Затески к дому своему - Леонид Кокоулин

– Григорий, конец шнура не найдешь? – не переставая тюкать топором, выкрикнул Анисим.

– Лески кусок есть. А зачем тебе?..

– Неси сюда – посмотришь. И головешку захвати.

Ошкуренные бревна, как пасхальные яички, лежат на подкладках. Гриша по бревнам, как по лестнице, принес леску и дымящуюся головешку.

Анисим уже успел разметить бревно и стоял с меркой и стружком в руках.

– Строгать, что ли, надумал?

– А ты как хотел? Без паза и мох высыпется…

– Но это же не терем и не контора… строгать.

– А чем мы хуже? – притушил в снегу Анисим головешку и натер шнур. – Жить-то сами будем.

Гриша знает, что такое выбирать паз в мерзлой лиственнице – накланяешься бревну. Накатили в «станок» бревно – зажали клином, чтобы не крутилось, натянули шнур вдоль бревна и по разметке отбили полоску; на ширину паза сместили шнур, оттянули, как струну на балалайке, – дзынь, – и другая полоска.

– Вот и провели железную дорогу, – взялся за топор Анисим. – А кстати, Григорий, как насчет железной дороги? – напомнил Анисим.

– Готов…

– А котел выдержит? – легонько потыкал в Гришин живот Анисим.

– Сдюжит кашу исти, – засмеялся Гриша, – сила, папань, в гудке.

– Ну раз так, прокладывай дорогу.

– Завтра займусь, прямо в стену заезжать будем…

Машет Гриша топором, а солнышко все еще висит на шее «Трех братьев».

– Не мешало бы, сын, – не отрываясь от топора, говорит Анисим, – проверить ловушку да уху состряпать…

Гриша вогнал носок топорика в бревно и взялся за шапку. Анисим только распочал еще одно бревно, как с реки донесся Гришин голос:

– Папань, иди сюда скорее!

Не дождавшись отца, Гриша прибежал сам.

– Где ружье?

Анисим кивнул на шалаш.

– А я подумал, таймень запруду повалил, – вкрадчиво сказал Анисим.

– Зверь попал, лоток грызет…

– Соболь, что ли?

– А кто его знает». Побежали!

Анисим спрятал под бревно топор и рассмеялся над собой: привычка дурная – прятать, вот что вытворяет над человеком незадачливая жизнь. Гриша с ружьем бежал по берегу, Анисим скорым шагом следом за ним зашел на плотину.

– Ну, где зверь, зверина, пусть скажет свое имя.

– Был, папань, – стушевался Гриша, осматривая латок. – Только что был…

– Большой?

– Во, – показал Гриша на полметра от земли. – Давай капкан поставим…

– Да-а, – протянул Анисим, изучая след. – Был зверь – колонок. У страха глаза велики…

– Да не испугался я, – обиделся Гриша. – Позвал поймать.

– Я и не сказал, что испугался, – выбирая из лотка рыбу и выкидывая ее на лед, как бы извинился Анисим. Рыба, наматывая на себя снег, затихала.

– Ленок, хариус, вот и заветный таймень, – поднял Анисим за жабры с изогнутым в дугу хвостом таймешонка.

– Недомерок, – фыркнул Гриша.

– Все равно таймень, – не согласился Анисим.

Гриша взвесил на руке рыбину.

– Пирог бы маманя загнула.

– Унесем домой, – поддержал Анисим. Он собрал, как дрова на руку, рыбины и направился к шалашу.

Гриша в одной руке нес за жабры таймешонка, в другой – ружье. И все никак не мог успокоиться: колонок – зверек с рукавицу, не больше, а ему показался с собаку. Может, кто другой? Опять след – никуда не денешь… Когда пришли к костру, Анисим спохватился:

– Не догадались выпотрошить рыбу на берегу. – И ссыпал за колодину улов. – Так что будем, Григорий, готовить: щербу варить или в золе запекать?

– И щербу, и в золе, – взялся Гриша за нож, выбрал покрупнее ленка и побежал на речку.

Анисим собрал вокруг огнища огрызки обгоревших веток, угли, сложил на середину костра горкой. Сухие веточки неброско горят, зато жар дают, дрова накаляют, – верная растопка.

Да и щербу приготовить особого труда не составляет, вскипела вода, посолил, кинул рыбу, собрал ложкой пену. Глаза у рыбы побелели, лаврушки бросил листик – и готово, снимая с огня. А вот в золе запечь – повозиться надо.

Гриша расстелил на столе листья бадана, уложил ленка и скатал в рулон, запаковал да еще как куклу спеленал донной травой. Он разгреб золу и в углубление аккуратно положил сверток и снова засыпал переливчатой каленой золой, пригреб угли, подкинул дров. Хоть дрова и пыхнули, но наружный огонь небольшой подсобник в ускорении готовки. Первым голос своей духовитостью подает бадан.

– Может, папаня, пока начнем щербу хлебать?

– Можно, – соглашается Анисим.

Анисим ставит кружки.

– Вынимать ленка? – не терпится Грише.

– Это уже по твоей части.

Гриша постучал лопаточкой по свертку, зола струйками осыпалась.

– Бухтит, папань.

– Горячее сыро не бывает, неси, Гриша! – сдвигает на столе кружки в одну сторону.

Гриша подхватил на лопаточку сверток и, придерживая, положил. Снял верхний слой листа, угольки, пригаринки. Тем временем Анисим разлил в кружки щербу.

– Недосол на столе, пересол на спине, – берется Гриша разделывать ленка. Первый кусок от головы подает на листе отцу.

– Попробуем, попробуем, – поудобнее усаживается на скамейку Анисим. Надкусил со спинки, сладко высосал. – Есть можно, – оценил он.

Кто коротал зимой у костра ночь, тот знает ее бесконечность. Поэтому Анисим с Гришей и не торопились ложиться спать. Как ни вертись, а к костру побежишь греться. Не мерзнешь лишь тогда, когда двигаешься и работаешь. Вот и находили себе дела. И лопат настругали, и досок разделывать рыбу, и орехов отшелушили впрок.

– Ну что, Григорий, – оглядывает сделанное Анисим, – пощелкаем орешек, что ли?

– Давай, – Гриша втыкает топор в чурку.

Анисим на крышку от котелка насыпает орехов, разравнивает тонким слоем, и ставит на угли с краю от большого костра, и помешивает прутиком. Как орех «вспотел», маслянисто зарумянился, начинает «стрелять», значит, пора снимать, перекаленный орех перекусывается. Анисим прихватывает крышку с орехами мхом и стряхивает с нее орех на чурку, поставленную торцом, как на блюдо. Гриша берет горсточку и, обжигаясь, пересыпает из руки в руку – дует. Анисим спрямевшими пальцами захватывает орех. Уже которую порцию одолевают отец с сыном, а нет никаких сил отступиться от орехов.

– Фу ты, привязались, – стряхивает с сернистой ладони прилипшие орешки Анисим, встает и переходит на другую сторону костра. – Не знаю, как ты, Григорий, а у меня на языке мозоль.

– А у меня не бывает от орехов.

– А ты знаешь, Григорий, какой мастер грызть орехи соболь? Как из пулемета сыплет и хоть бы одну перекусил – калиброванные скорлупки отлетают.

– Во, дает… А ты где, папань, видел?

– Не рассказывал? Видел. И что удивительно, не раскусит пустой орех, чисто белка. А ведь соболь в основном живностью питается.