Любовница отменяется, или Тренчкот - Наталия Левитина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь Нелюбин знает все. На чашу весов Фемиды, где до этого валялся сиреневый тренчкот и парик, каменной глыбой рухнул мотив убийства. Да, смерть Кумраева являлась для меня избавлением – и Нелюбин сумел в этом убедиться. Не ожидала от него подобной пронырливости! Сейчас он зациклится на мысли, что Кумраев требовал с меня деньги за коттедж, а где простая девица – не Пэрис Хилтон и не Алсу – возьмет такую грандиозную сумму? И тогда портрет убийцы (холст, масло, нач. XXI века, неизвестный художник) готов, полюбуйтесь, господин прокурор!
Пришла в себя только на автобусной остановке. Я выглядела смешно и жалко: взмыленная, растрепанная, трусливо покинувшая поле боя. Пошарила в сумке, пытаясь найти сигареты, но их там не было! Внезапно меня окатило волной ярости и раздражения: это все из-за Никиты! Из-за него у меня теперь никогда нет сигарет, я вынуждена курить украдкой, прячась по углам и выгадывая момент! Это из-за его любовницы я попала в ужасную ситуацию, из которой никак не выкрутиться! Это из-за Никиты я осталась без алиби!
И что мне теперь делать?
В редакции «Удачных покупок» у меня симпатичный отсек. Удобное кресло, компьютер с хорошим монитором – но я никогда не пытаюсь здесь работать. Это бесполезный номер. В редакции я только тусуюсь. Наверное, народ испытывает нехватку общения со мной: стоит появиться, и у дверей выстраивается очередь.
Но сегодня я никого не хотела видеть, сидела за столом, обхватив голову руками, и кисло отвечала на приветствия.
Что же делать?
Что делать?
Как выпутаться из этой истории?
Милые коллеги, потрясенные нетипичностью моего поведения, активизировали действия (да, мы такие – там, где иностранец отойдет в сторону, предпочитая не вмешиваться, русский человек полезет напролом в дебри чужой души, да еще и бутылку водки прихватит с собой для усиления терапевтического эффекта).
Вскоре передо мной на столе образовались:
1) две таблетки анальгина («Обязательно выпей от головы!»);
2) кусок «наполеона» («Ты только попробуй, я добавила в крем ирландский ликер!»);
3) рекламная листовка типографии «Принтэлит» («Наши новые клиенты, ты должна встретиться с владельцем! Миша его зовут…»);
4) колье и длинные черные бусы («Выбери, что больше подходит к моей фиолетовой кофте»);
5) бокал капучино («Прикинь, шеф разорился на кофе-машину! Теперь варим с утра до вечера!»);
6) свежий «Newsweek» («Читала эту статью? Быстро читай, потом обсудим!»);
7) две купюры по пятьсот рублей («Юль, ну как же ты не помнишь? Я в июле у тебя занимала!»)
8) распечатка статьи с корректурой («Просмотри еще разок, о’кей?»);
9) флакон туалетной воды Versace с приложенной визиткой («Тут к тебе приходил один товарисч»);
10) пирожок с ливером («Внизу появился классный вагончик, мы теперь там обедаем, быстро съела пирожок, я кому сказал!»);
11) орфоэпический словарь («Извини, пришлось порыться у тебя в столе»).
И каждый волхв, дары приносящий, жаждал поговорить.
Елизавета Витальевна, главбух, пришла в кабинет, молча взяла за руку и повела куда-то. Мысль о незапланированной денежной инъекции немного взбодрила – ведь мне, как и нефтяному олигарху, денег всегда мало!
Но я ошиблась. Елизавета Витальевна указала на окно.
– Вот, смотри.
На подоконнике красовалось нечто баобабистое, с монументальным стволом и тяжелыми мясистыми листьями.
– И? – уставилась я на бухгалтера непонимающим взглядом.
– Не узнаешь?
Я вгляделась в могучее растение. Мелькнула шальная мысль, что высшие силы, впечатлившись страданиями Юли Бронниковой, превратили в икебану моего мучителя – Анатолия Кирилловича Нелюбина. И вот торчит он в глиняном горшке на подоконнике совершенно неопасный и молчаливый!
– Это твой цветок. Забрала у тебя из кабинета.
Неужели?!! Когда я в последний раз видела растение у себя в кабинете, оно представляло собой чахлый кустик, абсолютно лишенный жизненной силы.
– Елизавета Витальевна, – восхитилась я, – как же у вас получилось? Удивительно! Потрясающий эффект! Вы гений! Да, хорошо обладать самыми разносторонними знаниями – вы, очевидно, использовали какие-то специальные удобрения, подкормку, поменяли почву, насыпали дренаж, установили особый световой режим! И в результате спасли мой гербарий!
– Юля, просто я его поливала, – сказала Елизавета Витальевна.
– А-а-а… Ну надо же!
