Змеиная гора - Тимур Рымжанов

Дни и ночи я проводил в мастерской. Татарское войско уже давно форсировало Волгу и уверенно продвигалось через хлябь болот и лесные чащи. Не считая тылов, вечно отстающих от резвого авангарда, идущий в нашу сторону неприятель был немногочисленным. Всего около сорока тысяч. В XXI веке я бы и не задумался над мелочами, но здесь и сейчас прекрасно понимал, что такое войско само по себе испытывает огромные трудности при передвижении. Они, как стая диких волков, бросаются на любую добычу в стремлении поддержать боеспособность. Разумеется, что мимо моей крепости они не пройдут. Следовало подготовиться, дополнить уже существующие оборонительные меры запасными планами, подстраховаться.

В мастерской все было так знакомо и привычно, так уютно, что совершенно не хотелось выходить на мороз, решать какие-то проблемы и дела. Даже домой возвращаться совершенно не хотелось. Я собрал достаточное количество верных людей вокруг себя, так что вдоволь могу заниматься любимым делом. Сегодня плотники с корабельной верфи принесли мне заготовку, которую уже два месяца выполняли по указаниям и чертежам. Долго пришлось втолковывать мастерам некоторые детали, нюансы, но беспокоились плотники не по поводу самой заготовки. Больше всего их тревожила форма будущей конструкции. Одних озадачивала, других радовала. Заготовка представляла собой огромный деревянный крест, как бы два перекрещенных коромысла. Одно чуть массивней и длинней, другое узкое, но длинное. Вокруг этой заготовки ходило много слухов, но уже после первых проб все: и крещеные люди, и сторонники прежних верований, успокоились.

Я готовил двухместный буер. Да, парусное судно, способное передвигаться по льду с огромной по здешним меркам скоростью, в тот самый период, когда реки можно пройти только пешком. При удачном раскладе, если конструкция зарекомендует себя с положительной стороны, то уже на следующий год судно будет названо в мою честь, и каждый купец, или просто селянин расшибется в лепешку, лишь бы получить такой скоростной зимний транспорт, не требующий особых затрат. Конструкция примитивна и незатейлива. Четыре стальных конька на массивной крестовине, гибкая, эластичная мачта из пучков ивовых прутьев. Отрез плотной ткани, прошитый и закрепленный на поперечном креплении. Даже в отсутствие ветра такую конструкцию, весьма нагруженную, можно толкать перед собой без особых усилий. Никаких лошадей, только пара человек. На достаточно ровном речном льду такой буер становился серьезным конкурентом конных упряжек. К сожалению, по рыхлому снегу, по моим расчетам, он не пойдет, но в этом случае тонкие стальные коньки можно заменить широкими полозьями лыж. Буер нужен был только для того, чтобы передвигаться по речному льду.

Часть деталей я ковал лично, потому как не мог доверить такую ответственную работу другим мастерам, почти не понимающим, что от них требуется. Также пришлось использовать токарный станок. Это мое «изобретение» во многом изменило взгляд на технологии здешних ремесленников. Они быстро усвоили принцип его устройства, и уже работали на нем уверенно. Больше всего их тревожил тот факт, что они, работая на меня, вольно или невольно творят злое дело. При всем доверии и даже верности со стороны этих людей, чьи семьи были так хорошо обеспечены, они все равно боялись согрешить, делая что-то по моей указке. По мере приближения орды я совсем перестал растолковывать мелочи. Просто требовал исполнения данных поручений, не вдаваясь в подробности. Это вызывало некоторое недовольство, но мастера терпели. Роптали, но не возмущались открыто.

Отковав полозья и петли для крепления паруса, я отложил их на верстак и отсоединил привод кардана качающего меха. Чен Лунь покосился на меня черными бусинками глаз с верхнего яруса стеллажей. С тех пор как китаец оказался в крепости, он не желал отходить от меня ни на шаг. На первый взгляд, добродушный, всегда улыбчивый, молчаливый, он, видимо, решил, что я его новый хозяин, хоть и не держу в клетке, как прежний. Не могу сказать точно, что творилось в голове у китайца, но этот узкоглазый коротышка стал моей тенью. Говорил он редко и мало. Чаще показывал жестами то, что хотел сообщить или сделать, добавляя к своей пантомиме уже выученные слова.

– Время позднее, Чен, пора бы и на покой. Или, может, поужинать?

При слове «ужин» китаец встрепенулся, просунул руки в рукава тулупа, взял в зубы шапку и стал спускаться с настилов с проворством макаки. Уж что-что а предложение перекусить или выпить он никогда не отклонял.

