Обманутая - Барбара Делински

— Я потрясена, — откликнулась Лаура, приподняв брови. — Где ты этого набрался, Скотт?

У него хватило совести покраснеть, но он не собирался отступать.

— Женщинам нравятся романтические поступки. И какими бы современными ни были девочки в школе, им нравится, когда им дарят сборник стихов с каким-нибудь приятным посвящением на титульном листе.

— И ты это делаешь?

— Конечно.

— Я действительно потрясена.

— Конечно, потому что ты сама такая же. Именно ты всегда делаешь настоящие праздники из дня Валентина, дней рождения или Рождества. Папа просто присутствует.

Ноготь Лауры зацепился за шероховатость на спинке стула.

— Это имеет какое-то отношение к тому, что произошло? — тихо спросила она.

— Нет, — пожал плечами Скотт. — Но ты идеализируешь его, мам, а он не был идеалом.

— Он не является идеалом. Твой отец не исчез. Он вернется. — Она старалась придать уверенности своему голосу, но он теперь звучал не так убежденно, как прежде. Джеффа не было уже два дня. И если бы с ним произошел несчастный случай или он потерял память, его бы уже нашли. У него не было врагов, которые желали бы ему зла, а если он подвергся нападению неизвестных лиц, «порше» непременно кто-нибудь уже заметил.

Поэтому как бы она ни противилась, когда об этом упоминали другие, сколь бы болезненной ни была для нее эта мысль, она вынуждена допустить, что Джефф по собственной воле исчез из города во вторник вечером.

— Скотт?

— М-мм?

— Как ты думаешь… — Она умолкла, но потом заставила себя договорить, пока силы не оставили ее: — Как ты думаешь, возможно, чтобы твой отец хотел уехать? Как ты думаешь, он нуждался в переменах?

— Если так, значит, он сумасшедший.

— Как ты добр, — печально улыбнулась Лаура.

— Я действительно так считаю, — искренне подтвердил Скотт.

— Я очень ценю это, но я действительно хотела бы знать, что ты думаешь о своем отце. Ты мужчина, еще очень юный, но все же мужчина. Ты имеешь право голоса. Не дай Бог, ты можешь пойти на войну. Ты можешь заниматься любовью с женщиной. — Когда Скотт попытался возразить, она вытянула руку и мягко оборвала его: — Это нормально. Я бы стала беспокоиться, будь это не так. Ты достаточно взрослый. Если бы ты не хотел ставить меня в известность о своей сексуальной активности, то не оставил бы коробку с презервативами в ящике с нижним бельем, когда уезжал в школу прошлой осенью. Ты ведь знал, что я буду складывать туда чистое белье после стирки. Но мы отклонились в сторону. Так вот, я хочу знать твое мнение как мужчины о другом мужчине, — мог он уехать по собственной воле?

Скотт ответил не сразу.

— Как я могу смотреть на него просто как на другого мужчину? Он мой отец, а ты моя мать. Я знаю, что у многих моих друзей родители разводились, но лично мне никогда не приходилось тревожиться об этом. Вы с папой всегда ладили. В нашем доме всегда был мир. Все казались счастливыми. То, что я сначала говорил о папе, относится только к тому, что из вас двоих отдавала больше ты. Ты работала, пока папа заканчивал колледж, и снова пошла работать, когда мы были еще маленькими. Папа никогда не менял нам пеленки. Этим занималась ты. Ты кормила нас, возила по городу и одновременно строила свою карьеру. А папа только ходил на работу и возвращался домой.

Jlaypa никогда прежде не смотрела на их совместную жизнь под таким углом зрения.

— Он всегда был главой семьи.

— Теоретически. На практике мотором была ты. Поэтому когда ты меня спрашиваешь, допускаю ли я, что папа уехал по собственному желанию, мой ответ — нет. Не думаю, что он добровольно отказался от этой жизни. — Скотт помолчал. — Хочешь знать, что я думаю на самом деле? — И он взглянул на Лауру с усмешкой, скорее подходившей более взрослому человеку: — У него не хватило бы пороху на это.

Подобного разговора у Лауры со Скоттом больше не было. Его снисходительная усмешка потрясла ее. Она даже не могла себе представить, откуда это у него, ничего похожего она раньше не замечала. Но в данный момент она ничего не могла поделать. Прежде всего надо было найти Джеффа.

Ожидание становилось невыносимым. Она не пошла на вечер по сбору средств для Тома Коннолли, который был кандидатом на пост губернатора. Она чувствовала себя слишком разбитой, чтобы стоять с бокалом в руке и улыбаться, отвечая на вопросы. Газету читали все. Телефон звонил безостановочно. И хотя люди выражали ей сочувствие, за этим сочувствием таилось любопытство. Им хотелось знать всю подноготную. Лаура и сама хотела бы ее знать.

Утро пятницы забрезжило без Джеффа, точно так же, как это было в среду и четверг. Лаура отправила Дебру в школу, Скотта оставила дома, заглянула к Лидии и поехала в ресторан. Она всегда работала вместе со своим персоналом отчасти из моральных соображений, отчасти потому, что ей нравились ее коллеги, а отчасти потому, что она просто получала удовольствие от работы. Занятие делом оказывало на нее целительное воздействие: она ходила туда-сюда, из одной кухни в другую, пока не почувствовала, что ей пора домой, точно так же, как было накануне.

Дома не было никаких изменений. Скотт успел переговорить с Мадди, Дэвидом и Элизой, с ведущим программы ток-шоу на местном радио и еще с дюжиной знакомых, встревоженных тем, что в последовавшей за публикацией заметке не содержалось никаких сведний о Джеффе. И хотя Лаура была бы счастлива получить сведения о нем из любого источника, она испытала облегчение от того, что заметка столь лаконична. Любая передышка была благом, особенно теперь, когда она начала опасаться, что Джеффа может не быть довольно долго.

К концу выходных эти опасения возросли еще больше. Никто не звонил и не требовал выкупа. Не было сообщений и о том, что Джефф обнаружен бесцельно блуждающим в соседнем штате. Не было известий и о черном «порше».

Вариантов оставалось все меньше, и Лаура чаще и чаще начинала задумываться о том, что, возможно, Джефф уехал по собственной воле. Она не знала, почему он это сделал и как. Но эту возможность не исключала не только полиция, но и все остальные. Она начала ощущать, что гребет против течения.

В понедельник утром события нахлынули как наводнение.

7

Проведя час с Деннисом Мельроузом, Тейлор Джонс вышел из полицейского участка Нортгемптона. Детектив сделал все от него зависящее — по опыту Тэка, местная полиция всегда шла на сотрудничество. Когда в дело включалось федеральное правительство, это было серьезно.

Время было выбрано как нельзя лучше. Дело передали Тэку за две недели до того, как гражданские агенты заподозрили мошенничество и приостановили собственные расследования. Как только налоговые квитанции и банковские счета были собраны и принесены в его кабинет, Тэк принялся разбираться в них.