23 Эльдорадо 1. Золото и кокаин - Кирилл Бенедиктов

— Можно считать доказанным, — продолжал меж тем инквизитор, — что этого амулета не было в мавританской комнате до того, как туда вселился некий Диего Гарсия де Алькорон. А поскольку свидетели показывают, что упомянутый сеньор покидал гостиницу, будучи уже разноглазым, — он выделил это слово интонацией, — то следует признать, что Диего Гарсия де Алькорон получил больса де мандинга от кого-то в самой гостинице.

И тут инквизитор впервые позволил себе улыбнуться — одними краешками тонкогубого рта.

— Вероятно, от той самой особы, с которой ты провел ночь со среды на четверг.

В его голосе я явно расслышал лязг захлопнувшегося капкана.

— Ну так что же? — подбодрил меня следователь. — Ты вспомнил, с кем ты был в «Перце и соли» в ту ночь?

На мгновение я усомнился в том, что за всем этим заговором действительно стоят де ла Торре и судья Гусман. Потому что стоило мне сейчас назвать имя Лауры, и судья лишился бы своей любимой дочери, а граф — невесты. И тут же мне стало ясно, что именно на этом и был построен их дьявольский расчет! Ни при каких обстоятельствах я не решился бы подвергнуть опасности жизнь своей возлюбленной. И если этот амулет действительно мог заинтересовать Трибунал Священной Канцелярии, то я бы скорее умер, чем позволил инквизиторам связать его с моей драгоценной Лаурой.

— Чтобы слегка освежить твою память, — доброжелательно добавил инквизитор, — я скажу тебе, что Фелипе Португалец признался, что в ту ночь к тебе приходила некая сеньора... или сеньорита... закутанная в плащ из нежелания быть узнанной. Если ты сообщишь мне, кто это был, — а как видишь, никаких протоколов сейчас не ведется, ибо это не допрос, а дружеская беседа, — я обещаю выяснить, не может ли эта таинственная дама быть владелицей амулета. В этом случае обвинения в связи с дьяволом будут с тебя сняты...

— Увы, святой отец, — проговорил я, тщательно взвешивая каждое свое слово, — я не могу назвать вам ее имени, поскольку не припоминаю, чтобы в ту ночь меня кто-то навещал. Если Фелипе и видел кого-то, то, верно, перепутал.

— В таком случае, нам остается только признать, что этот дьявольский амулет принес тебе сам дьявол, которого ты вызывал, запершись в мавританской комнате. Место для этого, во всяком случае, ты выбрал подходящее.

Он вновь накинул капюшон и дважды хлопнул в ладоши. За моей спиной открылась дверь, и тюремщики рывком подняли меня на ноги, грубо схватив за локти.

— У тебя будет время подумать над моими словами, сын мой, — напутствовал меня инквизитор. — Ты будешь подвергнут допросу с пристрастием лишь завтра утром.

Я почувствовал, что в позвоночник мне впилась ледяная игла.

Допрос с пристрастием на языке служителей трибунала означал пытку. А пытка почти всегда означала признание.

Даже в том, чего человек не совершал.

Глава девятая. Ла Сиренита

Леонид Иванович Дементьев, или, как звал его Петя, Кэп, оказался невысоким кряжистым мужчиной с густой шапкой седых волос и маленькими ярко-голубыми глазами, странно смотревшимися на его грубом обветренном лице.

Когда я вслед за Трофимовым вошел на нависавшую над лазурным морем террасу пятизвездочного отеля «Лагуна», Кэп сидел за накрытым белоснежной скатертью столом и расправлялся с огромным лобстером. Лобстер, размером с хорошую курицу, был залит каким-то остро пахнущим розоватым соусом. Гарниром к нему служили ломтики запеченного картофеля, антрацитово поблескивающие маслины и прозрачные дольки лимона. При первом же взгляде на этот праздник живота у меня потекли слюнки и я вспомнил, что последний раз ел еще в самолете над Атлантикой.

— Приятного аппетита, Леонид Иванович, — вежливо сказал Петя, подходя к столу. — Вот, привел нашего нового переводчика. Зовут его Денис.

Некоторое время Кэп сосредоточенно выковыривал кусок сочного белого мяса из развороченного розового панциря. Потом, не поднимая головы, буркнул:

— Садитесь.

Мы сели. Я заставил себя оторвать взгляд от тарелки и посмотрел на Кэпа. Его мощные челюсти равномерно двигались, пережевывая пищу.

— Денис, — сказал он, откладывая вилку. — Тебе уже объяснили, в чем заключаются твои обязанности.

Это прозвучало скорее утверждением, чем вопросом, но я на всякий случай кивнул.

— Объясняю, в чем проблема. Тут почти никто не говорит по-английски. Сплошной хабла испаньоль . У тебя с испанским как?

— Нормально, — сказал я. Что-то подсказывало мне, что этот человек лучше всего воспринимает краткие ответы.