Окончательную сборку и испытания буера я отложил на завтра. Время для работы еще было. Я слышал, как внизу, на малой площади расходились утомленные долгой тренировкой стрелки. Видел, как стражники закрывают ворота внутренней крепости. Значит, Скосырь выведет на занятия свой штрафбат. Авторитет у него в преступной среде был непререкаемый, и на его призыв пустить кровь ордынцам отозвалось немало народу, но не так-то просто было попасть в его отряд. Одному ему известными способами он тщательно просеивал добровольцев, окончательно оставив человек триста. В долгие и темные осенние ночи караулы на стенах и башнях были усилены и менялись очень часто. Не то чтобы я не доверял Скосырю, но излишняя предосторожность не повредит. Я старался держать войско в постоянной боевой готовности.

Чен проскочил вперед меня, осмотрелся на лестнице и приоткрыл дверь во двор в тот момент, пока я запирал мастерскую. Первый ноябрьский снег скрипел под ногами, ночь была холодной и яркой. На небе красовалась луна, отбрасывая на белый, чуть притоптанный снег голубоватые тени.

Стражник пропустил нас в гостиный двор через узкую калитку в воротах, дождался, пока мы спустимся по лестнице, и только после этого погасил фонарь и запер замок.

В трактир гостиного двора я вошел первый. Следующий за мной Чен только подхватил мою шубу и тут же скрылся за ширмой оружейной комнаты. Длинные столы большого зала пустовали. Лишь за одним, у самой стены, сидели двое, неспешно о чем-то беседуя. Лицо одного из постояльцев мне показалось знакомым. Я не сразу узнал Ратмира, постоянного и неизменного спутника молодого князя Александра. Завидев меня, эти двое вскочили с лавок, выложили оружие на стол и поспешили приблизиться.

Не знаю, как Чен умудрился просочиться мимо нас, но в какой-то момент он оказался за спиной у гостей, пристально наблюдая за каждым их движением.

– Здрав будь, Коварь-батюшка!

– Ратмир! – удивился я. – Вот уж не ожидал. Что ж вы, прибыли и не заглянули?

– Прости, Коварь. С дороги утомились, поспешали. Князь наш Александр только к утру будет, если поспеет, нас с Иваном вперед отослал, сказать, что идем к тебе малой ратью от киевского князя во служение да на подмогу.

– Что-то не припомню, чтоб я у киевского князя просил подмоги.

– То Александр Ярославович побывали в Чернигове, где Ярослав Всеволодович благословил сына на ратное дело. Да он тебе сам все поведает. Нам лишь велено передать, что к утру прибудет конное войско.

– Это хорошая новость, Ратмир. Не ждал я помощи от киевского князя, но видать Александр ему про меня таких историй наплел…

Киевские ратники, действительно прибывшие ранним утром, были отлично вооружены, хорошо одеты. Явились с припасами и с запасными лошадьми. Облаченного в крепкие боевые доспехи князя Александра я даже не сразу узнал. Летом он вертелся возле меня в простой, легкой одежде, а сейчас, в зимнем облачении, вроде как уже и не казался сопливым юнцом.

Предупрежденные о появлении дружеского войска стрелки открыли ворота в гостиный двор и с интересом наблюдали за пришлыми вояками, внимательно разглядывая каждую мелочь. Те, в свою очередь, не скрывая удивления, разглядывали такую непривычную и странную амуницию моих стражей. Да, мои солдаты выглядели помельче, не так богато разодеты, но держали себя достойно. Киевские ратники сразу оценили необычные доспехи и оружие, сложные накладки и особые цельнокованые шлемы. Но больше всего их внимание привлекли бронзовые змеи, слегка покачивающиеся по обе стороны арки главных ворот. Каждый из ратников придерживал лошадь, смотрел во все глаза, не забывая креститься с причитаниями. По всей видимости, о змеях на воротах крепости солдаты были наслышаны. Вот, теперь убедились, что не байками их потчевали. Сколько еще сюрпризов таит моя крепость для гостей из далекого Киевского княжества!

– Рад видеть тебя, князь Александр! – поприветствовал я гостя, выходя ему навстречу. Следом за мной шагнули Ярославна и Димка с Игорешкой.

– Будь здрав и ты, Коварь! Примешь ли в подмогу себе на ратное дело людей княжих?

– Ворота моей крепости всегда открыты для друзей. Чувствуй себя как дома, князь. Людей твоих обеспечим, устроим без притеснений.

– Часть моих разведчиков пошли короткой дорогой до рязанских бояр. Велел им возвращаться к твоим стенам. Всего три десятка.