Красное солнце - Юрий Ижевчанин

А самое главное, были внесены коррективы в состав вакцины и улучшены средства против эпифитов.

Состоялись перевыборы консула, которым избрали Мухаммеда Лухангу, и первый массовый выход. В биосферу Земельки отправилась половина колонистов, в том числе все этологи, Софья и Андрей с их теперь уже двумя детьми: Лидией и Семёном. Они заодно выпустили еще немного привитых собак, кошек и мышей, а также вынесли предусмотрительно отправленные на детовозе, а затем несколько размноженные на базе комнатные цветы и бонсаи. На них вакцины пока что специально не разрабатывались, но выносили лишь те, у которых оставались запасные экземпляры на станции: а вдруг хоть что-то выживет?

Перед выходом Мухаммед провел совещание с Софьей, Андреем, Шуйшуй, Индирой и Юэсюем. Они выработали программу действий на ближайшее будущее. А колонисты по предложению самой Индиры подвели итоги ее "правления". Индира всем угодила, и ей вынесли общую благодарность, на что она скромно сказала, что ей посчастливилось править в тихий период.

Вот теперь можно было сказать, что авантюра заселения планеты с нетронутой жизнью началась всерьез. И пока что ни одного человека потеряно не было.

— 3г4 Земелька. Первые жертвы

Три дня все шло прекрасно. Но на четвертый день колонисты первый раз получили подтверждение, что самое неприспособленное к выживанию животное — цивилизованный человек. Семён потянул в рот местное насекомое и через шесть часов в мучениях умер. Софья тихонько, со слезами на глазах, сказала Андрею:

— Как страшно! Пока мы обсуждали решение насчет похорон как теоретическое, мы могли думать хладнокровно. А теперь первым умер именно наш ребенок!

— Страшно! Но я, как аналитик, и в этот момент рассчитываю варианты и вижу, что то, что мы решили, необходимо. Раз мы были столь безжалостны в мыслях, Бог заставил нас первыми проводить решение в жизнь. Это, пожалуй, самое лучшее из того, что могло случиться.

Из базы вышел консул Мухаммед в скафандре и начал речь:

— Колонисты! Печально, что у нас первая смерть. Но обойтись без этого было невозможно. Еще печальнее, что это ребенок. Но дети в условиях выживания всегда были наиболее уязвимы. Перед нами простор, на котором для человека почти нет еды. Мы обязаны использовать все возможные пищевые ресурсы. И поэтому я постановляю, что ритуал почетных похорон отныне состоит в поедании тела умершего. Тибетцы, чтобы вернуть тело природе, отдавали своих мертвых на пожирание стервятникам, а у нас даже земных стервятников нет. Мы восхвалим замечательного мальчика Семёна, показавшего всем детям, что нельзя трогать чуждых животных, и похороним его в наших телах, чтобы они продолжали его жизнь дальше.

Софья и Андрей стоически разделали на глазах у всех своего сына, положили его на противень и поставили жариться в электрическую духовку. Затем они первыми съели по куску мяса ребенка, произнося при этом хвалу Семёну, который своей смелостью показал другим, чего нельзя делать. Из взрослых присоединились к трапезе лишь Анита и Мдлака, а большинство детей устремились к мясу. Куски мяса им давали лишь после того, как они хвалили своего покойного брата Семёна. Кости, как колонисты делали также с костями морских свинок и мышей, размололи в костную муку и удобрили ею грядку ячменя. Ничто не должно было пропадать.

— А теперь я скажу еще три решения, которые необходимо проводить в жизнь. Мы должны взять пример с бушменов, выживавших и развивавшихся в Калахари. Поэтому первое решение: раз и навсегда категорически запрещается любое насилие человека над человеком, кроме того, которое необходимо, чтобы остановить или предотвратить опасные действия. Во всех других случаях тот, кто подвергся нападению, обязан принять позу покорности и начать говорить: "Очень стыдно нападать!" Все другие должны тоже собраться и стыдить агрессора. Если сам нападающий начинает со всеми повторять те же слова, то его не упрекают и об инциденте не вспоминают. Если он не останавливается, он изгоняется с позором из колонии на два местных дня. Если он выживет и попросится назад, его принимают и тоже не вспоминают о случившемся. Если же он либо повторит нападение, либо же причинит увечье атакованному, он изгоняется навечно. Тело изгнанного почетным похоронам не подлежит, чтобы его злоба и агрессивность не переходила в наши души. Мы должны с самого детства показать всем нашим детям, что человек не должен атаковать человека, и в конце концов добиться того, чтобы это стало немыслимо.

— Какая жестокость! — простонала Лиза Акопян, которую мутило от вида каннибализма.

— Это не жестокость, а необходимость. Жестокостью было бы, если бы мы перебили друг друга. — хладнокровно продолжал Мухаммед. — Второе. Скоро нам придется расходиться по Калахари, разнося съедобные растения и распространяя съедобных животных. Каждый, кто нашел нечто съедобное, должен будет поделиться с остальными. Мы можем выжить лишь вместе, на взаимовыручке. Этому с раннего детства необходимо приучать и детей.

Против второго решения никто не возражал.

— А теперь последнее. Взрослый, чувствующий себя бесполезным ввиду слабости, травмы или болезни, обязан покончить с собой, чтобы своими почетными похоронами принести последнюю пользу всем. Убивать друг друга мы не будем, но тем более каждый из нас обязан контролировать, может ли он еще жить или уже стал дышащим трупом. Если взрослый не может кончить свою жизнь сам ввиду немощи или будучи искалеченным, он имеет право попросить другого человека о помощи, и это убийством или нападением не считается. Пока человек сам не решил уйти из жизни, долг остальных поддерживать его по всей мере возможности.

— У нас получается гибрид каннибалов с самураями! — истошно завопила Лиза.

— И те, и другие были не самыми худшими представителями рода человеческого, — жестко возразил Мухаммед. — То, что было хорошо в потребительском обществе империи, быстро погубит нас здесь.

Когда Лиси стукнула Жана, оказавшаяся поблизости Янь Шуйшуй быстро придала Жану позу покорности: он сидел, прикрыв голову руками, — и стала вместе с ним кричать: "Очень стыдно нападать!" Вспомнив постановление, взрослые стянулись и начали повторять те же слова. За ними сбежались и дети. Сама Лиси тоже кричала со всеми. Так впервые была показана действенность ритуала, предложенного этологами на основе подобного ритуала у земных галок. После этого каждый раз при детской агрессии, а также при гневных словах взрослого по отношению к другому взрослому или невиновному ребенку, этот ритуал стал повторяться. Даже сам разгневавшийся с облегчением принимал в нем участие, выпуская свой гнев.