Денег, к сожалению, в бухгалтерии мне не дали.
Биг босс, узрев подчиненную в коридоре, тоже не упустил шанс затащить девицу к себе в нору. Стол для планерок трещал под грудой разложенных на нем популярных глянцевых журналов. Заголовки бросались в глаза: «Подари себе оргазм!»
«Эротический путеводитель по телу бойфренда»
«Секс для больших и маленьких: размер имеет значение!»
«Оргазм в четыре руки»
«Сексуальная эволюция: захват новых территорий»
«Ни дня без оргазма!»
«Лучшие подруги – ты и твой оргазм»
«Романтическое путешествие: секс на заказ»
Меня затошнило. Наверное, торт и ливерный пирожок не могли поделить сферы влияния внутри моего желудка.
– Куда ты смотришь? – поинтересовался Степан Данилович. – А, ну да. И что ты обо всем этом думаешь?
– Нам надо добавить колонку про секс? – осторожно предположила я.
– Хм-м-м…
Не угадала.
– А! Мы забыли про секс-шопы, вы это имеете в виду? Будем рекламировать их продукцию?
– Ну, я…
Опять не то.
Чего же добивается от меня шеф?
– У вас давно не было секса? – с подозрением посмотрела я на босса. – Вы поссорились с подругой? Вы так и не отыскали ее точку G и все остальные буквы алфавита?
– Юля!!! – рявкнул Степан Данилович, его щеки порозовели от смущения.
Опять не угадала.
– Ах, простите! Конечно, не стоит переходить на личности… Но я поняла, что вы имеете в виду! Я с вами полностью согласна! Весь мир сошел с ума – все только и делают, что говорят о сексе, думают о нем, занимаются им, или говорят, что думают, или думают, что занимаются… А в чем сущность секса? В отрыве от идеи продолжения рода это просто раздражение гениталий с целью получения удовольствия. Всего-то! И вот, чтобы добиться этого удовольствия, чтобы положить жертву на алтарь гедонизма, пишутся диссертации, публикуются статьи… Мир зациклился на сексе!
Босс удивленно выслушал мою тираду. Он озадаченно хлопал ресницами.
– Конечно, и этому есть экономическое объяснение. Мысли о сексе нам просто навязываются – эта тема вечна, а рекламные бюджеты, основанные на эксплуатации идеи сексуальности, – безграничны! И пока производителям и рекламщикам выгодна эта идея, мы будем просыпаться и засыпать с мыслями об оргазме!
Я бросила взгляд на подборку журналов на столе босса и перевела дух. Да уж, шикарные заголовки. А я вот совершенно не думаю о сексе! Перестала мечтать о нем каждую секунду с тех пор, как появился Никита – мой темпераментный и нежный друг. Теперь имею секс на завтрак и ужин, а если б Никита нашел оправдание моему ежедневному присутствию в офисе АО «Фростком», то секс у меня был бы и на обед. К счастью, Никите надо работать. Иначе не знаю, как долго еще он мог бы черпать из чаши моей сексуальности! Всему есть предел.
– Но ведь женщина изначально не запрограммирована природой на постоянное получения оргазма! – развила я мысль. – Мужчина – да, его удовольствие является гарантией того, что человеческий род будет продолжаться. Иначе в силу природной лени мужчина просто не станет шевелиться, чтобы пристроить драгоценный сперматозоид. Мужчина сделает выбор в пользу дивана и телевизора. Но с женщинами все иначе! За цикл у нее вырабатывается всего одна-две яйцеклетки, и значит…
– Юля!!! – взмолился шеф. – Остановись! О чем ты?
– Как о чем? Об этом! – Я кивнула на журналы. – Вы ведь поинтересовались моим мнением? Надеюсь, я излагаю его достаточно внятно. – Юля! Мы же переходим в другую типографию, «Принтэлит». Разве ты не в курсе? У нас будет новый формат. И бумага другого качества! Я пытаюсь выбрать оптимальный вариант. А эти журналы взял в качестве образцов, они отпечатаны на том же оборудовании, каким располагает «Принтэлит»…
Ой, бли-и-ин!
А я тут распинаюсь.
– Юля!
– Да, Степан Данилович, – пришибленно пробормотала я. – Ну, что-то я у вас тут задержалась. Пойду, пожалуй.
Босс проводил меня озадаченным взглядом. Надеюсь, он не подумал обо мне ничего плохого?
Через два часа плотного общения с коллегами черная тень следователя Нелюбина, нависшая надо мной, немного посветлела и перестала быть такой пугающей. Покидала редакцию с твердым намерением начать действовать. До этого момента Нелюбин резвился, коллекционируя улики, и я никак не сопротивлялась козням следователя. Но ведь и ангела можно очернить, если взяться за дело с достаточной энергией. В данной ситуации оклеветанным ангелом являюсь я. Пора кончать с этим!