— Леонид Иванович, — вмешался Петя, — он по-испански щебечет лучше, чем мы по-русски!

Кэп тяжело посмотрел на Трофимова.

— Ты, может, и щебечешь, а нормальные люди разговаривают. Когда понадобишься, я тебя спрошу.

Петя вздохнул и с видом примерного ученика сложил руки на коленях.

— Короче, Денис. Сегодня у тебя день отдыха. Завтра с утра приезжаешь на склад — Петр объяснит, где это. Будем загружать борт. Посмотришь, что как делается, в случае необходимости поможешь. Третьего января в восемь ноль-ноль у нас вылет.

— Куда? — неосторожно спросил я.

Кэп неодобрительно взглянул на меня своими маленькими голубыми глазками и снова взялся за лобстера.

— Тебе сообщат, — отрезал он, с хрустом оторвав клешню. Брызнул сок. Несколько капель попало на накрахмаленную салфетку, заправленную за воротник рубашки Кэпа. — И запомни. Лишних вопросов здесь задавать не принято. По прибытии на место от самолета не отходить, выполнять мои приказы. Как в армии. Ты хоть служил?

— Погранвойска, — сказал я.

Кэп впился в оторванную клешню губами и, громко чмокая, высосал ее содержимое.

— Вот это хорошо, — он промокнул салфеткой жирные губы. — Молодец. Не то что некоторые. У кого плоскостопие, у кого энурез... В общем, ты меня понял.

Повисло молчание. Кэп вдумчиво полоскал руки в большой миске с лимонной водой. Я посмотрел на Петю.

— Ну, мы тогда пойдем? — спросил Петя неуверенно.

Кэп поднял голову. По его квадратному подбородку стекала мутная капля.

— Идите. Завтра чтоб на складе были к десяти.

Мы спустились с террасы и прошли через цветущий тропический сад. Над нашими головами летали разноцветные попугаи, в переплетении ветвей верещали маленькие обезьянки. По сравнению с роскошной «Лагуной», расположенной в самом дорогом районе Маракайбо на берегу Венесуэльского залива, мой «Эксельсиор» действительно выглядел довольно жалко.

Я уже знал, что в «Лагуне» живут все члены экипажа «Кита», кроме Пети Трофимова. Петя снимал двухкомнатную квартиру в районе старого порта, где у него, как он выразился, было больше пространства для личной свободы.

— Понимаешь, — объяснил он, — в «Лагуне», конечно, круто, но все равно чувствуешь себя как в коммуналке. Все друг за другом присматривают. А иногда ведь хочется и девчонку привести, и вообще... К тому же я за квартиру плачу тысячу боливаров в месяц, а номер в «Лагуне» стоит в двадцать раз дороже.

— Неужели фирма оплачивает такой дорогой отель? — удивился я.

Трофимов захохотал.

— Конечно нет! Фирма селит всех в «Эксельсиоре». А «Лагуна» — это понты Кэпа и второго пилота. Лоб, хотя и жуткий жмот, панически боится оторваться от коллектива, а радисту ничего не остается, поскольку он должен за всеми присматривать. Знаешь, как он орал, когда я объявил, что буду жить отдельно? Хулио Иглесиас отдыхает...

Я попытался пересчитать боливары на доллары. Получалось, что только за отель Кэп и другие обитатели «Лагуны» платят по пять тысяч баксов в месяц. Неплохо они тут устроились! Еще вчера я думал, что две тысячи долларов, которые обещали мне в «El Jardin Magico», — это большие деньги. Но судя по всему, экипаж «Кита» оперировал совсем другими суммами.

— Очень есть хочется, — сказал я, вспомнив давешнего лобстера. — Давай, может, перекусим где-нибудь по быстрому?

— А давай, — согласился Петя. — Как раз рядом с тем местом, где я живу, в порту, есть отличный ресторанчик с морской кухней. Называется «Ла Сиренита», «Русалочка» по-нашему. Хотя кому я это рассказываю!

Мы вышли из ворот отеля (охранник-негр приложил ладонь к фуражке, отдавая нам честь), и Петя махнул рукой, останавливая такси.

— Порт, — сказал он по-русски, наклонившись к окну машины. — Пуэрто!

— Сinco , — проскрипел водитель.

Трофимов открыл дверцу и сделал приглашающий жест.

— Залезай!

— Ты давно в Венесуэле? — спросил я, когда такси отъехало от тротуара.

— Да полтора года скоро. А что?

— Нет, ничего. Просто странно, что ты за это время язык не выучил. Тем более живешь отдельно, практически в гуще народной...

Трофимов пожал плечами.

— К этому способности нужны... а мы люди бесталанные. Как в кабаках выпивку заказывать, знаем — и на том спасибо. Смешной ты человек, Диня! Ты радоваться должен, что я такой раздолбай. Если б я местную речь понимал да балакать на ней мог — на хрена бы ты тогда нам понадобился?