держаться свободной рукой. Однако этого не потребовалось: юноша, словно уловленный какой-то силой, крепко, как в седле, сидел верхом на огромном буром медведе. Выждав немного, Хранитель Тергонского леса оттолкнулся от земли и прыгнул с горы. Тифей на секунду растерялся и ухватился за теплый мех стража. Через мгновение юноша сообразил, что ему ничего не угрожает, и с удовольствием принялся следить за полетом. Лесной Страж перебирал лапами в воздухе, будто отталкиваясь от невидимой опоры, а внизу мелькали камни, деревья, речки. Все это было настолько маленьким, что порою казалось просто игрушечной копией необъятных просторов! Быстрее и быстрее бежал Страж, медленно опускаясь к земле и уже касаясь огромными лапами верхушек вековых сосен. К большому удивлению, здесь, над землей, Тифей не чувствовал ни ударов ветра в лицо, несмотря на огромную скорость хранителя, ни испепеляющей жары, хоть солнце было намного ближе. Только странный гул и еле уловимые шорохи сопровождали путников в их движении. Изредка то справа, то слева вспыхивали разноцветные искры, спиралью вращавшиеся вокруг летящих, обгоняющие и Тифея, и Лесного Стража, а затем быстро уносимые потоками времени и пространства куда-то назад.

Легкая сказочность путешествия, невероятная сила Тергонского леса, по доброй воле разделившего ее с людьми, мысли о Фелиссе, судьбах людей и мира, словно вид под ногами, сплетались в одно великолепное полотно. Лесной Страж опять снижался, теперь Тифей, словно в реку, погружался в сочную зелень. Хранитель ступил на землю. Постепенно стали проявляться отдельные очертания стволов, кустарников, которые быстро подбегали к Тифею и, «кланяясь», ненадолго застывали перед ним. Осмотревшись по сторонам, юноша понял, что его избушка, а также терем Фелиссы совсем близко! Долго ли длился полет? «Всего двадцать – тридцать минут! – отметил про себя молодой отшельник. – Удивительно». – «Ничего удивительного! – возразила Мия. – Просто время – вода. Большинство из людей в стоячей воде идет. Кто-то против течения плыть пытается, а мы по течению шли. Река горная, быстрая. Вот и обернулся скоро». – «Неужели же всегда так можно?» – «Всегда, да не каждый раз! Реку мы пустили, у леса согласья спросили, потоками воду излили – больше, чем надо. Теперь ее же вспять обернуть нужно, чтобы гармонию вернуть».

Страж всколыхнулся и растаял бурым облаком. Через миг начало оно светлеть и снова собираться, но уже не медведем обернулся хранитель, а стал он Атином. Бодрый гнедой скакун Овелона Великого вынес Тифея на поляну перед теремом.

– А вот и он! – радостно воскликнул Альнир, сидевший на крыльце, обращаясь к Овелону.

– Юли, Юли! Тифей вернулся!

– Тифей?! – послышался встревоженно-обрадованный голос из покоев Фелиссы, и тут же бело-зеленое платье Юлины, мелькнувшее на балконе, оказалось в дверях дома.

Тем временем юноша уже спрыгнул с коня, доверив его подоспевшему Карнуну, скинул на землю ненужную более веревку и бережно нес цветок к терему. Юлина с надеждой посмотрела в глаза Тифея и только после этого перевела свой взгляд на его руки: легкое радужное свечение не оставляло никаких сомнений – это был он, Радужный цветок! Его свет грел сердце, которое после долгих дней и ночей тоски снова пело, пело нежными хрустальными перезвонами. Овелон Великий и стражники тоже задумчиво вслушивались в радостную песню счастья. Чья-то душа изливалась скрипкой, кто-то мысленно играл на флейте, кто-то отбивал давно забытые заводные ритмы на барабане или тихонечко насвистывал радостные напевы. Казалось, что потоки света, идущие от цветка, проникают всюду и вносят гармонию туда, где раньше была только тьма и сплошная неразбериха. Музыка рождалась внезапно, но так хорошо вливалась в жизнь, что казалось – если бы можно было снять звуковые преграды в сердцах, каждый с удивлением заметит, как слаженно и как прекрасно звучит их общая мелодия.